Агата Кристи - Карты на столе

– Что вы имеете в виду?

– Мы считаем, – сказал Пуаро, – что Энн Мередит подменила бутылку.

– Что вы! Какой ужас! Нет! Этого не может быть! Энн! Зачем ей это?

– У нее были на то причины, – сказал инспектор Баттл. – Но сейчас я говорю о другом: мисс Мередит считала, что про случай с сиропом нам можете рассказать только вы. Вы ей не говорили, я полагаю, что рассказали миссис Оливер о миссис Бенсон?

– Нет… – медленно произнесла Рода. – Я боялась, что она рассердится на меня.

– Она бы и рассердилась. Очень рассердилась, – мрачно сказал Баттл. – Поскольку она думала, что опасность может исходить только от вас, то решила… э… вас устранить.

– Устранить? Меня? О, до чего отвратительно! Это неправда.

– Теперь она умерла, – сказал Баттл. – Так что не будем спорить. Но она была для вас плохой подругой, мисс Доз, это факт.

Машина остановилась около двери.

– Зайдемте к мсье Пуаро, – сказал инспектор, – обсудим ситуацию.

В гостиной Пуаро их встретила миссис Оливер, которая занимала доктора Робертса. Они пили херес. На миссис Оливер была одна из ее новых ковбойских шляп и бархатное платье с большим бантом на груди, на котором красовался большой кусок яблока.

– Заходите, заходите, – гостеприимно пригласила миссис Оливер, как будто это был ее собственный дом. – Как только вы телефонировали мне, я позвонила доктору Робертсу, и вот мы здесь. И пусть все его больные мрут, ему сейчас наплевать. Впрочем, на самом деле им, вероятно, становится лучше. Так, мы хотим теперь услышать все обо всем.

– Да, конечно, я вообще ничего не знаю, – сказал Робертс.

– Eh bien, – сказал Пуаро. – Дело закончено. Убийца мистера Шайтаны наконец найден.

– Так мне и сообщила миссис Оливер. Эта милая крошка Энн Мередит! Даже поверить трудно! Просто невероятно!

– Да, она убийца, и еще какая. На ее совести три убийства, и не ее вина, что не удалось четвертое, – сказал Баттл.

– Невероятно, – пробормотал Робертс.

– Вовсе нет, – сказала миссис Оливер. – Самый неподходящий на такую роль человек – совсем как в детективном романе.

– Удивительный день, – сказал Робертс. – Сперва письмо миссис Лорример. Полагаю, это была подделка, а?

– Именно подделка. В трех экземплярах.

– Она себе тоже написала?

– Естественно. Подделка была очень искусной. Она бы, конечно, не ввела в заблуждение эксперта, но тут было маловероятно, что пригласят эксперта. Все свидетельствовало о том, что миссис Лорример действительно покончила с собой.

– Вы извините меня, мсье Пуаро, но что заставило вас заподозрить, что она не совершала самоубийства?

– Небольшой разговор, который был у меня со служанкой на Чейни-Лейн.

– Она рассказала вам, что накануне вечером приходила Энн Мередит?

– Среди прочего и это. А потом, видите ли, я уже сделал свой вывод относительно личности преступника, то есть человека, который убил мистера Шайтану. Этим человеком была не миссис Лорример.

– Что заставило вас заподозрить мисс Мередит?

Пуаро поднял руку.

– С вашего позволения, тут я воспользуюсь, так сказать, методом исключения. Убийцей мистера Шайтаны была не миссис Лорример, и также не майор Деспард, и также – что достаточно любопытно – это была и не Энн Мередит…

Он подался вперед, а его голос стал напоминать кошачье мурлыканье.

– Понимаете, доктор Робертс, вы были тем человеком, который убил мистера Шайтану, и миссис Лорример тоже убили вы…

…Молчание длилось по крайней мере минуты три. Затем Робертс разразился довольно-таки грозным смехом.

