Агата Кристи - Карты на стол

Чуть заметная тень набежала на лицо Энн. Неужели она так никогда и не избавится от этого кошмара?

Пуаро заметил выражение ее лица.

— Я понимаю вас, мадемуазель, понимаю, — доброжелательно сказал он. — Это все ужасно. И ваши чувства естественны. Вы совсем еще молодая девушка, втянуты в такое неприятное дело впервые в вашей жизни. Представляю, что вам никогда еще не приходилось видеть насильственной смерти.

Нога Фоды заерзала по полу, она чувствовала себя неловко.

— Так что же я должна сделать? — спросила Энн.

— Вернитесь мысленно назад к тому дню. Я хочу, чтобы вы рассказали мне, что вы запомнили в той комнате?

Энн подозрительно посмотрела на него.

— Я что-то вас не понимаю.

— Ну, как же? Кресла, столы, украшения, обои, шторы, камин. Вы ведь все это видели. Не можете ли вы все это описать?

— А, понимаю. — Энн нахмурилась, все еще находясь в нерешительности. — Но это трудно. Правда, мне даже кажется, будто я ничего не помню. Какие там были обои, сказать не могу. Стены были как будто покрашены масляной краской в какой-то неприметный цвет. На полу — ковры. Рояль. — Она покачала головой. — Пожалуй, и все, что я могу вам назвать.

— Вы просто не хотите, мадемуазель. Вы ведь должны были запомнить хоть какие-то предметы, может быть украшения или безделушки?

— Я помню шкатулку с египетскими драгоценностями, — медленно сказала Энн. — Она стояла около окна.

— Да, да, совсем в другом конце комнаты от того стола, не котором лежал тот небольшой стилет.

Энн быстро взглянула на него.

— Я никогда не знала, где он лежал.

«Ну, это уж не правда, — подумал Пуаро. — Или я уже не Эркюль Пуаро! Если бы она получше меня знала, то поняла бы, что я никогда бы не стал вот так просто расставлять ей ловушки!» А вслух он сказал.

— Так вы говорите, что обратили внимание на шкатулку с египетскими драгоценностями?

— Да. Некоторые из них были очень красивые Голубые с красным. Глазурь. Несколько красивых колец. И жуки-скарабеи, но они мне не очень нравятся.

— Он был большой коллекционер, этот мистер Шайтана, — тихо сказал Пуаро.

— Да, должно быть, это так, — согласилась Энн. — В комнате было очень много вещей. Не знаешь, на что смотреть.

— Значит, вы не можете сказать ни о чем другом, что как-то привлекало ваш взгляд?

Энн чуть улыбнулась и ответила:

— Только ваза с хризантемами, в которой нужно было поменять воду.

— Да, слуги всегда не очень внимательны к таким вещам.

Пуаро немного помолчал. Энн застенчиво спросила:

— Вероятно, я не заметила того, что вас как-то интересует?

Пуаро улыбнулся.

— Ну, ничего, дитя мое. Вообще-то, это не совсем прямо относится к делу. Скажите мне лучше, встречали ли вы нашего милого майора Деспарда после того вечера?

Он увидел, как едва заметный румянец выступил на щеках девушки.

— Он сказал, — ответила она, — что скоро снова приедет к нам.

Фода быстро вмешалась в разговор:

— Во всех случаях, это не он совершил то ужасное преступление. Энн и я в этом абсолютно уверены.

Пуаро подмигнул им.

«Да, у него это удачно получилось, сумел-таки убедить двух хорошеньких молодых леди в своей невиновности».

«О, господи, — подумала Фода. — Он, наверное, француз, а это меня так смущает».

Она встала и стала рассматривать развешанные по стенам гравюры.

— Это вот просто чудесные, — сказала она.

— Да, неплохие, — согласился Пуаро. Он немного заколебался, глядя на Энн.

