Агата Кристи - К берегу удачи. Кривой домишко. Объявлено убийство. Три слепых мышонка

В любом клубе обязательно есть человек, которого все считают мастером нагонять скуку. Не составлял исключения и клуб «Коронэйшн». И то обстоятельство, что за стенами клуба шел в этот день воздушный налет на Лондон, не изменило обычного порядка вещей.

Майор Портер, отставной офицер индийской армии[2], зашуршал газетой и откашлялся. Все старались не поднимать на него глаз, но это не остановило майора.

В «Таймсе»[3] — извещение о смерти Гордона Клоуда, — сказал он. — Разумеется, общие слова: «5 октября, в результате вражеских действий». Адрес не указан. А произошло это как раз рядом с моей квартирой. В одном из больших домов на Кэмпден-Хилл. Надо сказать, меня это порядком взбудоражило. Я, знаете ли, состою в гражданской обороне. Клоуд только что вернулся из Штатов. Он ездил туда по вопросу государственных закупок. Женился там: молодая вдова — годится ему в дочери. Миссис Андерхей. Оказывается, я знал ее первого мужа, встречались в Нигерии…

Майор Портер сделал паузу. Все молча с прежним упорством закрывались газетами. Но не таков был майор Портер, чтобы его смутили подобные мелочи.

— Интересно, — неумолимо продолжал Портер, машинально разглядывая пару необычайно узконосых явно не из дорогого магазина ботинок (подобного типа ботинки он решительно не одобрял). — Так вот, друзья мои, я состою в противовоздушной обороне. С этими бомбами не соскучишься. Никогда не знаешь, куда она угодит. И вот нате вам. Пострадал нижний этаж, и снесена крыша. Второй этаж практически не тронут. В доме находилось шесть человек. Трое слуг: супружеская пара и девушка-горничная, затем Гордон Клоуд, его жена и шурин. Они все были внизу, кроме шурина, в прошлом служившего в отрядах «коммандос». Он предпочел остаться в своей уютной спальне на втором этаже — и, черт возьми, отделался несколькими синяками. Все трое слуг были убиты. Гордон Клоуд засыпан обломками. Его откопали, но по дороге в больницу он скончался. Его жена пострадала от взрыва, она осталась в чем мать родила, но выжила. Полагаю, что она поправится. Теперь она богатая вдова — Гордон Клоуд, должно быть, имел больше миллиона…

Майор снова сделал паузу. Он поднял глаза от узконосых дешевых ботинок: брюки в полоску, черный пиджак, яйцевидный череп и колоссальные усы. Безусловно, иностранец! Вот почему у него такие ботинки. «Во что, в самом деле, превращается наш клуб? — подумал Портер. — Даже здесь никуда не денешься от иностранцев». Эта мысль не оставляла его на протяжении всего дальнейшего монолога.

То, что иностранец слушал его с очевидным вниманием, ни в коей мере не смягчило предубеждения майора.

— Ей не больше двадцати пяти, — продолжал Портер. — И она уже во второй раз вдова. Или, по крайней мере, считает себя вдовой…

Он остановился в надежде, что теперь-то его закидают вопросами. Но все упорно молчали, однако и он тоже не собирался сдаваться:

— Дело в том, что на этот счет у меня есть свои соображения. Странная история. Я уже говорил вам, что знал ее первого мужа, Андерхея. Славный малый. Какое-то время был главой колониальной администрации в одном из районов Нигерии[4]. Отличный парень. Он женился на этой девушке в Кейптауне[5]. Она была там на гастролях с какой-то труппой. В очень трудном положении, хорошенькая, абсолютно беспомощная, ну, словом… Послушав, как восторженно бедняга Андерхей говорит о бескрайних колониальных просторах, она пролепетала «Ах, как это чудесно!» и как бы ей хотелось «уйти от житейской суеты». В общем, она вышла за него замуж и «ушла от житейской суеты». Он был крепко влюблен, бедняга, но что-то у них не заладилось уже с самого начала. Она ненавидела джунгли, смертельно боялась туземцев и умирала с тоски. Ее представление о счастливой жизни было иным: ходить в соседнее кафе, где всегда можно встретить кого-нибудь из актеров и поболтать с ними о театральных делах. Одиночество в джунглях вдвоем с мужем ей вовсе не улыбалось. Я никогда сам ее не видел — слышал все это от бедняги Андерхея. На него эта история ужасно подействовала. Он поступил с ней очень порядочно: отослал домой и потом согласился дать развод. Как раз вскоре после этого я и встретил его. Он был издерган до предела и находился в том состоянии, когда человеку необходимо с кем-нибудь поделиться. В некотором отношении он был странноват, со старомодными взглядами — не признавал развода, как вообще все католики. Он сказал мне: «Есть другие способы предоставить женщине свободу». — «Послушайте, дружище, — ответил я, — не делайте глупостей. Ни одна женщина в мире не стоит того, чтобы пускать из-за нее пулю в лоб». Он сказал, что вовсе не об этом речь. «Я одинок, — продолжал он. — У меня нет родственников, которые стали бы обо мне печалиться. Известие о моей смерти даст Розалин право считаться вдовой, а это именно то, что ей нужно». — «А как же вы?» — спросил я. «Ну, — ответил он, — быть может, какой-нибудь мистер Инок Арден[6] появится где-то в тысяче миль отсюда и начнет новую жизнь». «Это может в один прекрасный день поставить ее в ложное положение», — предостерег я. «О нет, — ответил он. — Я бы не нарушил правил игры. Роберт Андерхей умер бы безоговорочно и окончательно».

