Испросив у Джереми Клоуда необходимые полномочия и документы, Пуаро быстро получил ответы на все свои вопросы. Ответы были вполне определенны. Дом был разрушен до основания. Участок был расчищен только совсем недавно, при подготовке к новой стройке. Никого не осталось в живых, кроме Дэвида Хантера и миссис Клоуд. В доме находилось трое слуг: Фредерик Гейм, Элизабет Гейм и Эйлин Карриган. Все трое погибли сразу. Гордон был вынесен живым, но скончался по дороге в больницу, не приходя в сознание.

Пуаро записал фамилии и адреса родственников слуг. «Возможно, — объяснил он, — что слуги сообщали своим друзьям какие-нибудь сплетни или пересуды, и это может дать мне ключ к некоторым крайне необходимым сведениям…»

Чиновник, с которым он говорил, был настроен весьма скептически. Геймы были родом из Дорсета, а Эйлин Карриган — из графства Корк.

Затем Пуаро направил стопы к квартире майора Портера. Он помнил, как Портер сказал, будто прежде возглавлял противовоздушную оборону, и надеялся, что майор мог быть на дежурстве в ту самую ночь и видеть что-либо из происшедшего на Шеффилд-Террас.

Имелись у Пуаро и иные причины побеседовать с майором Портером.

Свернув за угол улицы Эджвей, он с удивлением увидел, что у дома Портера прохаживается полицейский. Какой-то мальчишка и еще несколько зевак стояли кольцом, глазея на окна дома.

Сердце Пуаро упало: он сразу понял, что произошло.

Констебль преградил Пуаро путь.

— Туда нельзя, сэр, — сказал он.

— Что случилось?

— Вы ведь не живете в этом доме, сэр?

Пуаро покачал головой.

— К кому вы шли?

— Я хотел видеть майора Портера.

— Вы его друг, сэр?

— Не могу претендовать на звание его друга. А что случилось?

— Джентльмен застрелился, насколько я понимаю. А, вот и инспектор.

Дверь открылась, и вышли двое. Один из них был Местный инспектор, а в другом Пуаро узнал сержанта Грэйвса из Вормсли Вейл. Сержант тоже узнал Пуаро и познакомил его с инспектором.

— Лучше войдем, — сказал инспектор.

Все трое вошли в дом.

— Они телефонировали в Вормсли Вейл, — объяснил Грэйвс. — И инспектор Спенс послал меня сюда.

— Самоубийство?

Инспектор ответил:

— Да. Тут сомнений нет. Может, на него подействовало то, что ему пришлось давать показания на дознании? Иногда это странно действует на людей. Но он, насколько я понял, последнее время вообще был в подавленном настроении. Финансовые трудности, то одно, то другое. Застрелился из собственного револьвера.

— Вы разрешите мне пройти наверх? — спросил Пуаро.

— Как вам угодно, мосье Пуаро, Проведите, сержант.

— Да, сэр.

Грэйвс повел Пуаро в комнату на втором этаже. Комната выглядела так же, как ее помнил Пуаро: выцветшие старые ковры, книги. Майор Портер сидел в большом кресле. Его поза была почти естественной, только голова упала на грудь. Правая рука бессильно повисла, и под ней, на ковре, лежал револьвер. В воздухе до сих пор ощущался слабый запах пороха.

— Считаю, что это произошло часа два назад, — сказал Грэйвс. — Никто не слышал выстрела. Хозяйка ходила за покупками.

Пуаро хмуро смотрел на неподвижную фигуру Портера, на маленькую опаленную ранку на правом виске.

— Почему он это сделал, у вас есть какие-нибудь соображения, мосье Пуаро? — спросил Грэйвс.

Он относился к Пуаро почтительно, потому что видел почтительное отношение к нему инспектора Спенса. По его же личному мнению, Пуаро был просто одним из этих кошмарных старых отставников.

Пуаро с отсутствующим видом ответил:

— Да, да, причина была очень основательная. Трудность не в этом.

Его взгляд упал на маленький столик слева от майора Портера. На нем стояла большая, тяжелая стеклянная пепельница, лежали трубка и коробка спичек. Ничего больше. Он обвел комнату глазами. Затем подошел к бюро, крышка которого была открыта.

Здесь все было очень аккуратно. Бумаги тщательно сложены. В центре — маленькое пресс-папье, письменный прибор с ручкой и двумя карандашами, пачка чистой бумаги и марки. Все в полном порядке. Упорядоченная жизнь и упорядоченная смерть… Ну, конечно… в этом все дело… вот чего не хватает!

Он спросил у Грэйвса: