— Добрый вечер, мистер Кэйн, — спокойно произнес Мао, — вы оказали нам большую честь, посетив мое скромное жилище. Я подумал, что и мисс Донован должна участвовать в нашей встрече и сама засвидетельствовать вам, что я сдержал свое слово.

— Привет, Тэсс, — весело сказал я, — ну, как ты тут?

— Хорошо, — на губах ее появилась слабая улыбка, — сегодня я училась рисовать в китайском стиле.

— Ты должна нарисовать мне стаю птиц. Каждый китаец умеет рисовать птиц, не так ли, мистер Мао?

— О да, это одна из наших сильных сторон, — согласился он и обратился к Стэндишу: — Питер, не предложить ли нашим гостям чего-нибудь выпить перед ужином?

Стэндиш встрепенулся.

— О, разумеется. — Он взял бутылку шампанского со стоявшего неподалеку столика с напитками, открыл ее и наполнил три бокала и вручил каждому из нас. Я поднял свой, глядя на Мао.

— Пью за наше взаимопонимание и общий успех!

— А я, мистер Кэйн, — ответил он сердечно, — хочу выпить за вашу необыкновенную ловкость и изобретательность.

— Вы мне льстите. Я не заслуживаю таких похвал.

— Думаю, вы нам расскажете все по порядку. Признаюсь, вы сбили меня с толку. Не понимаю, как вам это удалось? — Я тоже ничего не понял, но у меня возникло тревожное чувство, как будто Мао бросил мяч, а я этот мяч не могу поймать, потому что не вижу, куда он летит. — Давайте садиться за стол, — предложил Мао, — мисс Донован, прошу справа от меня, мистер Кэйн — слева. Вам, Питер, по-моему, лучше сесть рядом с мисс Донован.

Мао сел во главе стола, а мы разместились в том порядке, как он указал. Хозяин дважды громко хлопнул в ладоши, появились мальчики-слуги с разнообразными блюдами, и ужин начался. Среди разносимых блюд самыми экзотическими оказались суп из ласточкина гнезда, языки жаворонков и деликатес, который я сразу узнал и отверг, — приготовленный несомненно из мяса собаки породы чау. Этих собак в Гонконге разводили специально для любителей такого рода экзотики. Главным блюдом стола явилась тушеная утка с гарниром из молодых побегов бамбука. После нее Мао заметил, что есть еще шесть блюд и мы можем выбрать из них любое на наш вкус, если не в состоянии попробовать все. Мы вежливо отказались.

Мальчик-слуга подал чай в тончайших, почти прозрачных, фарфоровых чашках, другой обошел всех с ящичком, где лежали дорогие сигареты с золотым обрезом.

Мао неторопливо сделал несколько глотков чая и, подняв голову от чашки, улыбнулся.

— Ну, а теперь, мистер Кэйн, — обратился он ко мне, — мы готовы выслушать вашу удивительную историю.

Я пожал плечами.

— Простите, но мне пока нечего вам рассказать.

— О, не скромничайте. Мы умираем от нетерпения.

— Да о чем вы? Послушайте, я ничего не понимаю.

— Скромность, безусловно, является добродетелью, но в разумных пределах. Избыток этого качества превращает ее в порок. Прошу вас, начинайте.

— Но я понятия не имею, чего вы от меня хотите? — Я с отчаянием взглянул на Стэндиша: — Что он от меня хочет?

Стэндиш нервно затеребил усики.

— Мне кажется, старина, вам лучше поступить так, как просит мистер Мао.

— О’кей, — сдался я, — так о чем вы хотите услышать?

— Разумеется, о бриллиантах, — мягко напомнил Мао, — о том, как вам удалось их похитить вчера вечером.

У меня от неожиданности отвисла челюсть.

— Какие бриллианты?

— Хватит с нами играть, мистер Кэйн. Вы прекрасно знаете, о чем идет речь. Ожерелье Сун Янг — тридцать прекрасно граненных камней, мистер Кэйн.

— Никогда о нем не слышал, — я ошеломленно смотрел на Мао, — и никогда не видел. За каким дьяволом я стал бы их красть?

— Вот это я и хочу услышать от вас. Я начинаю терять терпение, мистер Кэйн. Ожерелье стоит полмиллиона фунтов. Верните его мне.

— Да вы просто выжили из ума, если могли подумать, что я их украл! — Мне начинал надоедать весь этот бред.

— Что ж, если не хотите все рассказать по доброй воле, — устало произнес Мао, — придется вас убедить.

— Я уже сказал, — прорычал я, — не брал я ваших бриллиантов! Понятий о них не имею!

Он опять хлопнул дважды в ладоши, и где-то в глубине огромного холла ударили в гонг.

Я посмотрел на Стэндиша.

— Все это напоминает дешевый телефильм с плохим сценарием.

Стэндиш не ответил. Он не отрывал глаз от двери, и на лице его застыло напряженное ожидание. Я тоже посмотрел на дверь. Она медленно открывалась, и в нее протискивался человек чудовищных размеров. Я в жизни не видел ничего подобного. Гигант как будто сошел с телеэкрана из того самого дешевого телефильма с убогим сценарием, о котором я только что говорил Стэндишу. На нем была лишь набедренная повязка, наподобие тех, что носят кули[2]. Плоское монголоидное лицо, бесстрастное, застывшее, как у статуи, огромная бочкообразная грудь, лишенная растительности. Голова вытатуированной змеи приходилась на солнечное сплетение, при ходьбе туловище змеи оживало и делало волнообразные движения. В руке гигант сжимал кнут с металлическим наконечником. Приблизившись к противоположному от нас концу стола, он низко поклонился Мао.

— Вы собираетесь выколачивать из меня информацию, которой у меня нет? — Я старался говорить спокойно.

