Мисс Марпл улыбнулась и сказала, что разнообразие в пище входит в число удовольствий путешествия за границу.

– Тогда все в порядке. Но может быть, вам что-нибудь подать?

– Что именно?

– Ну… – Тим Кендал выглядел немного смущенным. – Хотя бы пудинг, – рискнул предложить он.

Мисс Марпл снова улыбнулась и ответила, что сейчас она вполне в состоянии обойтись без пудинга.

Взявшись за ложку, она с удовольствием принялась за мороженое с фруктами.

В этот момент стал играть стил-бэнд. Подобные оркестры были одним из основных аттракционов на островах. Откровенно говоря, мисс Марпл могла бы отлично обойтись и без них. Создаваемый ими ужасный грохот казался ей невыносимым. Однако все остальные, несомненно, получали от этого удовольствие, и поэтому мисс Марпл решила, что она должна как-нибудь постараться полюбить такую музыку. Надеяться, что Тим Кендал сможет по ее просьбе заставить оркестр играть вальс «Голубой Дунай», не приходилось. Да, странные теперь пошли танцы. Люди кривляются, как обезьяны, швыряют друг друга в разные стороны. Конечно, молодежь должна развлекаться… Но в эту секунду она подумала, что молодежи здесь почти нет. Танцы под стил-бэнд, разумеется, предназначались для молодых. Но молодые, очевидно, торчали в университетах или работали, имея всего лишь двухнедельный отпуск. Подобные места были для них слишком отдаленными и дорогими. Эта веселая и беззаботная жизнь была доступна только для людей, которым пошел четвертый или пятый десяток, и для стариков, старавшихся не отставать от своих молодых жен.

Мисс Марпл тосковала по молодежи. Правда, миссис Кендал было не больше двадцати трех лет, и она как будто испытывала удовольствие от происходящего, но, в конце концов, это была всего лишь ее работа.

За соседним столиком сидели каноник Прескотт и его сестра. Они жестом пригласили мисс Марпл выпить вместе с ними кофе, и она согласилась. Мисс Прескотт была тощей, суровой на вид особой. Толстенький румяный каноник, напротив, излучал добродушие.

Подали кофе, и стулья слегка отодвинули от столиков. Мисс Прескотт открыла несессер и вытащила оттуда ужасающего вида скатерть, которую она вышивала. Она поведала мисс Марпл обо всех событиях этого дня. Утром они посетили новую школу для девочек, а после полуденного отдыха отправились через сахарные плантации выпить чаю с друзьями, которые остановились в пансионе.

Так как Прескотты пробыли в «Золотой пальме» дольше мисс Марпл, они могли просветить ее относительно остальных постояльцев.

Старый мистер Рэфьел приезжает сюда каждый год. Он фантастически богат – владелец множества супермаркетов на севере Англии. Молодая женщина с ним – его секретарша Эстер Уолтерс – вдова. (Разумеется, в их отношениях нет ничего непозволительного – в конце концов, ему уже почти восемьдесят лет!)

Мисс Марпл понимающе кивнула.

– Симпатичная женщина, – заметил каноник. – Ее мать, по-моему, вдова и живет в Чичестере.

– С мистером Рэфьелом приехал и его слуга. Правда, он скорее медбрат – он, кажется, опытный массажист. Его фамилия Джексон. Ведь бедный мистер Рэфьел практически парализован. Какая жалость – с такими деньгами.

– Он всегда щедро жертвует на благотворительные цели, – доверительно заметил каноник Прескотт.

Люди постепенно менялись местами: одни отодвигались подальше от оркестра, другие, напротив, подсаживались ближе. Майор Пэлгрейв присоединился к квартету Хиллингдонов – Дайсонов.

– Что касается этих людей… – начала мисс Прескотт, понизив голос, хотя в этом не было никакой необходимости, так как ее слова заглушал грохот стил-бэнда.

– Да, я как раз собиралась спросить вас о них.

– Они были здесь в прошлом году. Три месяца в году они проводят в Вест-Индии, путешествуя по разным островам. Высокий худой мужчина – это полковник Хиллингдон, а та брюнетка – его жена. Они ботаники. Двое других – американцы, мистер и миссис Грегори Дайсон. Он, по-моему, занимается бабочками. И все они интересуются птицами.

– Приятно иметь хобби, сопряженное с пребыванием на открытом воздухе, – улыбнулся каноник Прескотт.

– Не думаю, чтобы им понравилось, если бы они услышали, что ты называешь это «хобби», Джереми, – заметила его сестра. – Их статьи печатаются в «Национальной географии» и в «Королевском журнале садоводов», так что они относятся к своему увлечению вполне серьезно.

Из-за столика, за которым они наблюдали, послышался взрыв смеха, настолько громкий, что он смог даже перекрыть рев стил-бэнда. Грегори Дайсон откинулся назад, стуча кулаком по столу, его жена как будто протестовала, а опустошивший свой бокал майор Пэлгрейв, напротив, выражал одобрение. В этот момент их едва ли можно было назвать людьми, относящимися к себе серьезно.

– Майору Пэлгрейву не следовало бы пить так много, – кисло промолвила мисс Прескотт. – У него ведь повышенное давление.

На стол подали свежую порцию пунша.

– Как приятно во всем разобраться, – заметила мисс Марпл. – Когда я встретила их сегодня днем, то не могла понять, кто на ком женат.

