Эллери Куин - Клуб оставшихся

Эллери хмыкнул:

— Многозначительное название. И что же это за клуб, мама Росси? Чем занимаются его члены?

— Не знаю. Ели, пили, разговаривали. Мой Билл тоже, — с гордостью добавила она. — Я их принимала за флотских друзей. Мой Билл служил в военно-морском флоте Соединенных Штатов.

— Вот как, — пробормотал Эллери, задумчиво глядя вдаль сквозь клубы табачного дыма. Потом неожиданно ткнул сигарету в пепельницу. — Спасибо вам, мама Росси. Больше мы вас без крайней необходимости не побеспокоим.

Они с Никки продолжили путь, столь трагически прерванный несколько часов назад. Их мысли текли параллельно.

Билла Росси сбила загадочная машина; мужчины создали фантастический клуб, за которым стоят большие деньги; в него вошла единственная женщина; где-то поодаль маячит военно-морской флот США… Рука смерти, схватившая одного члена клуба, угрожающе тянется к оставшимся…

В парадном Эллери взглянул на Никки.

— Слушайте, дело серьезное! — заключил он. — Повидаемся с Дэвидом У. Фрейзером и с модельершей Люсиль Черри. Пригласите их ко мне на завтра в десять утра. Доброй ночи.

На следующее утро ровно в десять утра в дверь квартиры Квина позвонили. Побежав открывать, Никки бросила через плечо:

— Наверное, надутый петух Фрейзер. Вы бы слышали, как он вчера со мной разговаривал по телефону!

В кабинет почти ворвался миллионер — приземистый мужчина могучих пропорций, с каменными чертами лица, полный сил и энергии.

— Вы Квин, детектив? — отрывисто спросил он. — Я Дэвид У. Фрейзер. — Гость уткнул руки в боки на манер Муссолини. — Ну, в чем дело?

— Садитесь, мистер Фрейзер. — Эллери кивнул на кресло.

— Простите. Нет времени. Еду в офис. Итак?

— В таком случае перейду прямо к сути. Вы были знакомы с Биллом Росси?

Фрейзер закачался на пятках.

— А, ясно. Да, был. Что ж, все мы рано или поздно умрем, — пожал он плечами. — Двадцать лет назад мы с ним служили на одном корабле.

— Кажется, — продолжал Эллери, вертя в пальцах крученый пояс своего халата, — оба вы были членами «Клуба оставшихся»?

— Ах вот что, — поморщился миллионер с невеселым коротким смешком. — Ребяческая чепуха. Я уже десять лет не бывал на собраниях.

— А каково, мистер Фрейзер, точное предназначение этого…

— Ну-ка слушайте, Квин, — оборвал его визитер. — Я вовсе не собираюсь тратить время на болтовню о какой-то сентиментальной белиберде, о которой давно позабыл. Чего вам надо? Я занятой человек.

Прежде чем ответить, Эллери сосчитал до пяти. Даже умудрился на счете пять изобразить любезную улыбку.

— Перед смертью Билл Росси что-то говорил об убийстве…

— Об убийстве? Фантастика!

— Вдобавок просил предупредить Джо Салливана… я полагаю, вы его знаете?

— Да, но…

— И «оставшихся», мистер Фрейзер, — продолжал Эллери, многозначительно повысив тон. — Не имел ли он в виду и вас в том числе?

Фрейзер возмущенно замахал руками:

— Убийство… предупреждение… чушь собачья! — Он развернулся на каблуках. — Некогда мне обсуждать идиотскую детективную байку. Всего хорошего!

И хлопнул дверью.

Никки, тихонько сидевшая во время сей короткой беседы за письменным столом, схватила книжку и с силой метнула ее в створку.

— Замечательный персонаж, — заключил Эллери с кривой усмешкой. — Что вам о нем удалось разузнать?

Отчет Никки читался как сценарий сериала. В нем прослеживалась карьера Дэвида У. Фрейзера, начиная со дня празднования шестнадцатилетия (завершившегося в тюрьме) и заканчивая последней стычкой с правительством, представители которого весьма настойчиво протестовали против продажи термитных бомб некоторым иностранным державам без официальной санкции.

В буйной юности он пошел в военно-морской флот. Вскоре после демобилизации отец Фрейзера умер, оставив ему в наследство свое дело и миллионы. Фрейзер работал в том же нещепетильном стиле, в каком жил.

Была у него лишь одна утонченная страсть — изобразительное искусство. Все свободное время он тратил на поиски и покупку полотен старых мастеров. Иногда, отдыхая от довольно бурной светской жизни, даже описывал свою коллекцию в периодических художественных изданиях.

Затем явился следующий визитер, тоже по приглашению.

Секретарша провела в гостиную Люсиль Черри, изысканную, со вкусом одетую женщину лет тридцати с небольшим. Эллери вскочил с загоревшимися глазами.

Никки, сразу чувствуя и презирая оценивающие взгляды работодателя на других женщин, из-за стройной спины гостьи состроила решительную мину и пригвоздила мистера Квина пламенным взглядом.

— Не присядете ли, мисс Черри?

