— Не двигайтесь, миссис Дэвис… не кричите, не то нажму на спусковой крючок.

Он все еще улыбался. У него была, как с ужасом поняла Молли, улыбка ребенка. Когда он заговорил, она услышала детский голос и детскую речь.

— Да, — сказал он. — Я брат Джорджа. Джордж умер на ферме «Лонгридж». Нас туда отправила эта-противная миссис Бойл. Жена фермера так жестоко обращалась с нами… А вы не помогли нам… трем слепым мышатам. И я сказал себе: «Вот вырасту большой и убью вас всех». Я не шутил. С тех пор я все время об этом думаю. — Он вдруг нахмурился. — В армии мне ужасно надоедали… доктор все время о чем-то меня спрашивал… пришлось бежать. Я боялся, что мне помешают сделать то, что я хотел. Но теперь я взрослый. А взрослые могут делать, что пожелают.

Молли взяла себя в руки. «Говори с ним, — приказала она себе. — Отвлеки его внимание».

— Но послушай, Джим, сказала она. — Ведь тебе не удастся удрать.

Его лицо омрачилось.

— Кто-то спрятал мои лыжи. Не могу их найти. — Он засмеялся. — Но, думаю, все обойдется. Ведь это револьвер вашего мужа. Я его вытащил у него из ящика. Пусть подумают, что это он вас убил. А вообще-то мне все равно. Забавно все это. Комедия! Эта женщина в Лондоне, ее лицо, когда она меня узнала… А сегодня эта глупая гусыня!

Он покачал головой.

В тишине явственно послышались звуки жуткой мелодии — кто-то насвистывал «Три слепых мышонка».

И вдруг прогремел голос:

— На пол, миссис Дэвис!

Троттер вздрогнул, револьвер у него в руках дернулся.

Молли упала на пол. Майор Меткалф выскочил из-за дивана и бросился на Троттера. Револьвер выстрелил, пуля пробила висевший на стене портрет — творение весьма посредственного живописца, дорогое сердцу покойной мисс Эмори.

И тут пошло-поехало — в гостиную бурей ворвался Джайлс, за ним Кристофер и мистер Паравицини.

Майор Меткалф, державший Троттера железной хваткой, рубил короткие, как выстрелы, фразы:

— Вошел, когда вы играли… Спрятался за диван… О нем знал с самого начала… Он не полицейский… Я из полиции — инспектор Таннер… Условились с Меткалфом, что займу его место… Кто-то должен быть здесь… Так решили в Скотленд-Ярде… Ну, парень, — вдруг очень мягко заговорил инспектор Таннер с Троттером, который был теперь послушен, как ребенок, — ты пойдешь со мной. Не бойся, вреда мы тебе не причиним. Все будет хорошо. Мы за тобой присмотрим.

— А Джорджи на меня не рассердится? — жалобным детским голосом пролепетал верзила Троттер.

— Нет, не рассердится, — успокоил его инспектор и, проходя мимо Джайлса, шепнул ему: — Совсем свихнулся, бедняга.

Когда инспектор Таннер вывел Троттера, мистер Паравицини, коснувшись руки Кристофера Рена, тихо сказал:

— Идемте, мой друг.

Джайлс и Молли, оставшись одни, посмотрели в глаза друг другу. А потом Джайлс обнял Молли.

— Любимая, — сказал он, — как ты? Он до смерти тебя перепугал, да?

— Нет-нет. Все хорошо, не тревожься… Джайлс, у меня в голове все перепуталось. Я чуть было не подумала, что ты… Зачем ты ездил в Лондон в тот день?

— Чтобы купить тебе подарок к годовщине нашей свадьбы. Дорогая, я хотел сделать тебе сюрприз.

— Поразительно! А я ездила в Лондон, чтобы купить подарок для тебя и тоже не хотела тебе об этом говорить.

— Я безумно ревновал тебя к этому неврастенику. Должно быть, я сошел с ума. Прости меня, любимая.

Дверь отворилась, и мистер Паравицини в своей обычной манере козлом вскочил в комнату. Он сиял Лучезарной улыбкой.

— Мешаю примирению… Какая очаровательная сцена… Но, увы, я должен с вами проститься. Полицейский джип пробился сюда. Уговорю их взять меня с собой.

Он наклонился и с видом заговорщика зашептал Молли на ухо.

— Вероятно, в ближайшем будущем меня ждут некоторые затруднения… Но я уверен, мои дела поправятся, и если вы однажды получите ящик, в котором найдете гуся, индейку, несколько банок гусиной печенки, окорок и, скажем, нейлоновые чулки, то примите это от меня в знак восхищения вашей красотой и обаянием. Мистер Дэвис, чек я оставил на столе, в холле.

Поцеловав руку у Молли, он выскочил за дверь.

— Чулки? Гусиная печенка? — шепотом сказала Молли. — Кто он, этот мистер Паравицини? Санта-Клаус?[270]

— Санта-Клаус черного рынка, я думаю, — хмыкнул Джайлс.

Кристофер Рен просунул голову в дверь.

— Голубчики вы мои! Простите, если помешал, но из кухни ужасно пахнет горелым. Скажите, могу ли я что-нибудь с этим поделать?

Молли бросилась вон, отчаянно крича.

— «Пирог! Пирог!»

БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА

«К берегу удачи»

1948 год ознаменован возвращением четы Мэллоуэн-Кристи к довоенному образу жизни, а именно поездкой на раскопки в Ирак, где и была написана очередная книга «К берегу удачи».