– Вы сошли с ума, мсье Пуаро! Конечно, я не убивал мистера Шайтану и никак не мог убить миссис Лорример. Любезный мой Баттл… – он повернулся к человеку из Скотленд-Ярда, – вы согласны с этой чушью?

– Я думаю, вам лучше выслушать мсье Пуаро.

– Верно, – сказал Пуаро. – Хотя я уже знал, что вы, и только вы, могли убить Шайтану, доказать это было бы нелегко. Но убийство миссис Лорример – совсем другое дело. – Он опять наклонился вперед. – Суть не в том, что я знаю. Все гораздо проще, – у нас есть свидетель, который видел, как вы это сделали.

К Робертсу вернулось спокойствие. Глаза его горели.

– Вы мелете чепуху! – визгливо воскликнул он.

– О нет, совсем нет. Это было рано утром. Вы уверенно, обманным путем, проникли в комнату миссис Лорример, когда она еще крепко спала под воздействием принятого накануне вечером лекарства. Вы снова действуете обманом, делаете вид, что хотите убедиться, что она мертва! Горничную вы выпроваживаете за бренди, горячей водой и прочим, а сами остаетесь в комнате. Горничная лишена возможности что-либо увидеть. И что же тогда происходит?

Вы, должно быть, не знаете одной вещи, доктор Робертс, – некоторые фирмы по мытью окон обслуживают свои объекты в ранние утренние часы. Мойщик окон с приставной лестницей прибыл в то же время, что и вы. Он приставил лестницу к стене дома и взялся за работу. Первое окно, за которое он принялся, было окно в комнату миссис Лорример. Он увидел, что там происходит, и перебрался к другому окну, но кое-что все же бросилось ему в глаза. Однако послушаем его самого.

Пуаро легко прошелся по комнате, повернул ручку двери и позвал:

– Заходите, Стефенс, – и вернулся на место.

Вошел большой, неуклюжий с виду, рыжеволосый мужчина, в руках он держал форменную шляпу, на которой была надпись: «Ассоциация стекломойщиков Челси». Он неловко крутил ее в руках.

– Вы кого-нибудь узнаете в этой комнате? – спросил Пуаро.

Мужчина осмотрелся, затем застенчиво кивнул в сторону доктора Робертса.

– Его, – сказал он.

– Расскажите, когда вы его последний раз видели и что он делал.

– Это было сегодня утром. Заказ на восемь часов. Дом этой леди на Чейни-Лейн. Я занялся окнами. Леди была в постели. Выглядела больной, даже очень. Она как раз поворачивала голову на подушке. Этого джентльмена я принял за врача. Он задрал ей рукав и воткнул что-то в руку, прямо куда-то здесь… – Он показал. – Она опять откинулась на подушки. Я подумал, лучше мне приняться за другое окно. Так я и сделал. Во всяком случае, надеюсь, я поступил правильно?

– Правильней и быть не может, друг мой, – сказал Пуаро и, повернувшись, спросил: – Eh bien, доктор Робертс?

– Э-э… обыкновенное укрепляющее, – заикаясь, сказал тот. – Последняя надежда привести ее в чувство. Это чудовищное…

Пуаро перебил его:

– Обыкновенное укрепляющее? Натриевая соль метилциклогексенил-метилбарбитуровой кислоты, – сказал Пуаро, с наслаждением выговаривая каждый слог. – Известная более под названием эвипан, или гексенал. Используется как обезболивающее при кратковременных операциях. Введенная внутривенно в большой концентрации вызывает мгновенную потерю сознания. Ее опасно применять после веронала[141] или прочих барбитуратов. Я обратил внимание на местоположение кровоподтека на ее руке. Что-то, очевидно, вводилось в вену. Намек врачу из полиции, и медикамент был без труда определен – не кем иным, как сэром Чарлзом Имфри – химиком-лаборантом Министерства внутренних дел.