— Мадемуазель, — наконец, сказал он. — Не знаю, могу ли я попросить вас об одном одолжении? О, это никоим образом не касается того убийства. Сугубо личное и даже семейное дело.

Энн в удивлении посмотрела не него. Пуаро продолжал говорить так, будто все это немного смущало его.

— Видите ли, дело в том, что приближается рождество. Мне нужно послать подарки моим многочисленным племянницам и их дочкам. А мне довольно трудно выбрать, что теперь больше всего нравится молодым леди У меня вкус, увы, довольно старомодный.

— А что вы выбрали? — любезно спросила его Энн.

— Шелковые чулки. И вот теперь я хотел бы знать, хороший ли это будет подарок?

— Да, конечно. Всегда приятно получить в подарок чулки.

— Вы просто облегчили мою задачу. Мне так хочется им угодить. Я уже купил чулки разных оттенков. Вот здесь, как мне кажется, пар пятнадцать или шестнадцать. Может вы будете настолько добры, что выберете из них с полдюжины, наиболее подходящих, на ваш взгляд?

— Конечно, я это охотно сделаю, — сказал Энн и, смеясь поднялась со своего места.

Пуаро подвел ее к столику, стоявшему в алькове. На столике грудой лежали самые разнообразные вещи. Если бы она знала, как Эркюль Пуаро любил порядок и насколько он славился своей аккуратностью, то хаос на этом столе показался бы ей, по крайней мере, странным. Здесь были набросаны в кучу пакетики с чулками, несколько пар меховых перчаток, календари и коробки конфет.

— Я всегда заранее посылаю всем подарки, — объяснил Пуаро. — Так вот, мадемуазель, здесь лежат чулки. Очень прошу вас, отберите из них шесть пар.

Он обернулся и остановил Фоду, намеревавшуюся тоже пройти в альков.

— А для вас, мадемуазель, у меня есть кое-что другое. Мадемуазель Мередит, как мне кажется, это не доставит большого удовольствия.

— А что же это такое? — воскликнула Фода. Пуаро понизил голос до шепота.

— Я хочу вам показать нож, мадемуазель, которым было совершено групповое убийство. Двенадцать человек буквально искромсали одного мужчину. Этот нож мне преподнесли в качестве сувенира в отделении международного железнодорожного союза.

— Ужасно! — закричала Энн.

— Ой, можно мне посмотреть? — спросила Фода. Пуаро, все еще объясняя что-то, повел ее через всю комнату к двери.

— В отделении международного железнодорожного союза мне вручили этот сувенир потому, что…

И они вышли в другую комнату.

Вернулись они минуты через три. Энн шла им навстречу.

— По-моему, мосье Пуаро, вот эти шесть пар самые красивые. Вот у этих двух пар очень красивый оттенок будет вечером, а вот более светлые подходят к весенним платьям, когда вечерами еще светло.

— Чрезвычайно вам благодарен, мадемуазель.

Он снова им предложил черносмородиновый сок, но они отказались. Потом он проводил их до дверей, весело и радушно болтая.

Когда они, наконец, ушли, Пуаро вернулся в комнату и направился прямо к столику, где царил беспорядок. Пакетики с чулками так и лежали вперемежку с другими вещами. Пуаро пересчитал отобранные чулки, их было шесть пар. Потом он сосчитал остальные.

Он купил в магазине девятнадцать пар. Сейчас их было только семнадцать.

Он понимающе кивнул головой.

Приехав в Лондон, старший инспектор Баттл направился прямо домой к Пуаро. Энн и Фода уже около часа тому назад ушли.

Не торопясь, старший инспектор обстоятельно рассказал о результатах своей поездки в Девоншир.

— Сомнений нет, мы напали на след, — закончил он. — На это и намекал Шайтана, когда говорил о несчастных случаях в домашней обстановке. Но что я никак не могу понять, так это мотив преступления. Что толкнуло ее на убийство этой женщины?

