– Ну, ну, мой мальчик, спокойно! – тихо сказал Ривкин. – Пусть он с вами побеседует. Вы же хотите поскорее выздороветь, не так ли? Нам надо постараться заставить ваш рассудок правильно функционировать.

– А я говорю, мне этот тип не знаком!

Толстяк положил букет роз на столик в изголовье кровати.

– Тебя сильно контузило, Джонни, – сказал он. – Но доктор думает, я смогу тебе помочь.

Этот тип вызывал у меня чувство страха. Несмотря на улыбку, в его взгляде было что-то леденящее.

– Мне нечего вам сказать.

– Ну, ну, Джонни, попытаемся вспомнить прошлое. Неужели ты забыл Джинни?

Неужели это не кончится никогда? Я вцепился руками в простыню.

– Не понимаю, о ком вы говорите! Не желаю вас видеть!

– Ты не помнишь Джинни? Девушку, на которой хотел жениться? – Он повернулся к Ривкину и пожал плечами. – Просто в голове не укладывается.

Я смотрел на него, не шевелясь.

– Мне пора идти, – решил Ривкин. – Не расстраивайтесь, мой мальчик. Всё в конце концов образуется, надо только немного постараться.

Мне хотелось сказать ему, чтобы он не уходил. Мне хотелось сказать ему, чтобы он очистил палату от этой жуткой кучи мяса, но язык словно прилип. Ривкин ушёл, качая головой.

После его ухода наступило долгое молчание. Толстяк тихонько сопел, глядя на меня змеиным взором, жирные губы по-прежнему изображали улыбку.

– Вы тоже уходите, – сказал я.

А он подошёл ближе и сел на стул.

– Ты знаешь, как этого типа прозвали в полиции? – спросил он. – Лиса Ривкин. А ведь он тебя купил этими словами «мой мальчик, мой мальчик!». Пари держу, ты и впрямь поверил, будто он вовсю старается тебе помочь? Ну так нет. Он только добивается, чтобы ты проникся к нему доверием, и когда он будет уверен, что ты размяк и ослабил защиту, то обвинит в убийстве и постарается сделать так, чтобы всё сошлось. Не будь меня, ты сейчас сидел бы в тюрьме. Ривкину не хватает только одного – мотива преступления. А я мог бы ему в этом помочь. Но я ничего не сказал, потому что имею к тебе предложение.

– Не желаю слушать! – ответил я. – Уходите отсюда!

– Им неизвестно, кто была эта женщина. Я мог бы им сказать, и стоит мне только это сделать, тебе крышка. Конечно, я ничего не буду иметь, но если понадобится, то покончу с тобой так, как не раз приходилось с другими.

– Не знаю, о чём вы тут говорите! Вы не мой двоюродный брат! Я вас никогда раньше не видел!

Его улыбка сделалась ещё шире.

– Разумеется, никакой я тебе не брат! Хочешь, скажу это Ривкину? Тогда ему придётся обвинить тебя в трёх убийствах сразу. Но хватило бы и одного.

– Вы принимаете меня за кого-то другого, – произнёс я, стараясь придать голосу твёрдость. – Меня зовут Джон Фаррар. Я не Рикка и вовсе не ваш двоюродный брат. А теперь прошу вас удалиться отсюда!

– Я прекрасно знаю, что ты Фаррар. И что ты убил Вертхама и Рейзнера. Мне о тебе всё известно. И её ты прикончил тоже. Не будь пистолета, они бы ещё могли поверить в несчастный случай, но пистолет-то нашли, а на нём – твои отпечатки пальцев.

– Так вы знаете, что я Фаррар?.. Значит, вы лгали, когда утверждали, будто я Рикка?

– Ривкин поверил, что ты Рикка, – сказал толстяк, – и пока он в это верит, ему можно продолжать пудрить мозги. Но если узнает, что ты Фаррар, тебе конец.

Я прижал ладони к вискам. Казалось, вот-вот сойду с ума.

– Ладно, хватит шутки шутить. – И улыбка его вдруг исчезла. – Давай работать вместе, тогда дело сладится. Я тебе скажу, как обхитрить Ривкина. Раз мы вместе, то помогу тебе выкрутиться. – Он вытянул вперёд голову, положил руки на колени и в таком положении стал похож на черепаху. – Где ты спрятал деньги?

Я молча закрыл лицо руками.

– Послушай, – сказал он, – ты ведь в тупике и выйти из него сможешь только с моей помощью. Всё можно уладить. Попрошу Хейма заняться этим делом и поговорю с Ривкином. Скажи мне, где деньги, и будет полный порядок. Выйдешь отсюда чистый, как ангел. Ну, что ты на это скажешь?

– Мне непонятно, о чём вы говорите, – ответил я, и твёрдость, с какой это было сказано, поразила меня.

– Подумай, Фаррар. У тебя нет никаких шансов смыться с деньгами. Я скажу тебе, что намереваюсь предпринять. Можешь рассчитывать на мою поддержку. Даю тебе пять кусков, а с Ривкином улажу всё сам. Так будет по-честному, согласись!

– Если вы полагаете, что Ривкин может обвинить меня в нём угодно, то пусть так и будет. Повторяю, вы принимаете меня за кого-то другого. Поверьте, я ни слова не могу понять в этой истории с деньгами.

– Не надо нервничать, Фаррар, – сказал он. – Ты что, не доверяешь мне? Но поразмысли хоть малость: мне ведь на тебя наплевать. Когда ты отсюда выйдешь, будешь свободен, как ветер. Что мне тогда за дело до тебя? Вот им-то не всё равно, а мне – чихать. Отдай деньги, а я тебя вытащу отсюда.