На страницах романа перед читателем, на фоне весьма удачно переданной атмосферы безысходности и разочарования, царивших в английском обществе после войны, разворачивается емкая и нелицеприятная картина жизни одного мелкопоместного семейства. Миссис Кристи удается воссоздать ощущение самодовлеющего пессимизма 40-х, ненавязчиво вплетая в детективную интригу домашние, чисто бытовые проблемы — такие как, например, жалобы инспектора Спенса на то, что нынче не найти прачек или что его жене очень непросто сохранять дом в приличном виде… При этом она, по образному выражению одного критика, «настолько близко подходит к опасной грани реализма, что еще чуть-чуть — и уютный мирок ее детективных сказок может просто рухнуть».

Несомненно, «К берегу удачи» один из самых лучших романов послевоенного периода. Тут как ни в каком ином проявилось мастерство Дамы Агаты в так называемой «подтасовке» персонажей. Интрига романа весьма сложна, а характеры всех без исключения действующих лиц выписаны тонко и убедительно. В первой главе второй книги читатель натыкается на плохо спрятанную подсказку, впрочем, миссис Кристи как всегда знает, что делает. Несомненно, читатель порадуется и некоторым изменениям в характере Пуаро — он выглядит весьма остепенившимся и не шокирует окружающих манерностью и претензиями на гениальность.

Роман получил восторженные отклики, и не только критиков, но и довольно маститых собратьев по перу. Так, Элизабет Боуэн писала в «Татлере», что «К берегу удачи» — одно из лучших творений Кристи, и восхищалась блистательным умением автора «придавать уютное очарование всяким кошмарам…»

Роман вышел в Англии в 1948 году.

На русский язык переведен Н. Озерновой и впервые опубликован в журнале «Звезда», № 9-10, 1968. Б дальнейшем роман неоднократно переиздавался.

К настоящему собранию сочинений перевод выверен и заново отредактирован.

«Кривой домишко»

Роман написан в первый сезон раскопок в Нимруде в крохотном, весьма ветхом домике, где жили все члены экспедиции.

Замысел этого романа (частично предвосхищенный Эллери Куином в романе «Трагедия У») появился у Агаты задолго до написания, но она (как это обычно бывало с особо Понравившимися ей идеями) не торопилась воплощать его на бумаге.

И опять миссис Кристи вдохновили стишки из ее любимых «Стихов Матушки-гусыни» — на сей раз о скрюченном (кривом) человечке, которые российскому читателю известны в переводах Корнея Чуковского:

«Жил на свете человек Скрюченные ножки…»

и Самуила Маршака:

«Жил-был человечек кривой на мосту,

Прошел он однажды кривую версту…»

Сюжетная линия романа весьма проста, и в этом смысле «Кривой домишко» уступает многим другим романам Кристи. В то же время его с полным основанием можно назвать квинтэссенцией ее творчества — он практически целиком сконструирован из ее излюбленных сюжетных ходов. Здесь мы находим типичного для поздней Кристи самоуверенного, психологически нездорового убийцу, драматическую ситуацию, связанную с распределением наследства, более, чем обычно, традиционный набор действующих лиц.

Очень яркими и интересными получились у миссис Кристи детские образы, и особенно Жозефины Леонидис, хотя прежде, всего за одним лишь исключением — образ Линды Маршалл в романе «Зло под солнцем», — Агата Кристи никогда не бралась за детские характеры.

Любопытно, что преступление фактически никем не раскрывается — обстоятельство, весьма нехарактерное для автора.

Развязка романа впечатляет не столько неожиданностью, сколько своей чудовищностью.

Сама Агата Кристи очень любила «Кривой домишко» и считала его одним из лучших своих романов, если не лучшим…

Впервые издан в Англии в 1948 году.

Существует три перевода на русский язык. Перевод Н Рахмановой и А. Ставиской, впервые опубликован в книге: Агата Кристи. Сочинения в трех томах, Дом 2 Гермес, Ростов-на-Дону, 1992.

К настоящему изданию перевод заново отредактирован.

«Объявлено убийство»

Очередной роман, написанный на раскопках в Нимруде.

Это третий роман с Джейн Марпл, но первый, где она расследует убийство не в Сент-Мэри-Мид, а потому с совершенно незнакомыми читателю персонажами, в числе которых и инспектор Дермут Креддок, который в дальнейшем будет сотрудничать с мисс Марпл еще в нескольких произведениях.

Роман являет собой классический вариант бытового убийства с оригинальной завязкой и очень запутанным сюжетом. Некоторая «заигранность» приемов проявляется здесь в обилии трупов, особенно в финале (ну просто последний акт «Гамлета»!) — Чрезмерность, присущая поздней Кристи, — и в множестве «поддельных» персонажей. К тому же бросаются в глаза явные неточности в трактовке образов и откровенные сюжетные несоответствия — например, миссис Кристи на сей раз несколько грубовато играет на сходстве имен и, что совсем уж недопустимо, вкладывает в уста мисс Марпл фразы, естественные разве что для бывалого вояки, а также заставляет ее вещать из стенного шкафа голосом убитой женщины. Кроме того, некоторые характеры в романе грешат определенной схематичностью. И рее же в «Объявлено убийство» еще не чувствуется игровой нарочитости. Здесь мастерски соединены драматизм, сюжетная изощренность и психологический подход к раскрытию преступления.