— Нет, — сказал он. — Скорее всего, останетесь.

Майор Меткалф помогал Джайлсу отгребать снег от задней двери. Работал он истово, и Джайлс не скупился на изъявление благодарности.

— Отличная зарядка, — сказал майор Меткалф. — Это надо проделывать ежедневно. Чувствуешь себя в форме.

Стало быть, майор Меткалф питает пристрастие к физическому труду. Джайлс так и думал. Недаром он потребовал завтрак в половине восьмого.

Майор будто прочел мысли Джайлса.

— Очень любезно, что ваша жена приготовила мне завтрак пораньше. Свежие яйца оказались весьма кстати.

Сам Джайлс встал, когда еще и семи не было, — он ведь хозяин и у него целый ворох обязанностей. Они с Молли позавтракали яйцами и чаем и пришлись за уборку. Вскоре все у них уже сияло и блестело чистотой. Джайлс невольно подумал, что, будь он сам постояльцем нипочем бы не вылез в такую погоду из постели в эдакую-то рань. Валялся бы до последнего момента.

А вот майор встал, позавтракал и бродил по дому, ища, куда бы приложить свои силы.

«Ну что ж, — подумал Джайлс, — пусть работает — снегу хватит».

Джайлс искоса взглянул на своего помощника. Что он за человек, сразу и не скажешь. Грубоватый, уже немолодой, смотрит как-то настороженно… с чего бы это? Но такой не проговорится, сразу видно. Зачем он приехал в «Манксвелл», удивлялся Джайлс. Наверное, демобилизованный и не может найти работу.

Мистер Паравицини спустился поздно, спросил кофе и тост — скудный французский завтрак.

Когда Молли принесла ему все это, он вскочил, отвесил преувеличенно вежливый поклон и пылко воскликнул:

— Наша очаровательная хозяйка? Я не ошибаюсь?

Молли немного смутилась и сдержанно ответила, что он не ошибается. Она была совсем не расположена выслушивать любезности.

— Ишь какие! — ворчала она, с грохотом сваливая в раковину грязную посуду. — Изволят завтракать в разное время. Хлопот не оберешься.

Она швырнула тарелки на полку и понеслась наверх убирать постели. Сегодня от Джайлса помощи не дождешься. Ему надо расчистить дорожку к котельной и к курятнику.

Молли мигом убрала постели, кое-как расправив простыни и одним махом взбив подушки.

Она наводила чистоту в ванных комнатах, когда зазвонил телефон.

Молли чертыхнулась, досадуя, что ей помешали, но тут же почувствовала облегчение — хоть телефон-то еще работает! — и побежала вниз.

Запыхавшись, она влетела в библиотеку и сняла трубку.

— Да?

— «Поместье Манксвелл»? — услышала она уверенный мужской голос. Выговор у незнакомца был немного провинциальный, но вполне приятный.

— Пансион «Поместье Манксвелл».

— Могу ли я поговорить с хозяином, мистером Дэвисом? Будьте любезны.

— К сожалению, он сейчас не сможет подойти к телефону, — сказала Молли. — Я миссис Дэвис. С кем я говорю?

— Старший инспектор Хогбен. Беркширкское полицейское управление.

Молли онемела от изумления.

— О! Гм-гм… Да? — с трудом произнесла она.

— Миссис Дэвис, понимаете, дело срочное. Не хочу говорить об этом по телефону. Я послал к вам сержанта Троттера. Он будет с минуты на минуту.

— Пока никого нет. Нас занесло снегом, совершенно занесло. По дорогам не проедешь.

Голос на другом конце провода звучал по-прежнему уверенно:

— Троттер до вас доберется, не сомневайтесь. Пожалуйста, миссис Дэвис, внушите своему мужу, чтобы он внимательно выслушал то, что сообщит вам Троттер, и неукоснительно выполнил его распоряжения. Это все.

— Позвольте, старший инспектор Хогбен, как вас… — начала было Молли, но услышала резкий щелчок.

Хогбен, видно, сказал все, что считал нужным, и дал отбой. Дважды нажав на рычаг, Молли тоже положила трубку. Услышав, как отворяется дверь, она обернулась.

— О Джайлс, наконец-то!

На волосах у него лежал снег, угольная пыль въелась в кожу. Вид у него был возбужденный.

— Вот, послушай, дорогая! Ящики для угля наполнил, дрова принес, в курятнике убрал, бойлер[256] проверил. Все, кажется? Что с тобой, Молли? Вид у тебя какой-то испуганный.

— Джайлс, звонили из полиции.

— Из полиции? — неуверенно переспросил он.

— Да, они послали сюда то ли инспектора, то ли сержанта, в общем что-то вроде этого.

— Зачем? Что мы сделали?

— Не знаю. Может быть, это из-за тех двух фунтов масла, которые мы получили из Ирландии.

Джайлс нахмурился.

— Кстати, надо найти лицензию на радиоприемник.

— Да, она в письменном столе. Знаешь, Джайлс, миссис Бидлок дала мне пять талонов за мое старое твидовое пальто. Наверное, это незаконно… хотя, по-моему, совершению честно. Отдаю пальто — получаю талоны, что тут такого? Господи, что еще мы могли натворить?

— На днях я чуть не столкнулся на автомобиле с одним парнем. По его вине, это точно.