— Мне кажется, что в этом, я вам смогу помочь, друг мой.

— Прошу вас, мосье Пуаро.

— Сегодня я сделал небольшой эксперимент. Я попросил мадемуазель и ее подругу приехать ко мне. Вначале я задал ей свой обычный вопрос, какие вещи она заметила в комнате в тот вечер.

Баттл смотрел на него с нескрываемым интересом.

— Вы все еще увлечены этим вопросом?

— Да, и это весьма ценный вопрос. Я получаю очень многое в ответах на него. Мадемуазель Мередит вела себя осмотрительно, была подозрительной ко всему. Да, чрезвычайно подозрительной. Эта молодая леди ни чему не верит. И вот старая ищейка Эркюль Пуаро применил один из своих трюков. Он поставил ей неуклюжую ловушку, как какой-нибудь дилетант. Когда мадемуазель упомянула о шкатулке с драгоценностями, я спросил, не та ли эта шкатулка, что находилась на другом конце комнаты от стола, где лежал стилет? Мадемуазель в эту ловушку не попалась. Она ловко ее обошла. И осталась очень довольна собой, а ее бдительность в это время ослабла. Так вот зачем ее позвали сюда, чтобы она призналась, что знает, где находился стилет, и что она его заметила! Нет, она не такая дура! Настроение у нее поднялось, когда она, по ее мнению, сумела меня провести. Она уже вполне свободно рассуждала о драгоценностях. Она заметила много вещей из этой шкатулки. Но ей показалось, что она больше ничего не запомнила в той комнате. Кроме вазы с хризантемами, в которой нужно было сменить воду.

— И что же? — спросил Баттл.

— О, это уже существенно. Предположим, мы ничего не знаем об этой девушке. Ее слова служат для нас основой изучения ее характера. Она обращает внимание на цветы. Значит ли, что она их любит? Вовсе нет. Потому что она и словом не обмолвилась об огромном букете тюльпанов, редких в такое время года, что сразу же привлекло бы внимание любительницы цветов. Нет, она заметила другую вазу, в которой не доставало воды. В ней заговорила компаньонка, получающая деньги за свою работу, девица, в обязанности которой входит наливать свежую воду в вазы с цветами. Но вместе с тем эта мадемуазель любит драгоценности и обращает на них внимание. Ну, разве это не говорит о чем-либо?

— Ага, — сказал Баттл, — теперь я начинаю понимать, что вы имеете в виду.

— Так вот, позавчера я сказал вам, что я кладу свои карты на стол и играю честно, в открытую. Позавчера же, когда вы рассказали нам, что вам удалось узнать об этой мадемуазель, а миссис Оливер сделала потрясшее нас всех заявление, я подумал об одной важной вещи. Мисс Мередит не могла совершить преступление с целью наживы, потому что и после смерти миссис Бенсон ей пришлось зарабатывать себе на жизнь. Но тогда почему все же произошло это убийство? Я размышлял над характером и темпераментом мисс Мередит с точки зрения их внешних проявлений. Застенчивая небогатая девушка. Но одевается довольно хорошо, любит красивые вещи… Это, скорее всего, психология вора, а не убийцы, не так ли? И я сразу спросил вас, а не была ли миссис неаккуратной женщиной. Вы подтвердили мою догадку. И тогда у меня начала складываться гипотеза. Предположим, что у Энн Мередит в характере было одно слабое место. Есть такой сорт девушек, которые не прочь взять какую-нибудь мелочь в большом магазине. Допустим, что ей раз или два удавалось незаметно стянуть у своей неряшливой хозяйки какую-нибудь дешевую, но миленькую вещицу. Брошку, может быть, сдачу после покупок, всего несколько шиллингов или бусы. Миссис Элдон с ее неаккуратностью относила все эти пропажи за счет. Своей собственной оплошности. Она никогда не могла бы подозревать в этом свою тихую и скромную помощницу в домашних делах.