– Из того, что я у нее видел дома, можно заключить, что Вики – художник по костюмам. Причем высокого класса. Я решил, что ей лучше держаться подальше от прессы. Она, конечно, хотела тут же отправиться к брату, но я уговорил ее подождать.

Через десять минут они уже входили в кабинет Мейтисона. Джоэл Бернстейн был уже там. Известный адвокат по уголовным делам был невысок, весьма толст и агрессивен. Он рассматривал одну из Кейдовых фотографий Фридлендера. Поднялся со стула, когда Мейтисон представил ему Кейда и Бердика. Мужчины обменялись рукопожатиями.

– Будь я Фридлендером, я не хотел бы, чтобы такой мой снимок был напечатан, – сказал Бернстейн, бросая фотографию на стол.

Бердик поднял снимок, вгляделся и присвистнул. Кейд подловил старика в момент истины, когда вся гнусная суть его выступила наружу. Жирное старое лицо на снимке казалось воплощением зла и разложения. Все морщины резко подчеркнуты, глаза в глубокой тени, мешки под глазами, надменные жестокие губы искривлены в злобном оскале.

– Этот кадр мы не будем использовать, – сказал Кейд спокойно. – Мы можем заключить сделку с Фридлендером. А печатать будем остальные.

– Как не будем?! – взвился Мейтисон. – Да это же самый лучший снимок! О чем ты говоришь?! Все остальные гроша ломаного не стоят!

Бердик быстро просмотрел другие фотографии.

– Все они льстят старому педу, – сказал он. – Тот снимок действительно самый лучший, Вэл.

Кейд посмотрел на Мейтисона:

– Фотографии – моя собственность, Генри. Кроме этой, все остальные ты можешь использовать бесплатно. Там есть перевязанная рука Фридлендера, в чем, собственно, и заключается новость. Эти снимки тоже ведь эксклюзивные. Но эту фотку мы придержим, пока я не разрешу ее печатать.

– Ты не можешь запретить мне ее использовать! – яростно заорал Мейтисон.

– Генри, если ты сделаешь это, – сказал Бердик, – Кейд может вчинить иск «Сан» за нарушение авторских прав.

Кейд повернулся к Бернстейну.

– Мы можем все очень быстро уладить. Не могли бы вы поехать к Фридлендеру, чтобы показать ему этот снимок? Если он не станет выдвигать обвинений против Маршалла и заявит, что это был несчастный случай, мы не станем печатать эту фотографию. Ну, а если он попрет на рожон, то и мы церемониться не будем.

Бернстейн на секунду задумался, потом кивнул.

– Что ж, простенько, но со вкусом, – он положил снимок в кейс. – Я отправляюсь туда немедленно.

– Эй, подождите... – заорал Мейтисон, ударив кулаком по столу. – Вы...

Но Бернстейн уже вышел из кабинета, даже не взглянув на него.

После паузы Мейтисон сказал:

– Вэл, ты понимаешь, что мог бы продать этот снимок любой газете в мире? Этим снимком ты бы мог полностью восстановить свое реноме. Что с тобой?

– Ничего. Просто бывают времена, когда деньги – не самое главное. Я просто хочу вытащить этого пацана... вот и все.

Бердик, глядя на Кейда, думал, что, наверняка, тот старается не ради парня, а ради его сестры. Он надеялся, что все так и было.

Часом позже позвонил Бернстейн.

– Сработало, – сказал он поднявшему трубку Мейтисону. – Я сейчас направляюсь в полицейское управление. Фридлендер отозвал обвинение. Очень удачно, что это был его револьвер, а не Маршалла. Теперь версия такая: Маршалл случайно наткнулся на револьвер в ящике стола, вытащил, чтобы разглядеть, вертел в руках, не зная, что он заряжен. Ну, пушка и выстрелила.

Мейтисон глубоко вздохнул.

– Неужто хоть один дурак поверит этому вранью?

– Конечно же, никто не поверит. Но доказать-то ничего нельзя.

Мейтисон печально взглянул на оставшиеся снимки Фридлендера и Джерри Маршалла. По крайней мере, у него все еще оставался эксклюзив, хотя сенсация не состоялась.

– Ладно, – сказал он. – Спасибо, что позвонили.

– Парня через час выпустят. Завтра ему придется все же предстать перед судом, но это уже будет чистая формальность. Я обо всем позабочусь, – сказал Бернстейн и внезапно засмеялся. – А этот ваш Кейд – непростая штучка. Мне бы и в голову не пришло шантажировать Фридлендера. Кейд четко просек его психологию.

– В самом деле? – кисло ответил Мейтисон и положил трубку.

Кейд и Бердик стояли у входа в полицейское управление, когда оттуда вышел Джерри Маршалл в окружении возбужденных газетчиков. Злой полицейский расчищал Маршаллу путь к автомобилю Кейда. Под сверкание фотовспышек Джерри забрался в машину и плюхнулся на заднее сиденье. Кейд тут же нажал на стартер.

– Мистер Бернстейн объяснил мне, что вы для меня сделали, мистер Кейд, – сказал Маршалл. – Я очень обязан вам. Огромное вам спасибо.

– Вы больше обязаны своей сестре, чем мне, Джерри. Она прекрасная девушка. Постарайтесь не огорчать ее в будущем.

Бердик про себя улыбнулся. В голосе Кейда звучали ноты, которых он никогда раньше не слышал. Бердик знал о Хуане. И он надеялся, что Вики Маршалл сможет стать столь необходимым для Кейда противоядием.