— Должно быть, мы все-таки что-то натворили, — причитала Молли.

— В наше время что ни сделаешь, все незаконно, — уныло отозвался Джайлс. — От этого постоянно чувствуешь себя виноватым. Вообще-то, по-моему, все дело в том, что мы содержим этот пансион. Наверняка есть множество каких-то ограничений, о которых мы и понятия не имеем.

— Что точно грозит неприятностями, так это продажа спиртного. Но мы ведь этим не занимаемся. А в остальном… ведь это наш собственный дом, что хотим, то и делаем.

— Совершенно справедливо. Но я же говорю, в наше время почти все запрещено.

— О, лучше бы нам было за это не браться. Как занесет нас снегом на несколько дней… все начнут злиться, раздражаться. Запасы консервов кончатся…

— Не вешай нос, любимая, — сказал Джайлс. — Сейчас нам не везет, но все устроится, вот увидишь.

Он с рассеянным видом поцеловал ее в макушку и сказал уже совсем иным тоном:

— Знаешь, Молли, должно быть, случилось что-то весьма серьезное, иначе бы не послали сержанта сюда, за тридевять земель в этакую-то непогоду. — Джайлс махнул рукой в сторону заснеженного окна. — Да, что-то не терпящее отлагательств…

Они стояли, уставившись друг на друга. Вдруг отворилась дверь и вошла миссис Бойл.

— А, вот вы где, миссис Дэвис, — приступила она. — Известно ли вам, что батареи в гостиной совсем холодные?

— Извините, миссис Бойл. У нас мало угля, и мы… — начала Молли.

— Я плачу семь гиней в неделю, — гневно перебила ее миссис Бойл. — Семь гиней! И не собираюсь мерзнуть!

Джайлс вспыхнул.

— Пойду подброшу угля, — сухо сказал он и вышел из комнаты.

Как только дверь за ним затворилась, миссис Бойл повернулась к Молли.

— Позвольте оказать вам, миссис Дэвис, у соседей живет весьма странный молодой человек. Его обхождение, манеры… а галстук… И он что, никогда не причесывается?

— Он талантливый молодой архитектор, — ввернула Молли.

— Простите?

— Кристофер Рен — архитектор и…

— Милочка, — снова перебила ее миссис Бойл, — естественно, я слышала о сэре Кристофере Рене. Разумеется, он был архитектором. Он построил собор Святого Павла. Вы, молодые, кажется, считаете, что до того, как вышел Закон о всеобщем образовании[257], мы все были темные.

— Да нет, я говорю о нашем мистере Рене. Его зовут Кристофер. Родители так его назвали, потому что надеялись, что он станет архитектором. Вот он и стал им… или вот-вот станет, так что все получилось очень удачно.

— Гм! — фыркнула миссис Бойл. — Что-то не верится. Все это весьма подозрительно. На вашем месте я навела бы справки. Много ли вам известно об этом молодом человеке?

— Столько же, сколько и о вас, миссис Бойл. И вы и он платите нам по семь гиней в неделю. Только это мне и следует знать, вам не кажется? Остальное меня не касается. Нравятся ли мне мои постояльцы, — Молли твердо посмотрела в глаза миссис Бойл, — нет ли, не имеет ровно никакого значения.

Миссис Бойл сердита покраснела.

— Вы молоды и неопытны, вы должны прислушиваться к советам тех, кто более искушен, чем вы! А этот ваш чудаковатый иностранец? Когда он явился?

— Ночью.

— Вот видите. Что за блажь такая! Нашел время!

— У нас нет права отказывать путнику в гостеприимстве, миссис Бойл. Впрочем, возможно, вы этого и не знаете, — добавила, приятно улыбаясь, Молли.

— Могу сказать только одно — мне кажется, этот ваш Паравицини или как там он себя называет…

— Берегитесь, сударыня. Как известно, черт легок на помине.

Миссис Бойл вздрогнула, будто и в самом деле услышала голос потусторонних сил. Мистер Паравицини проскользнул в комнату так тихо, что дамы ничего не заметили. Он потирал руки и негромко по-стариковски посмеивался сатанинским смехом.

— Вы меня напугали, — сказала миссис Бойл. — Я не слышала, как вы вошли.

— А я хожу на цыпочках, — сказал мистер Паравицини. — Никто никогда не слышит, как я вхожу. Ужасно забавно. Поэтому иногда я невольно подслушиваю, что тоже бывает забавно. И никогда не забываю того, что услышал, — тихо добавил он.

— В самом деле? — сказала миссис Бойл каким-то тусклым голосом. — Пойду возьму свое вязание, я его оставила в гостиной.

И она торопливо вышла из комнаты. Молли недоуменно глядела на мистера Паравицини. Он, странно подпрыгивая на каждом шагу, приблизился к ней.

— Кажется, моя очаровательная хозяйка немного растерянна.

И прежде чем Молли успела ему помешать, он схватил ее руку и поцеловал.

— Что случилось, сударыня?

Молли попятилась от него. Ей было как-то не по себе. Он, не сводя глаз, смотрел на нее взглядом стареющего сатира[258].

— Ах, сегодня все идет неладно, — стараясь казаться беспечной, сказала она. — А все этот снег.

— Да. — Мистер Паравицини обернулся и посмотрел в окно. — Снег усложняет нам жизнь, правда? Но кое-что он весьма облегчает.