Джеймс Хэдли Чейз - Кейд

– Вообще-то я спокоен, – сказал Кейд, – но меня беспокоит, что ты там одна.

– Не волнуйся, – ответила Хуана. – На всякий случай я переговорю с Ренадо. Он знает, как в таких случаях поступать И он призовет Диаса к порядку. Выбрось все это из головы. Как там у тебя дела?

Кейд внезапно насторожился. В трубке послышался мужской голос. Кто-то был рядом с Хуаной и что-то у нее спросил. Кровь ударила Кейду в голову.

– Дорогой, ты меня слушаешь?

Кейд напряженно вслушивался. Нет, ничего, только дыхание Хуаны.

– Кариньо?..

– Извини. Да, у меня все в порядке. Работа нудная, но продвигается. У тебя кто-то гостит, Хуана?

– У меня? Нет. Почему ты спрашиваешь?

– Мне показалось, я слышал, как к тебе обратился какой-то мужчина.

Хуана засмеялась.

– Это радио. Я его только что выключила. Передавали какую-то скучную пьесу. Не очень интересную.

Кейд сделал глубокий вдох.

– А-а... мне показалось, что я слышал голос. Чем занималась это время?

Он слушал ее болтовню о пустяках. Под конец она сказала:

– Не будем тратить много денег на переговоры. Спокойной ночи, кариньо. Я увижу тебя во сне.

Не желая с ней расставаться, Кейд чуток протянул разговор, но под конец пришлось все же повесить трубку.

Спускаясь в ресторан, он думал, что жизнь без нее – ничто. Несколько туристов в зале призывно кивнули ему, но Кейд был не в компанейском настроении. Он заказал официанту ужин и вечернюю газету, отгородился ею от публики и принялся одновременно поглощать еду и новости. Заканчивая ужин, он добрался до последней страницы, где печатались радио– и телепрограммы. Решив узнать, что за пьесу слушала Хуана, он пробежал взглядом расписание радиопередач. Никаких пьес этим вечером мексиканские студии не передавали. Только концерты серьезной и легкой музыки.

Кейд пусто глядел на ресторанную публику, а в душе его бушевали ревность и тревога. Он был уверен, что слышал мужской голос. Неужто жена так скоро начала обманывать его? Он пытался успокоиться, взять себя в руки, убеждая, что голос ему почудился. Хорошо, почудился... Но зачем тогда врать насчет «скучной пьесы»?

Возвратившись в номер, Кейд решил еще раз позвонить Хуане. Было десять вечера. Он долго ждал, а потом телефонистка сказала, что номер не отвечает. Разозлившись, Кейд велел попробовать еще раз. Он мерил комнату шагами, пока телефонистка не позвонила снова и не сказала, что номер все так же не отвечает.

Кейд попросил девушку продолжить попытки. Он ощутил сильное желание выпить. Позвонил дежурному по этажу и заказал бутылку текилы, лед и лимон. И чтоб быстро.

Кейд уселся у открытого окна, его потное лицо овевал горячий ночной воздух. Там с ней был мужчина, повторял он, а теперь они пошли куда-то вместе. А может, и не пошли, может, они сейчас наверху, в спальне, в постели, и слушают, с чувством вины, звонки телефона.

Чуть позже полуночи, когда Кейд пребывал в состоянии холодной ярости, а бутылка была уже наполовину пуста, он снова позвонил телефонистке и спросил, что случилось. Она ответила, что набирала номер каждые десять минут, но никто не отвечал.

В 00.45. телефон зазвонил. Кейд прыжком пересек комнату и схватил трубку. Текила притупила его чувства, но все равно он был убийственно зол.

– Хэлло? – услышал он голос Хуаны. – Кто это?

– Где, к черту, ты была? – заорал Кейд.

– Кариньо? Как мило! А я как раз про тебя подумала.

– Где ты была?

– Была? Ты что – пытался дозвониться до меня?

– Да, я пытался дозвониться. Где ты была?!

– Ана заглянула. И мы с ней пошли в кино.

Ана была подругой Хуаны и свидетельницей на их свадьбе. Кейду она не понравилась – глупая, вечно хихикающая пампушка.

– Не ври! Ты выходила с каким-то мужчиной... Кто он?

Даже в трубке было слышно, как она задержала дыхание.

– Ты что – пил, Вэл?

– Это не твое дело, пил я или нет. Кто был этот мужчина?

– Не было никакого мужчины. Я с Аной ходила в кино. Если мне не веришь, позвони ей, я могу дать ее номер.

– Я возвращаюсь. Завтра разберемся! – Кейд бросил трубку на рычаг.

Трясущейся рукой он налил полстакана текилы и выпил одним залпом. По его телу пробежала судорога, стакан выскользнул из рук, и Кейд лицом вниз рухнул на постель.

На следующее утро он проснулся со страшной головной болью. Он проковылял в ванную, проглотил четыре таблетки аспирина и заставил себя принять душ. Позднее, когда головная боль несколько утихла, Кейд, успев к этому времени выпить три чашки крепкого кофе, принялся размышлять, что делать дальше.

Хуана лгала ему, тут сомнений не было. Он должен заставить ее признаться во лжи и объяснить, зачем ей это понадобилось. Ко всем чертям задание музея! Что значат паршивые три сотни по сравнению с душевным покоем?! Он вернется и во всем с ней разберется.

Кейд запаковал вещи, заплатил по счету и направился в аэропорт.

