Агата Кристи - Каникулы в Лимстоке

– Не вы!.. Я… мне этого не вынести.

Он что-то понял, похоже. И тихо сказал:

– Я приглашу Мидмэя из Эксамптона. Подойдет?

Она кивнула. Теперь она всхлипывала.

Симмингтон вышел из комнаты. В дверях он столкнулся с Оуэном Гриффитсом.

– Что такое? – стремительно спросил Оуэн. – Моя сестра…

– Мне жаль, доктор Гриффитс. Очень жаль. Но у нас нет альтернативы.

– Вы думаете, она… она ответственна за эти письма?

– Боюсь, в этом нет сомнений, сэр, – сказал Нэш. Он повернулся к Айми: – Простите, вы должны сейчас пойти с нами, мисс Гриффитс. У вас будут все возможности для встречи с адвокатом, вы знаете.

Оуэн вскрикнул:

– Айми?!

Айми отстранила его, не взглянув в его сторону. Она сказала:

– Не говори со мной. Не говори ничего. И ради всего святого, не смотри на меня!

Они вышли. Оуэн стоял, словно заснув. Я подождал немного, потом подошел к нему.

– Если я могу быть чем-то полезен, Гриффитс, скажите.

Он произнес словно во сне:

– Айми? Я в это не верю.

– Это может быть ошибкой, – неуверенно предположил я.

Он медленно сказал:

– Она никогда бы не могла написать такие письма. И вообще я в это не верю. Я не могу в это поверить.

Он тяжело опустился на стул Я постарался быть полезным, найдя порцию крепкой выпивки и принеся ему. Он проглотил напиток, и ему, кажется, полегчало.

Он сказал:

– Я поначалу никак не мог взять этого в толк. Теперь все в порядке. Спасибо, Бартон, но вы ничего не можете сделать. Никто ничего не может сделать.

Открылась дверь, и вошла Джоанна. Она была очень бледна. Джоанна подошла к Оуэну и взглянула на меня.

Она сказала:

– Уйди, Джерри. Это мое дело.

Выходя за дверь, я увидел, как она опустилась на колени возле его стула.

Я не в состоянии связно изложить события последующих двадцати четырех часов. Какие-то детали всплывают в памяти вне всякой связи с остальными.

Я помню, как Джоанна вернулась домой, очень бледная и измотанная, и как я попытался подбодрить ее, спросив:

– Чей ты теперь ангел-хранитель?

И как она улыбнулась жалкой, кривой улыбкой:

– Он говорит, что я ему не нужна, Джерри. Он очень гордый и холодный!

И я сказал:

– Моя девушка говорит мне то же…

Мы сидели молча какое-то время, и наконец Джоанна произнесла:

– В семье Бартонов нынче никто не нуждается!

Я сказал:

– Не обращай внимания, милая, у нас есть мы сами.

А Джоанна откликнулась:

– Так или иначе, Джерри, сейчас меня это не слишком утешает…

Оуэн явился на следующий день и принялся грубо льстить Джоанне. Она так прекрасна, изумительна! Как она пришла к нему, как она сказала, что согласна выйти за него замуж – если, конечно, он этого хочет! Но он не может этого допустить. Нет, она слишком хороша, слишком очаровательна, чтобы оказаться втянутой во всю ту мерзость, которая начнется, как только газеты доберутся до этих новостей.

Я любил Джоанну и знал, что она принадлежит к тому типу людей, которые прекрасно справляются с трудностями, но мне наскучило все это напыщенное суесловие. Я несколько раздраженно посоветовал Оуэну не быть черт знает каким великодушным.

Я отправился на Верхнюю улицу и обнаружил, что все языки болтают без передышки. Эмили Бэртон утверждала, что она никогда всерьез не доверяла Айми Гриффитс. Жена бакалейщика со смаком объясняла – она всегда замечала, что у мисс Гриффитс странный взгляд…

Следствие по делу Айми было закончено, как я узнал от Нэша. При обыске в доме были обнаружены изрезанные страницы из книги Эмили Бэртон – в кладовке под лестницей, запрятанные в рулон старых обоев.

– Очень хорошее место, – уважительно сказал Нэш. – Вы не можете угадать, когда любопытствующая прислуга сунет нос в письменный стол или запертый ящик, а эта кладовка для хлама набита прошлогодними теннисными мячами и старыми обоями, и открывают ее только для того, чтобы запихнуть туда еще что-нибудь.

– Даме, похоже, очень понравился этот тайник, – сказал я.

– Да. Преступное воображение редко бывает богатым. Кстати, вспомним о погибшей девушке: мы обнаружили один факт в дополнение того дела. В лаборатории доктора мы нашли большой тяжелый пестик. Могу держать пари на что угодно, именно им девушку и оглушили.

– Довольно неудобная вещь, чтобы носить ее с собой, – заметил я.

– Не для мисс Гриффитс. Она в тот день ходила к скаутам, но по дороге собиралась занести цветы и овощи в ларек на Ред-Кросс, так что при ней была чудовищно огромная корзина.

– Вы не нашли вертел?

– Нет, и не надеюсь. Она, может быть, и безумна, но не настолько, чтобы держать окровавленный вертел в доступном для нас месте, когда все, что и нужно-то было сделать, – это помыть его и вернуть в кухонный ящик.