Я забыл обо всем этом, но шесть месяцев спустя услышал, что Андерхей умер от лихорадки где-то в джунглях. Туземцы, сопровождавшие его, были преданы ему. Они вернулись с подробным рассказом об обстоятельствах его смерти и с короткой запиской, где почерком Андерхея было нацарапано несколько слов. Он писал, что туземцы сделали для него все возможное, но он все же, видимо, умирает. Хорошо отзывался о старшем проводнике. Этот человек был предан ему, как, впрочем, и все остальные. Они, конечно, подтвердили бы под присягой все, что он велел бы им подтвердить. Вот так обстояло дело?.. Возможно, Андерхей похоронен в глуши Экваториальной Африки, а может быть, и нет… И если нет, миссис Гордон Клоуд в один прекрасный день может оказаться в довольно затруднительном положении. И поделом. Я никогда не видел эту женщину, но я знаю, каковы они, эти маленькие охотницы за наследством. Она разбила жизнь бедняге Андерхею. Такая вот интересная история…

Майор Портер обернулся и обвел комнату вопросительным взглядом, надеясь услышать сочувственное «да». Двое из присутствующих смотрели на него с откровенной скукой, молодой Мелон отвел глаза, и лишь мосье Эркюль Пуаро следил за ним с вежливым вниманием. Зашуршала газета, и седовласый человек с удивительно бесстрастным лицом, сидевший в кресле у камина, спокойно поднялся и вышел из комнаты.

У майора Портера вытянулось лицо, а молодой Мелон тихонько свистнул.

— Ну и сели вы в лужу, — сказал он. — Знаете, кто это был?

— Господи помилуй, взволнованно пробормотал майор Портер. — Конечно, знаю! Не близко, но мы знакомы… Это Джереми Клоуд. Верно? Брат Гордона Клоуда. До чего же нескладно получилось, честное слово! Если бы я имел хоть малейшее представление…

— Он адвокат, — сказал молодой Мелон. — Держу пари, он привлечет вас к ответственности за клевету, оскорбление или еще что-нибудь в этом роде.

Дело в том, что молодой Мелон любил сеять тревогу и панику там, где это не запрещалось законом об охране государства.

Майор Портер взволнованно повторял:

— Очень нескладно. Очень неудачно!

— Это сегодня же вечером станет известно в Вормсли Хит, — сказал мистер Мелон. — Там живут все Клоуды. Они допоздна будут обсуждать на семейном совете, что им следует предпринять.

Но в это время раздался сигнал отбоя, и молодой Мелон перестал язвить и, осторожно поддерживая под руку своего друга Эрюоля Пуаро, повел его к выходу.

— Ох уж эти наши клубы, — сказал Мелон. — Потрясающая коллекция нудных олухов. И Портер занимает среди них первое место. Он может без передыху более получаса описывать, как выглядят хитроумные индейские узлы…

Это было осенью 1944 года. А в конце весны 1946 года к Эркюлю Пуаро пришла посетительница.

Было прекрасное майское утро. Эркюль Пуаро сидел за письменным столом в своем уютном кабинете. Вошел слуга Джордж и почтительно доложил:

— Сэр, вас хочет видеть какая-то леди.

— Что представляет собой эта леди? — предусмотрительно спросил Пуаро.

Его всегда забавляло, с какой дотошностью Джордж описывал посетителей.

— Я бы сказал, сэр, что ей что-то между сорока и пятьюдесятью. Неопрятна и несколько артистической внешности. Добротные уличные туфли. Твидовое пальто и юбка, но кружевная блузка. Какие-то сомнительные египетские бусы и голубой шифоновый шарф.

Пуаро поежился:

— Я как-то не испытываю желания видеть ее.

— Сказать ей, сэр, что вы нездоровы?

Пуаро посмотрел на него в раздумье.

— Я полагаю, вы уже сказали, что я занят важным делом и меня нельзя отрывать?

Джордж снова кашлянул.

— Она ответила, сэр, что специально приехала в Лондон и готова ждать сколько угодно.

Пуаро вздохнул.

— Никогда не следует бороться с неизбежным, — сказал он. — Если леди средних лет, носящая поддельные египетские бусы, приняла решение увидеть знаменитого Эркюля Пуаро и приехала с этой целью в Лондон, ничто ее не остановит. Она будет торчать в холле, пока не добьется своего. Пригласите ее, Джордж.