Пуаро покачал головой.

— Я этого не знаю, — ответил он.

— Хитра и лжива, — продолжала мисс Брэвис. — Вечно разыгрывает из себя простушку, особенно на людях. Вероятно, думала, что ему это нравится!

— А ему нравилось?

— О, мужчины! — голос мисс Брэвис прозвучал почти истерично. — Они не ценят ума и бескорыстия, преданности и деловитости! С умной и деловитой женщиной сэр Джордж мог бы уже кое-чего достичь.

— Чего же? — поинтересовался Пуаро.

— Он мог бы играть выдающуюся роль в местном самоуправлении или выставить свою кандидатуру в парламент. Он намного способнее этого жалкого мистера Мастертона. Не знаю, приходилось ли вам когда-нибудь слушать мистера Мастертона с трибуны — запинается на каждом слове, говорит без всякого вдохновения. Горе-оратор! Положением члена парламента он обязан исключительно своей жене. Не он, а миссис Мастертон вершит дела. Находясь за троном, она удерживает в своих руках все бразды правления и политическую инициативу.

Пуаро представил себя на положении мужа миссис Мастертон и внутренне содрогнулся, но с мнением мисс Брэвис он был абсолютно согласен.

— Да, она такая, — подтвердил он. — Femme formibadle[11], — пробормотал он тихо.

— Сэр Джордж не честолюбив, — продолжала мисс Брэвис. — Кажется, он вполне согласен остаться здесь и вести спокойную жизнь сквайра и лишь наездами бывать в Лондоне в своих деловых конторах. Но с его способностями он мог бы достичь значительно большего. Он и в самом деле замечательный человек, месье Пуаро. Эта женщина никогда не понимала его. Она смотрит на него, как на машину, производящую меховые манто, драгоценные камни и дорогие наряды. Если бы он был женат на женщине, которая по-настоящему ценила бы его способности… — Голос ее дрогнул, и она неуверенно замолчала.

Пуаро посмотрел на нее с искренним участием. Мисс Брэвис явно любила своего хозяина. Она отдавала ему свою любовь и преданность, о которой он, может быть, и не догадывался и в которой, конечно, не нуждался. Для сэра Джорджа Аманда Брэвис была лишь умной машиной, на которую он перекладывал со своих плеч тяготы повседневной жизни. Она отвечала на телефонные звонки, писала письма, нанимала прислугу, давала указания на кухню и вообще — делала его жизнь удобной и необременительной. Пуаро сомневался, думал ли он когда-нибудь о ней как о женщине. Он вспомнил, что в этом есть и свои опасности. Женщина может ожесточиться, ее постоянное нервное напряжение может достичь такого уровня, когда, незаметно для предмета воздыханий, ее любовь переходит в ненависть.

— Хитрая, расчетливая, умная кошка — вот кто она есть, — со слезами в голосе подытожила мисс Брэвис.

— Вы сказали «есть», а не «была», — заметил Пуаро.

— Конечно, она не умерла! — ответила мисс Брэвис с презрением. — Убежала с каким-нибудь мужчиной! Это в ее духе!

— Это возможно. Это всегда возможно, — сказал Пуаро.

Он взял новый ломтик хлеба, уныло осмотрел вазочку с мармеладом и посмотрел на стол в надежде найти какой-нибудь джем. Джема не оказалось, и он вернулся к маслу.

— Это единственное объяснение, — настаивала мисс Брэвис. — Конечно, он и не подумает.

— А что, у нее были какие-нибудь связи? — деликатно спросил Пуаро.

— О, она очень умна.

— Вы хотите сказать, что ничего такого не замечали?

— Она была осторожна, потому я и не заметила.

— Но вы полагаете, что… тайная связь была?

— Она сделала все, чтобы одурачить Майкла Уэймена, — сказала мисс Брэвис. — Подумать только, водила его вниз осматривать клумбы с камелиями в это время года! Притворялась, что интересуется теннисным павильоном.

— Но он потому и здесь, чтобы строить павильон, и, как я понимаю, сэр Джордж строит его, чтобы удовлетворить желание жены.

— Она не умеет играть в теннис, — сказала мисс Брэвис. — Она ни во что не играет. Павильон нужен ей, как оправа для бриллианта. Чтобы сидеть в нем и смотреть, как другие бегают и потеют. О, да, она сделала все, чтобы одурачить Майкла Уэймена. И он попался бы на ее удочку окончательно, если бы сам не поймал другую рыбку.

— А-а, — протянул Пуаро, — угощая себя крошечным кусочком мармелада, который он положил на уголок хлебного ломтика. — Значит, месье Уэймен поймал другую рыбку?

Он с сомнением откусил.

— Это была миссис Легги, — пояснила мисс Брэвис. — Именно она рекомендовала его сэру Джорджу. Она знала его еще до замужества. В Челси, как понимаю. Она там занималась живописью.

— Она, кажется, очень привлекательная и интеллигентная молодая женщина, — осторожно заметил Пуаро.

— О да, очень интеллигентна, — ответила мисс Брэвис. — Она окончила университет и могла бы сделать себе карьеру, если бы не вышла замуж.

— Она давно замужем?

— Что-то около трех лет. Я не думаю, что их брак оказался удачным.

— Не сошлись характерами?

— Он странный молодой человек, у него очень часто меняется настроение. Никак не может разобраться в самом себе и, я слышала, временами бывает очень груб с нею.