Уже в воздухе он с некоторым беспокойством думал о реакции Сэма Уонда, когда тот узнает, что работа не сделана. Кейд внезапно сообразил, что теперь авиабилеты и двухдневное пребывание в Мериде придется оплачивать из своего кармана. «Зря столько денег потратил, – подумал он с горечью, – именно тогда, когда они мне так нужны».

Хуана, бледная, с мешками под глазами, ожидала его в саду. Она не поднялась, когда Кейд ворвался в патио и направился к ней.

– Вот что – не будем крутить, – сказал он, нависая над ней. – Я слышал, как прошлым вечером к тебе обращался какой-то мужчина. Я совершенно отчетливо слышал его голос. Ты сказала, что слушала радиопьесу. Я проверил мексиканские программы. Вчера вечером никаких пьес не передавали. Значит, ты лжешь!

Она смотрела на него без всякого выражения в глазах.

– Если ты считаешь, что я лгу, то зачем ты вернулся? – спросила она холодным невыразительным голосом.

Кейда охватил приступ страха.

– Вернулся? Что это значит? Я твой муж! Я требую объяснений!

Ее прямой взгляд лишал его уверенности в себе, гнев становился каким-то неоправданным.

– Какие объяснения? О чем ты? Я слушала радио, вот и все, что тут объяснять?

– Не было никакой пьесы по радио! Хуана, это бесполезно...

Она поднялась на ноги и смерила его взглядом снизу доверху. Глаза ее потемнели от гнева.

– Пьеса называлась «Ты не возьмешь с собой в дорогу». Передавалась на коротких волнах из Нового Орлеана. Можешь попросить Крила, чтобы он это проверил. Твои подозрения глупы и оскорбительны для меня. Мужчина, ведущий себя подобным образом, не заслуживает ни любви, ни уважения.

Она быстро прошла в дом. Стукнула дверь.

Кейд ощутил слабость от одной только мысли, что он зашел слишком далеко и потерял жену безвозвратно. Выкрикивая ее имя, он бросился вслед за Хуаной.

Только поздно вечером Кейду удалось добиться прощения Хуаны. Более часа он провел за закрытой дверью спальни, умоляя впустить его. Дверь она в конце концов открыла, но поначалу и слушать не хотела его униженных извинений и оправданий.

– Я – лгунья. Ты мне не веришь. Следовательно, ты не можешь любить меня, – говорила она, повернувшись к нем) спиной.

– Пожалуйста, попытайся понять, – взмолился Кейд. – Ты – первая женщина, которую я по-настоящему люблю. Я ничего не могу с этим поделать, но я тебя ревную ко всему миру. Ты сама говорила, что это доказательство любви. А теперь что же?

– Это не значит, что ты можешь обвинять меня во лжи.

Ну, и так далее, по кругу – одно и то же, пока сопротивление Хуаны не стало ослабевать.

– Ты так обидел меня, – говорила она, и было видно, что девушка вот-вот заплачет. – Я не спала всю ночь. Ты был пьян. Ты орал на меня. Это было ужасно.

– Да, да, это правда, прости меня, ради бога. Обещаю, это не повторится...

Он осторожно обнял ее за плечи, она напряглась, но наконец расслабилась.

– Ты так плохо обошелся со мной, – сказала Хуана, припадая к мужу. – Никогда я не была так несчастна, как это? ночью.

Через несколько минут она уже улыбалась, и Кейд, чувствующий одновременно восторг и облегчение, настоял, чтобы они пошли в ресторан отметить примирение. Был выбран ресторан «Негру», где Кейд заказал шампанское, не задумываясь о цене. У него была карточка клуба «Динер»: какое-то время можно было пировать в кредит.

Вернувшись, они сразу же отправились в постель и занялись любовью. Кейд однако нашел Хуану менее страстной, чем обычно, но приписал это тому, что она все еще не могла до конца отойти от переживаний.

Перед тем, как заснуть, он решил назавтра сделать Хуане какой-нибудь подарок. Часы марки «Омега» с подзаводом, сказал он себе, несомненно, загладят его вину. Дороговато, конечно, ну да черт с ними, с деньгами. У него все еще оставались акции, а через пару месяцев придут потиражные.

Утром, когда Хуана, все еще несколько заторможенная и отстраненная, отправилась на базар, Кейд позвонил Адольфо Крилу и попросил подыскать ему часы, подробно объяснив, что надо. Крил ответил, что пополудни предоставит ему на выбор несколько образцов. После этого Кейд, слегка смущенно и обеспокоенно, позвонил Сэму Уонду. Он заявил, что передумал насчет поездки в Юкатан и возвращает предоставленные музеем фотографии.

– Игра не стоит свеч, Сэм. Есть у тебя что-нибудь еще?

– Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в своих поступках, – отозвался Сэм с явным раздражением в голосе. – В музее плохо это воспримут. Я их заверил, что все на мази.

– Ну так скажи им, что не все на мази, – нетерпеливо произнес Кейд. – Ты чего-нибудь для меня нашел?

– В данный момент ничего нет, но я разговаривал с Гарри Джексоном, он в полном отпаде от твоих снимков корриды. Сейчас он пытается заключить сделку с «Лайфом» – хочет, чтобы они заказали ему статью о диксилендах Нового Орлеана. Если договорится, то фоторепортаж за тобой. Гонорар будет очень приличный. Завтра я буду все точно знать и тогда звякну тебе.