Кейд притормозил у дома, где они с Бердиком жили.

– Поднимайся наверх, – сказал он Маршаллу. – А мы пока чуток покатаемся. Отвези сестру домой и держись подальше от всяких приключений. Часа через два мы намерены лечь спать. Желательно, чтобы к этому времени вас там не было.

Маршалл выбрался из машины. Потом наклонился к стеклу.

– Вики захочет поблагодарить вас. Пожалуйста, поднимитесь со мной.

Кейд покачал головой.

– Не люблю я этих эмоций... Не заставляй ее ждать. Пока, Джерри, – он вырулил прочь от бровки.

– Ловко ты все провернул, – сказал Бердик, закуривая сигарету. – И девица очень милая.

– Да, – согласился Кейд.

Они ехали по оживленным улицам в густом потоке машин, и временами Бердик бросал взгляд на Кейда. Спокойное выражение лица и некоторая мечтательность во взоре Кейда понравились Бердику. То были первые признаки, что боль и напряженность, постоянно сопутствующие коллеге с тех самых пор, когда Бердик с ним познакомился, начали исчезать.

На следующее утро оба вылетели из Нью-Йорка в Голливуд. Это было оговорено еще две недели назад. В Голливуде они должны были сделать статью о забытых кинозвездах. Для Кейда это была прекрасная возможность показать все, на что он способен. Мейтисон был уверен, что материал получится уникальный.

В Нью-Йорк вернулись через десять дней. Кейд следил по газетам за делом Фридлендера. Собственно, дела никакого не было – как и обещал Бернстейн все быстренько спустили на тормозах. Обвинение с Маршалла было снято, а Фридлендер уехал в Рим, дабы восстановить подорванное здоровье.

В почте, накопившейся за десять дней, Кейд обнаружил короткое письмо от Вики Маршалл.

"Дорогой мистер Кейд!

Я хочу поблагодарить Вас за все, что Вы сделали для Джерри. Нельзя ли нам встретиться? Не могли бы Вы зайти ко мне, когда будете свободны?

Вечерами я бываю дома.

Искренне ваша,

Вики Маршалл".

В тот же вечер Кейд нанес ей визит. Он нашел девушку серьезной, мягкой, понимающей и чуткой. До сего времени он только надеялся на встречу с такого рода женщиной, но считал, что таких не бывает, что это всего лишь плод его воображения.

Они проговорили до двух часов ночи. Джерри, сказала она, уехал в Канаду. У него был друг в Ванкувере, владелец кегельбана, который постоянно приглашал Джерри стать его партнером. Это, конечно, кошмар, когда у тебя брат – гомосексуалист, но, увы, это одна их тех вещей, с которыми приходится мириться. Они с Джерри были так близки, повсюду ходили вместе, но теперь она поняла, что им лучше расстаться.

Она сказала Кейду, что восхищается его работами. Привела в качестве примера последние фотографии, и Кейд поймал себя на том, что ему очень приятно слушать, что она не просто льстит ему, а говорит со знанием дела. Это не было дежурной вежливостью.

Наконец он спохватился, глянул на часы и поднялся на ноги.

– У меня несколько свободных дней, – сказал он. – А вы заняты? Может, выберемся куда-нибудь завтра? Мы могли бы выехать за город...

Она посмотрела на пачку эскизов, лежащую на столе у окна.

– Не могу. Я бы с удовольствием, но очень занята. Единственное, что я могу – это пригласить вас завтра вечером отобедать со мной. Это вам подойдет?

– Вполне. А куда пойдем? Я знаю одно местечко...

Она улыбнулась.

– Вы боитесь моей стряпни?

Он внезапно вспомнил Хуану. Вики заметила, как дернулось его лицо, и быстро произнесла:

– Нет, конечно, мы можем и пойти куда-нибудь. Думаю, это тоже будет неплохо.

– Да нет. Я предпочел бы здесь, в домашней обстановке. У вас тут очень мило.

И следующие десять дней Кейд ежедневно гостил у Вики. Только после четвертого вечера, когда он уже рассказал ей о Хуане, о своем запое, о кошмарных неделях, когда он жил в индейской хижине и сам не знал, жив он или нет, Кейд понял, что он любит Вики. Но пока что остерегался говорить об этом, хотя чувствовал, что она его тоже полюбила. Грозный призрак Хуаны все еще следовал за ним по пятам. Кейд просто боялся начинать заново то, что с другой женщиной разлетелось вдребезги.

Поэтому он был рад, когда их с Бердиком послали в Париж. Был май, и Бердик решил, что неплохо бы сделать репортаж о нашествии американских туристов на французскую столицу. Кейд согласился. Ему нужно было время, чтобы обдумать отношения с Вики. Короткая разлука должна была все прояснить. В Париже он постоянно думал о ней, а когда через восемь дней летел обратно, принял решение. Он получит развод, и чем скорее, тем лучше, а после попросит Вики выйти за него замуж.

Не говоря ничего Бердику, он проконсультировался с адвокатом, специалистом по разводам. Адвокат сказал, что никаких трудностей не предвидится. В Мексике это делается легко и быстро. Но, конечно, придется пару недель провести в Мехико. Адвокат дал ему адрес своего мексиканского коллеги, который все устроит надлежащим образом.

Мейтисону Кейд сказал, что у него возникли срочные личные дела и что две недели его не будет. У Мейтисона было полно Кейдовых материалов, так что он не возражал.