– Таким образом, как говорится, он сам себе вырыл яму, – сказал инспектор Баттл. – Нет необходимости доказывать случившееся с Шайтаной, хотя, конечно, если потребуется, мы можем предъявить обвинения еще и в убийстве мистера Чарлза Краддока и, возможно, также его жены.

Упоминание этих двух имен окончательно добило Робертса.

Он откинулся назад на стуле.

– Признаю свое поражение, – сказал он. – Вы приперли меня к стене! Наверное, этот хитрый дьявол Шайтана информировал вас перед тем вечером. А я-то думал, что так ловко заткнул ему рот.

– Не Шайтану вам надо благодарить, – сказал Баттл. – Вы обязаны этим мсье Пуаро.

Он открыл дверь, и вошли двое.

Голос инспектора зазвучал официально, когда он в соответствии с законом производил арест.

Едва закрылась дверь за человеком, которому было предъявлено обвинение, миссис Оливер восторженно и вполне справедливо заявила:

– Я всегда говорила, что это сделал он!

Теперь слово было за Пуаро, и все повернулись к нему, полные ожидания.

– Спасибо за внимание, – сказал он с улыбкой. – Знаете, я думаю, что доставлю вам удовольствие своей маленькой лекцией. Вообще-то я неважный рассказчик. Но это дело, по-моему, одно из самых интересных, с какими мне приходилось встречаться.

Вы понимаете, не было ничего, абсолютно ничего, от чего можно было бы оттолкнуться. Четыре человека, один из которых совершил убийство. Но кто из четверых? Было ли хоть что-нибудь, что могло подсказать? В материальном смысле – ничего. Никаких существенных намеков, ни отпечатков пальцев, ни свидетельствующих о преступлении бумаг, документов. Были, собственно, только… сами люди.

И только один осязаемый ключ – счета бриджа.

Вы, может быть, помните, что с самого начала я проявил особый интерес к этим счетам. Они рассказали мне кое-что о различных людях, которые их вели, и даже сделали больше – они дали мне одну ценную подсказку. Я сразу обратил внимание на число тысяча пятьсот над чертой. Это число могло обозначать только одно – оно говорило о большом шлеме. Так вот, если человек задумал совершить убийство при таких несколько необычных обстоятельствах (то есть во время игры в бридж), он подвергает себя двойному риску. Во-первых, жертва может закричать, а во-вторых, даже если жертва и не закричит, кто-нибудь из игроков в самый неподходящий момент может отвлечься от игры и стать реальным свидетелем преступления.

Теперь, что касается первой опасности, тут уж ничего нельзя было сделать, все зависело от удачи. Но от второй можно было подстраховаться. Само собой разумеется, что во время интересной или даже захватывающей раздачи внимание трех игроков будет целиком занято игрой, в то время как при обычной игре они, скорее всего, будут смотреть по сторонам. Так вот, заявка на большой шлем всегда волнует. Очень часто (как в данном случае и было) ее удваивают. Все трое игроков следят за ходом игры с напряженным вниманием: заявитель, чтобы выполнить свой контракт, противники, чтобы правильно скинуть карты и подсадить его. И наиболее вероятно, что убийство могло быть совершено именно во время этой конкретной раздачи, и я решил по возможности установить, и как можно точнее, как проходили заявки. Мне удалось выяснить, что болваном во время этой раздачи был доктор Робертс. Я принял во внимание это обстоятельство и подошел тогда к вопросу с другой точки зрения – психологической возможности. Из всех четверых миссис Лорример показалась мне наиболее подходящей личностью, способной спланировать и осуществить убийство, но я не мог представить себе, чтобы она могла совершить импровизированное убийство, под влиянием момента. С другой стороны, ее поведение в тот первый вечер озадачило меня. Оно наводило на мысль, что либо она сама совершила убийство, либо знала, кто его совершил. Мисс Мередит, майор Деспард и доктор Робертс все были психологически одинаково вероятными претендентами. Однако, как я уже упоминал, каждый из них совершил бы преступление со своими, различными для каждого особенностями.