– Полагаю, – допустил я, – вы не можете отыскать абсолютно все.

В дом викария новости доходили в последнюю очередь. Старая мисс Марпл была очень огорчена всем этим. Она весьма горячо говорила со мной:

– Это неверно, мистер Бартон! Я убеждена, что это неверно.

– Боюсь, это достаточно верно. Они, знаете ли, устроили там засаду. Ее видели, когда она печатала это письмо.

– Да-да, возможно, это она сделала. Да, это я понимаю.

– И те книжные страницы, из которых составлялись письма, тоже найдены – там, где она их спрятала, в ее доме.

Мисс Марпл уставилась на меня. Потом очень тихо сказала:

– Но это ужасно… воистину безнравственно.

К нам стремительно подошла миссис Дан-Кэлтроп и поинтересовалась:

– В чем дело, Джейн?

Мисс Марпл ответила:

– Что-то там должно быть. Но я такая старая и невежественная и, боюсь, слишком глупа…

Я был изрядно смущен и обрадовался, когда миссис Дан-Кэлтроп увела свою подругу.

Тем не менее я снова встретился с мисс Марпл в тот день. Гораздо позже, когда уже шел домой.

Она стояла у мостика, неподалеку от дома миссис Клит, и разговаривала с Меган.

Я хотел увидеть Меган. Я весь день мучился желанием увидеть ее и ускорил шаг. Но пока я спешил к ним, Меган круто повернулась и пошла в противоположном направлении.

Это рассердило меня, и я хотел догнать ее, но мисс Марпл загородила мне дорогу.

– Я хочу поговорить с вами, – сказала она. – Нет, не ходите сейчас за Меган. Это было бы неразумно.

Я уже готов был очень резко возразить, но мисс Марпл обезоружила меня, сказав:

– Эта девушка очень смелая… необычайно смелая.

Я еще рвался пойти за Меган, но мисс Марпл сказала:

– Не пытайтесь повидаться с ней сейчас. Я знаю, что говорю. Ей сейчас нужно сохранить свою храбрость.

В утверждении старой девы было нечто, бросившее меня в озноб. Казалось, она знает что-то такое, о чем я и не догадываюсь.

Я был испуган, но почему – не знал.

Я не пошел домой.

Я вернулся на Верхнюю улицу и принялся бесцельно прогуливаться туда-сюда. Я не знаю, чего я ждал, о чем я думал…

Меня остановил ужасный старый зануда полковник Эплибай. Он, как обычно, осведомился о моей очаровательной сестре, а потом сказал:

– Как насчет того, что сестрица Гриффитса оказалась совсем чокнутой? Говорят, это она писала те анонимки, из-за которых чуть ли не у каждого была масса неприятностей. Невозможно даже и поверить, но, говорят, это чистая правда.

Я сказал, что это, в общем, верно.

– Ну-ну… Должен сказать, наша полиция немало сил потратила на все это. Дайте им время, только и всего, дайте им время. Забавное дело – этот фокус с анонимками… эти высушенные старые леди всегда такими вещами интересуются. Хотя мисс Гриффитс была бы неплоха, будь ее зубы немного покороче. Но в наших краях нет прилично выглядящих женщин… кроме этой девочки, гувернантки Симмингтонов. На нее стоит посмотреть. Приятная девушка и всегда так признательна, если для нее сделают хоть какую мелочь… Я как-то недавно проезжал мимо, когда она выводила детей на пикник или что-то в этом роде. Мальчики шалили в вереске, а она вязала и пожаловалась, что – вот досада! – у нее кончилась шерсть. Я говорю: «Ну, позвольте, я вас отвезу в Лимсток? Я все равно хотел купить себе удочку. На это и понадобится-то всего десять минут, и я тут же привезу вас обратно». Она сомневалась: «Как же оставить мальчиков?» Я говорю: «Кто их обидит? Почему бы и не оставить их одних, нечего опасаться!» В общем, я ее отвез, подбросил к лавке, привез назад, только и всего! Уж как она меня благодарила! Признательна и все такое. Милая девушка!

Я сумел наконец сбежать от него.

И как раз после этого я увидел мисс Марпл в третий раз. Она выходила из полицейского участка.

Откуда приходят к людям страхи? Где они формируются? Где они прячутся, прежде чем напасть?

Только одна короткая фраза, услышанная и замеченная, но оставленная без внимания: «Заберите меня отсюда… здесь так страшно… чувствую такую злость…»

Почему Меган сказала это? Что заставило ее злиться?

В смерти миссис Симмингтон не могло быть ничего такого, что заставило бы Меган чувствовать злобу.

Почему ребенок ощутил это? Почему? Почему?

Может быть, потому, что она боялась какой-то ответственности?

Меган? Невозможно. Меган не может иметь никакого отношения к тем письмам – к тем грязным, непристойным письмам.

Оуэн Гриффитс знал случай на севере – школьница…

Что говорил инспектор Грэйвс?

Что-то насчет инфантильного сознания…

Невинные леди средних лет на операционных столах бормочут слова, которые они едва ли могут знать. Маленькие мальчики мелом пишут на стенах непристойности.

Нет-нет, только не Меган.

Наследственность? Дурная кровь? Бессознательное проявление какой-то фамильной ненормальности? Ее несчастье, но не вина; проклятие, наложенное на нее предыдущим поколением?