— Спасибо, мистер Квин, — поблагодарила она, села, закинула ногу на ногу. — Сама не знаю, зачем пришла, разве из чисто женского любопытства. — Мисс Черри сокрушительно улыбнулась. — Вчера бедняга Билл Росси погиб под колесами автомобиля, а сегодня великий Эллери Квин просит меня зайти… — Она с насмешливой покорностью склонила голову. — Можно спросить — зачем?

Никки, обнажив в улыбке почти все зубы, сладко заметила:

— Как я вижу, это ваша клиентка, мистер Квин.

— Весьма приятное пополнение, должен признать. — Эллери прокашлялся. — Мисс Черри, мать Билла Росси уверена, что ее сына сбили нарочно — убили.

Она побелела, запнулась:

— Это… просто смешно, мистер Квин.

Эллери улыбнулся:

— Смешно или нет, но Билл перед смертью успел передать предупреждение Джо Салливану и «оставшимся». По-моему, вы одна из «оставшихся».

Люсиль Черри растерялась, перестала кокетничать.

— Я просто не понимаю, как Билл… — затрясла она головой. — Я хочу сказать, при чем тут я? — И вдруг по липу стало видно, что она почти поняла. — Если только…

— Что, мисс Черри?

— Я хотела сказать, — коротко усмехнулась она, — если речь не идет о «Клубе оставшихся», потому что меня больше никогда и ничего не связывало ни с Биллом… ни с остальными.

Эллери подался вперед в своем кресле.

— А как вы попали в «Клуб оставшихся»? — уточнил он. — Этот вопрос не дает мне покоя.

— Еще бы! — театрально прошептала Никки.

И Люсиль Черри поведала свою историю.

Ее отец Гилберт Черри во время войны был морским офицером, командовал линкором, затонувшим у побережья Южной Калифорнии. Из всей команды спаслись лишь одиннадцать человек, обязанных жизнью своему капитану, который вел себя геройски и погиб, спасая товарищей.

Эллери сочувственно слушал Люсиль, которая рассказывала, как одиннадцать моряков, оставшихся в живых, около двадцати лет назад создали клуб и, считая ее отца своим героем, избрали его жену и дочь пожизненными почетными членами.

— Мама умерла несколько лет назад, я осталась последней в семье и единственной женщиной в клубе, — тихо договорила она.

— Значит, это чисто мемориальная организация, — заключил Эллери.

— Не совсем. Видите ли, одним из спасшихся членов команды был мистер Фрейзер — знаете, Дэвид У. Фрейзер из химической корпорации, — и его отец в благодарность за подвиг моего отца, пожертвовавшего собой, создал фонд специально для клуба.

— Вот как!

— Фонд инвестиционный, поэтому в настоящее время его активы составляют около ста двадцати тысяч долларов. Предусматривалось через двадцать лет после его создания разделить деньги поровну между дожившими до того времени членами клуба, и…

— Минуточку! — резко перебил ее Эллери. — Через двадцать лет, вы сказали? Значит, деньги должны быть поделены в этом году…

— Да, приблизительно через месяц. — Она вдруг осознала мрачный смысл заданного вопроса и обомлела. — Ох… Я даже не подумала…

— О чем?

Люсиль тяжело сглотнула, ее лицо исказил нервный тик.

— Неужели Билл погиб из-за этого? — Глядя вдаль прямо перед собой, она тихо проговорила: — Деньги получат лишь те, кто доживет до момента дележа, но не наследники умерших. — Она вскочила на ноги. — Нет, абсурд! Не могу поверить!

— Сколько человек сейчас остается в живых, мисс Черри? — спросил Эллери.

Модельерша откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и медленно пробормотала:

— Я, Джо Салливан и Эрни Филлипс. Был еще Билл Росси, а теперь он мертв. Да, нас осталось трое.

— А Фрейзер? — слегка нахмурился Эллери. — Разве он не считается?

— Нет. Фрейзеры богаты, поэтому его отец исключил сына.

Она помолчала, закусив губу, и добавила, как бы только что вспомнив:

— Впрочем, Дэвид Фрейзер распоряжается фондом.

Эллери минуту молчал, закинув ногу на ручку кресла, крутя витой пояс халата, потом с милой улыбкой взглянул на Люсиль Черри:

— Очень интересно. Теперь у нас, кажется, есть вполне определенный мотив.

Она страдальчески сморщилась.

— Каждый умерший, — объяснял он, — теряет право на свою долю из суммы в сто двадцать тысяч долларов, в результате чего растут доли других. Поскольку вас осталось всего трое, каждому причитается по сорок тысяч. Но… — Эллери быстро завертел в воздухе поясом от халата, описывая круги, — если вы, мисс Черри, умрете до конца месяца, Салливан и Филлипс получат каждый по…

— Нет! Этого просто не может быть! — воскликнула она, лихорадочно тряся головой. — Не может!

Эллери поднялся с кресла.

— Салливан и Филлипс получат не по сорок, а по шестьдесят тысяч. — Он глубоко сунул руки в карманы халата и пробормотал: — А если один из них умрет…

И внезапно умолк, внимательно разглядывая дрожавшую женщину, которая тискала ручки кожаной сумочки, безнадежно стреляя глазами го в него, то в Никки.