– Не знаю ничего, – ответил я. – И даже если бы знал, то уж вам бы не сказал. А теперь выметайтесь отсюда!

Толстая физиономия превратилась в искажённую гневом маску.

– Дурак! – вскричал он дрожащим от ярости голосом. – Где ты припрятал монету? Если не скажешь, ты у меня пожалеешь, что появился на свет.

– Пошёл вон!

Толстяк овладел собой. Ничего не выражающая улыбка вновь появилась на его губах, он встал.

– Прекрасно, пусть будет так, коли на то пошло, – сказал он. – Поступай как знаешь. Через пару часов ты окажешься за решёткой. Думаешь, на тебе повиснет одно убийство? Ошибаешься! Целых три! Сидеть тебе в тюрьме до конца дней своих!..

Прежде чем я успел поразмыслить по поводу того, что услышал, вошла сестра.

– Ну как, приятная встреча? – поинтересовалась она, улыбаясь. – Никогда бы не подумала, что вы двоюродные братья. Абсолютно никакого сходства!

– Двоюродные братья вовсе не должны походить друг на друга, – ответил я.

– Это точно, – согласилась сесгра. Потом взяла со стола букет роз.

– Это он принёс? Какая прелесть!

– Возьмите себе. Я не любитель цветов.

– Серьёзно? Что ж, благодарю вас. Розы просто восхитительны. – Она уткнулась носом в букет. – Ваш двоюродный брат, должно быть, очень богат. Какой у него бриллиант на руке! А какая машина!

– Да, от голода он не умирает.

– Мне начинает казаться, что вы весьма важная персона.

– Это я-то? Да просто никто. С чего это вы вдруг взяли?

– Ну не скажите! А двое полицейских в коридоре? Поставлены вас охранять. Нет, я уверена, вы очень важная особа.

Мне удалось сохранить невозмутимость, но не без труда.

– Видите ли, брат вообразил, будто меня намереваются похитить ради выкупа. Идиотизм, конечно, но что поделать. Кстати, полицейские давно здесь околачиваются?

– Да только что прибыли.

Теперь мне стало по-настоящему страшно.

– Скажите, пожалуйста, мисс, а куда подевалась моя одежда?

– Все вещи в стенном шкафу. Вам что-нибудь нужно?

– Нет, спасибо. Просто хотел узнать. Доктор говорил, вроде в конце недели меня должны выписать.

– Достать вам что-нибудь?

– Нет, нет, ничего не нужно. Я бы не прочь немного вздремнуть. Эти посещения меня утомили.

– Ещё раз спасибо за цветы. Просто чудо какое-то!

С этими словами она удалилась. Выждав некоторое время, я сел на кровать. Из больницы надо было сматываться. Судя по всему, Ривкин и Рикка приняли меня за кого-то другого, или один из этих типов, а может, и сразу оба намеревались свалить на меня какое-то преступление.

На часах было двадцать минут седьмого. Санитарка приносила ужин в четверть восьмого. В моём распоряжении оставалось пятьдесят минут, чтобы одеться и выбраться из больницы.

Встал на ноги. Ещё чувствовалась слабость, меня пошатывало, но гораздо меньше, чем я предполагал. Подошёл к шкафу и открыл его. Думал, что обнаружу там полотняный костюм, который принёс мне Брант, однако увидел, что на вешалке тёмно-синяя фланелевая пара и белая шёлковая рубашка, внизу стоят чёрные ботинки, а на верхней полке лежит широкополая шляпа. Это были не мои вещи. За неимением иных пришлось взять эти.

Туфли, рубашка и костюм оказались в самый раз. Одевание заняло десять минут, и, когда с ним было покончено, я чувствовал себя усталым. Присел на кровать, чтобы немного отдохнуть.

Чуть не забыл надеть шляпу, а без неё выходить не следовало. Надо было прикрыть повязку на голове.

Я подошёл к двери, бесшумно открыл её и бросил взгляд в коридор. В самом конце его, около лестницы, заметил двух легавых. Они стояли ко мне спиной. С другой стороны коридор заканчивался стеклянным витражом. Единственный выход вёл через лестницу. Вряд ли легавые позволят мне далеко уйти.

Закрыв дверь, я отправился посмотреть, что делается за окном. Внизу – пять этажей. Веранда этажом ниже была битком набита ходячими больными, которые прогуливались перед ужином. Если попытаться выбраться через окно, меня засекут немедленно.

Пока я ломал голову, пытаясь найти выход из безвыходного положения, в коридоре послышались чьи-то голоса. Я подошёл к двери и вновь приоткрыл её, готовый в любую минуту шмыгнуть в постель. Какая-то санитарка и парень в белом халате вкатили каталку в палату напротив.

Я ждал. Было без десяти семь. Через двадцать минут придёт санитарка и принесёт мне ужин. Если смываться, то делать это надо немедленно. Из палаты напротив вышли сиделка и парень в белом халате.

– Надо зайти к доктору, – сказал парень. – Я забыл взять разрешение на захоронение.

– Ты так и голову скоро забудешь где-нибудь! Впрочем, невелика будет потеря! – ворчливо сказала сиделка, поворачиваясь к нему спиной. Парень тут же обнял её за талию, но девушка оттолкнула его.

– И не распускай свои лапы, не то я…

– Знаю, знаю! – ответил он кислым тоном. – Не то ты пожалуешься старшей медсестре. Неужели тебе не хочется время от времени расслабиться?

Сиделка удалилась, так и не удостоив парня ответом. Санитар последовал за ней.