Последовала небольшая пауза. Мисс Прескотт сухо кашлянула.

– Ну, что касается этого… – начала она.

– Джоан, – остановил ее каноник, – пожалуй, было бы благоразумно не углублять эту тему.

– Право, Джереми, я и не собиралась ничего говорить. Просто в прошлом году, не знаю, по какой причине, мы думали, что миссис Дайсон – жена мистера Хиллингдона, до тех пор, пока кто-то не сказал нам, что это не так.

– Странно, как легко создаются неверные впечатления, – с простодушным видом сказала мисс Марпл. На мгновение ее глаза встретились с глазами мисс Прескотт, и между двумя женщинами моментально установилось взаимопонимание.

Более толковый человек, чем каноник Прескотт, наверняка бы почувствовал, что он de trop.[3]

Женщины обменялись еще одним взглядом, который означал: «Как-нибудь в другой раз».

– Мистер Дайсон называет свою жену Лаки. Это ее настоящее имя или прозвище? – спросила мисс Марпл.

– Едва ли это может быть настоящим именем.

– Я как-то задал Дайсону этот вопрос, – сказал священник. – Он ответил, что называет ее Лаки, потому что она принесла ему удачу, и сказал, что если потеряет ее, то потеряет свою удачу. По-моему, это очень мило.

– Он любит шутить, – заметила мисс Прескотт.

Каноник с сомнением поглядел на свою сестру.

Оркестр превзошел самого себя, разразившись диким взрывом какофонии, и по залу заскользили танцующие.

Мисс Марпл и все остальные повернули свои стулья, чтобы наблюдать за происходящим. Танцы доставили мисс Марпл больше удовольствия, чем музыка. Ей нравились шарканье ног и ритмичное покачивание тел, кажущееся полным скрытого смысла.

Этим вечером она впервые почувствовала себя в новой обстановке относительно свободно. До сих пор ей никак не удавалось обрести свою обычную способность находить у людей, с которыми она встречалась, сходные черты с ее знакомыми. Возможно, ее ослепили яркие одежды и экзотический колорит, но вскоре она почувствовала, что может провести кое-какие интересные сравнения.

Молли Кендал, например, была похожа на одну симпатичную девушку, чье имя мисс Марпл не могла вспомнить и которая работала кондуктором в автобусе, идущем в Маркет-Бейзинг. Она всегда помогала мисс Марпл входить в автобус и никогда не давала сигнала к отправлению, прежде чем не убеждалась, что мисс Марпл села на удобное место. Тим Кендал немного походил на метрдотеля из медчестерского ресторана «Король Георг», самоуверенного и в то же время беспокойного (кажется, у него была язва). Что же касается майора Пэлгрейва, то он ничуть не отличался от генерала Лероя, капитана Флемминга, адмирала Уиклоу и коммандера Ричардсона. А вот к Грегу Дайсону подобрать аналог было труднее, так как он американец. Он, возможно, напоминал немного сэра Джорджа Троллопа, всегда отпускавшего шутки на собраниях, посвященных гражданской обороне, или мистера Мердока, мясника. У мистера Мердока была довольно скверная репутация, но некоторые считали, что это просто сплетни, которые мистеру Мердоку нравилось поощрять. Лаки – точь-в-точь Марлин из «Трех корон». Сложнее дело обстояло с Эвелин Хиллингдон. Внешне ей соответствуют многие – высоких, худых, загорелых англичанок полным-полно. Пожалуй, она напоминает леди Каролину Вулф, первую жену Питера Вулфа, покончившую самоубийством. Или Лесли Джеймс – тихую, спокойную женщину, которая редко обнаруживала свои чувства, а в один прекрасный день продала дом и уехала, никому не сказав куда. В полковнике Хиллингдоне сразу не разберешься – для этого нужно познакомиться с ним поближе. Один из этих сдержанных людей с хорошими манерами. По ним никогда не поймешь, о чем они думают. Иногда эти люди совершают неожиданные поступки. Например, майор Харпер в один прекрасный день перерезал себе горло, а причины никто так никогда и не узнал. Впрочем, у мисс Марпл имелись на этот счет кое-какие подозрения, но она была не вполне уверена…

Ее взгляд задержался на столике мистера Рэфьела. Об этом человеке было известно, что он невероятно богат, полупарализован и каждый год приезжает в Вест-Индию. Внешне он напоминал старую сморщенную хищную птицу. Ему могло быть семьдесят, восемьдесят и даже девяносто лет. Одежда свободно висела на его хилом теле, из-под бровей поблескивали проницательные глаза. Он часто бывал резок, но люди редко обижались на него, отчасти из-за его богатства, а отчасти из-за исходившей от него гипнотической силы, внушавшей ощущение, что мистер Рэфьел имеет право быть грубым, если ему этого хочется.

С ним сидела его секретарша, миссис Уолтерс. У нее было приятное лицо и пшеничного цвета волосы. С ней мистер Рэфьел бывал груб очень часто, но она, казалось, ничего не замечала, не потому, что была раболепной, а просто не обращая на это внимания и ведя себя как хорошо вышколенная медсестра. Возможно, подумала мисс Марпл, когда-то она ею и была.

Высокий красивый молодой человек в белой куртке подошел к креслу мистера Рэфьела. Старик поднял на него глаза, кивнул и указал на стул. Молодой человек послушно сел.