— А, это ничего, — сказал Пуаро. — Ссоры, примирения — без них не обойтись в первые годы супружеской жизни. Иначе жизнь была бы, вероятно, очень однообразной.

— Она проводит очень много времени в обществе Майкла Уэймена, с тех пор, как он здесь появился. Я думаю, что он был в нее влюблен еще до того, как она вышла замуж за Алека Легги. Может быть, с ее стороны это всего лишь флирт?

— Но мистеру Легги он, вероятно, не по душе?

— Его не поймешь. Но мне кажется, за последнее время он стал мрачнее.

— Может быть, он влюблен в леди Стаббс?

— Мне кажется, она была в этом уверена. Она думает, что стоит ей поманить пальцем любого мужчину, и тот в нее сразу влюбится!

— Во всяком случае, если она, как вы утверждаете, убежала с мужчиной, то он не мистер Уэймен, мистер Уэймен здесь.

— Это кто-то, с кем она встречалась тайком, я нисколько не сомневаюсь, — убеждала Пуаро мисс Брэвис. — Она часто украдкой выскальзывала из дома и одна уходила в лес. Она выходила и в прошлую ночь. Зевая, она заявила, что хочет спать и ушла к себе наверх. Но не прошло и получаса, как я заметила, что она выскользнула через боковую дверь в накинутой на голову шали.

Пуаро задумчиво смотрел на сидящую перед ним женщину. Он думал, была ли хоть доля правды в том, что она говорила о леди Стаббс, или все это было лишь ее домыслом, подогретым ревностью. Он был уверен, что миссис Фоллиат не разделяла мнения мисс Брэвис, а миссис Фоллиат знала Хэтти намного лучше, чем она. Если бы леди Стаббс убежала с любовником, это наилучшим образом подходило бы для мисс Брэвис. Ей бы ничего не оставалось, как утешать обманутого мужа и поскорее заняться делами по вопросу его развода. Но это было, вероятно, не так. Если Хэтти Стаббс убежала с любовником, рассуждал Пуаро, она выбрала для побега очень неподходящее время. Нет, Пуаро отвергал эту версию.

— Мне сказали, что вы хотите меня видеть?..

С недовольным сопением мисс Брэвис собирала разбросанные по столу письма.

— Если сэр Джордж действительно хочет поместить в газетах объявления, я полагаю, мне нужно позаботиться об этом самой, — сказала она. — Настоящая глупость и напрасная трата времени. О, доброе утро, миссис Мастертон.

— Я слышала, что дознание назначено на четверг, — прогремела миссис Мастертон, с августейшим видом вошедшая в комнату. — Доброе утро, месье Пуаро.

Мисс Брэвис немного задержалась.

— Чем могу быть вам полезна, миссис Мастертон?

— спросила она.

— Благодарю вас, мисс Брэвис. Сегодня у вас и так много дел. Я хотела бы поблагодарить вас за вашу отличную работу вчера. Вы прекрасный организатор и неутомимая труженица. Мы все вам очень признательны.

— Благодарю вас, миссис Мастертон.

— А теперь не буду вас задерживать. Мне нужно поговорить с месье Пуаро.

— Я в восторге, мадам, — сказал Пуаро.

Он встал и поклонился.

Миссис Мастертон отодвинула стул и села. Мисс Брэвис, приняв свой обычный деловой вид, вышла.

— Удивительная женщина, — сказала миссис Мастертон. — Не представляю, что бы Стаббс без нее делал. В наше время вести хозяйство в таком доме далеко не просто. Бедная Хэтти не смогла бы справиться. Невероятный случай, месье Пуаро. Я приехала спросить вас, что вы о нем думаете.

— А что вы сами о нем думаете, мадам?

— Неприятно говорить об этом, но я полагаю, что в наших краях появился какой-то патологический тип. Не из местных, конечно. Возможно, из тех, кого выпускают из психиатрических лечебниц, в наши дни их там, как правило, не долечивают. А кому бы другому понадобилось убивать эту девчонку? Ясно — лишь ненормальному. А если этот человек, кто бы он ни был, ненормальный, значит, он убил и бедняжку Хэтти Стаббс. Вы ведь знаете, она не очень сообразительна. Если ее встретил обычный мужчина и предложил пойти взглянуть на что-то в лесу, она могла пойти с ним послушно, как ягненок, ничего не подозревая.

— Вы полагаете, что ее тело где-то поблизости?

— Конечно, месье Пуаро. Они его найдут. Учитывая, что здесь шестьдесят пять акров лесистой местности, это займет некоторое время. Тем более, если оно спрятано в густых зарослях или сброшено с обрыва в кустарник. Им обязательно нужна ищейка, — сказала миссис Мастертон.

Пуаро снова отметил, что она сама была поразительно похожа на ищейку.

— Я сама позвоню начальнику полиции и потребую, чтобы прислали ищейку.

— Очень возможно, что вы правы, мадам, — сказал Пуаро.

Он понимал, что ничего другого он и не мог сказать ей.

— Я, конечно, права, — продолжала миссис Мастертон, — но должна признаться, что мне не по себе. Парень-то бродит где-то здесь. Я собираюсь в деревню, но, прежде чем уехать, я предупрежу всех матерей, чтобы не позволяли своим дочкам гулять в одиночестве. Не очень приятно сознавать, месье Пуаро, что среди нас есть убийца.