— О нет, мистер Кэйн, — ласково улыбнулся Мао и кончиком сигареты ткнул в сторону раболепно склонившегося гиганта, — Чан очень силен. Если он хотя бы немного не рассчитает силу удара, все может кончиться фатально. Я вовсе не хочу, чтобы вы унесли в могилу тайну моих бриллиантов.

— Тогда зачем вы его позвали? — возмутился я. — При одном взгляде на это чудовище у меня началось несварение желудка.

Мао несколько секунд пристально смотрел на меня своими холодными голубыми глазами. Потом снова заулыбался.

— Я подумал о мисс Донован, — произнес он вкрадчиво, — вы так беспокоились о ней, мистер Кэйн, что я уверен, ваша западная галантность победит меркантильный интерес. В любом случае получится прелюбопытный эксперимент, и сейчас мы выясним, что вам дороже: бриллианты или мисс Донован.

Мао щелкнул пальцами, и гигант, выпрямившись, заиграл мышцами.

— Затруднительное у вас положение, старина, — прохрипел Стэндиш. От волнения у него даже сел голос.

Мао щелчком переправил по столу в моем направлении пачку сигарет.

— Не желаете закурить, мистер Кэйн?

Машинально поблагодарив, я взял сигарету и достал из кармана зажигалку.

— Будьте добры, разденьтесь, мисс Донован, — не меняя любезного тона, сказал Мао, — снимайте все!

— Что?! — Тэсс выпрямилась как от электрического удара, глядя на Мао широко раскрытыми от удивления глазами.

— Выбирайте, моя радость. Вы разденетесь сами или предпочитаете, чтобы вам помог мистер Стэндиш?

Тэсс дико взглянула на меня, и я чуть заметно кивнул. В глазах ее сверкнула ярость, и она, очевидно, сразу зачислила меня в лигу садистов, предводителем которой был Стэндиш.

Мао тихо заговорил с гигантом. Тот два раза послушно наклонил голову в знак повиновения. Потом демонстративно стал похлопывать кнутом по руке.

— Разумеется, мистер Кэйн, — снова обратился ко мне Мао, — вам стоит только сказать, где мое ожерелье, и эта маленькая драма в средневековом духе будет немедленно прекращена. — Он помолчал и сделал глоток из чашки. — Что ж, продолжайте, мисс Донован.

С застывшим лицом Тэсс медленно начала расстегивать длинный ряд пуговиц спереди, потом спустила платье с плеч и позволила ему соскользнуть на пол, где оно бесформенным комком застыло у ее ног. Под платьем оказался черный кружевной лифчик без бретелек и такие же трусики. Белокурые волосы красиво оттеняли золотистый загар. Когда Тэсс завела руки за спину, чтобы расстегнуть лифчик, я услышал, как рядом тяжело задышал Стэндиш.

Чуть наклонившись вперед, я опустил руку под стол, вытащил из правого носка динамитный патрон и выпрямился. Мао и Стэндиш не обращали на меня внимания, не отрывая глаз от Тэсс. Щелкнув зажигалкой, я прикурил сигарету и встал, подняв одной рукой динамит, другой непогашенную зажигалку. Услышав скрип стула, Мао и Стэндиш повернули ко мне головы.

— Мы с мисс Донован сейчас уходим, — сообщил я вежливо, — извините, что не сможем остаться на представление. Если кто-нибудь попытается нас остановить, я зажгу запал и мы все взлетим на небо.

— Это коснется и мисс Донован, — заметил Мао, сохраняя хладнокровие.

— Несомненно. Впрочем, — у вас есть уникальный шанс проверить, блефую ли я.

Мао пожал плечами.

— Вам все равно негде укрыться в Гонконге, мистер Кэйн. Вы скоро опять окажетесь у меня.

Я посмотрел на застывшую Тэсс.

— Все, детка. Уходим отсюда!

— Подожди, я сейчас оденусь, — заторопилась она.

— Возьми платье с собой. Не время проявлять стыдливость.

Я пошел прямо на гиганта, непоколебимо как скала застывшего со скрещенными на необъятной груди руками. Мао тихо приказал ему что-то, и чудовище с явной неохотой подвинулось в сторону, освобождая мне путь к выходу.

Тэсс догнала меня у двери. Я обернулся и посмотрел на двух мужчин, все еще сидевших за столом.

— Если кто-нибудь вздумает нас преследовать, я взорву динамит.

— Вы слишком наивны, мистер Кэйн, — отозвался Мао соболезнующим тоном, — вам не выйти из замка живыми.

Выскочив из комнаты вслед за Тэсс, я захлопнул дверь и, пробежав через холл, обернулся.

— Никого! — с надеждой произнес я.

— Не обольщайся, — предупредила Тэсс, — это проклятое место похоже на пчелиный улей, в нем полно секретных ходов и тайников. Уверена, что нас уже поджидают. Нам не дадут добраться до ворот, Энди.

Мы спустились по мраморной лестнице, прыгая через две ступеньки, но не успели пробежать и двадцати ярдов, как над нашими головами засвистели пули. Оглянувшись, я увидел сбегавших по лестнице охранников, размахивавших ножами и пистолетами.

Я резко остановился, схватил Тэсс за талию и швырнул на землю. Поджег запал и, швырнув патрон в приближавшуюся банду, упал, закрывая Тэсс своим телом. Раздался оглушительный взрыв, я оглох на некоторое время. Подождав несколько секунд, поднял голову. Охранники исчезли. Вместе с мраморными ступенями, массивными, обитыми медью дверями и частью фасада. Через пролом в стене виднелся холл. Я не мог утверждать, что исправил архитектуру здания в лучшую сторону.