В Скотленд-Ярде сэр Эдвард узнал, что обстоятельства смерти мисс Крэбтри досконально изучались. Дата, когда мисс Крэбтри должна была получить обычную сумму, приближалась. Предыдущие триста фунтов должны были быть истрачены или почти истрачены, но уверенности в этом не было: расходы по дому не достигали этой суммы. С другой стороны, старая дева довольно часто посылала по пять фунтов родственникам или нуждающимся друзьям. Однако никаких денег в доме не оказалось. Эта деталь заинтересовала адвоката.

Ему открыла крохотная старушка с живыми глазами и проводила его в большую гостиную. Магдален появилась почти сразу. Казалось, она нервничала.

– Вы просили меня провести следствие, вот я и пришел, – улыбаясь, сказал адвокат. – Прежде всего я хотел бы знать, кто последним видел вашу тетку живой и в какое время это было.

– Последней ее видела Марта. Это было в пять вечера. Она принесла хозяйке счета и сдачу.

– Вы доверяете Марте?

– Абсолютно. Она жила у тети Лили тридцать лет и всегда была безупречно честна.

– Еще один вопрос: почему ваша кузина, миссис Крэбтри, принимала таблетки?

– У нее постоянно болела голова.

– А на этот раз, может быть, была какая-то особая причина?

– Да. За завтраком разгорелась ссора. Эмили очень нервная и часто ссорилась с тетей Лили.

– И в тот день за столом?..

– Да. Тетя Лили начала придираться к ней по пустякам... а потом они обе раскричались. Эмили сказала, что уйдет из дома и никогда больше не вернется, что ее попрекают куском хлеба... ну, и прочие глупости. А тетя Лили в том же тоне ответила, что чем скорее Эмили и ее муж сложат свои чемоданы, тем лучше. Но все это ничего не означало.

– Потому что супруги Крэбтри не могли позволить себе уехать?

– Да. И еще потому, что Вильям очень любил нашу старую тетушку.

– Было, я думаю, и кое-что еще.

Магдален покраснела:

– Вы имеете в виду дискуссию по поводу моего намерения стать манекенщицей?

– Этот проект, полагаю, не нравился вашей тете?

– Очень не нравился.

– А почему вы хотели стать манекенщицей? Вам так нравится жизнь, которую они ведут?

– Все лучше, чем продолжать жить здесь.

– Но теперь, когда у вас приличное состояние...

– Да, теперь все изменилось, – с удивительной простотой согласилась она.

Сэр Эдвард улыбнулся.

– А ваш брат тоже ссорился с кем-нибудь?

– Мэттью? Нет!

– У него не было никаких причин желать исчезновения тетки?

По лицу девушки словно прошла тень.

– Не было ли у него долгов? – спросил адвокат безразличным тоном.

– Были. Бедный Мэттью!

– Теперь и у него тоже все поправится?

– Да. Это, конечно, облегчение, – вздохнула Магдален.

Она так ничего и не поняла! Адвокат поспешил переменить тему:

– Ваши кузены и брат сейчас здесь?

– Да. Я их предупредила о вашем визите. Они готовы во всем помогать вам. Ох, я чувствую, что вы найдете... что виновный, наверное, не среди нас.

– Я не могу сотворить чуда, Магдален. Я надеюсь установить истину, но она, возможно, окажется не той, какую вы желали бы услышать.

– Я понимаю! Но ведь вы все можете!

Девушка вышла из комнаты, оставив сэра Эдварда в некоторой растерянности. Что она хотела этим сказать? Не хочет ли она, чтобы он приготовил еще и тактику защиты? Но для кого?

Приход мужчины лет пятидесяти положил конец его размышлениям. Мужчина был крепко скроен, слегка сутул. Одежда мятая, волосы в беспорядке. Он казался человеком добродушным, но неуверенным в себе.

– Добрый день, сэр. Очень любезно с вашей стороны выразить желание помочь нам. Но, по-моему, тут ничего нельзя обнаружить. Убийца так и останется неизвестным.

– Вы думаете, что это дело рук грабителя? Случайного человека?

– Это же ясно! Никто из членов семьи не мог... а бандиты страшно изобретательны, они лазают, как кошки.

– Где вы находились во время убийства?

– Я занимался марками в своем маленьком кабинете, наверху.

– Вы ничего не слышали?

– Нет. Когда я работаю, я вообще ничего не слышу. Глупо, конечно, но таков уж я есть.

– Ваш кабинет расположен над этой комнатой?

– Нет. В задней части дома.

Дверь открылась, и вошла маленькая светловолосая женщина, нервно сжимавшая руки и, видимо, сильно взволнованная.

– Вильям, почему ты меня не подождал? Я тебя просила...

– Прости, я забыл, Эмили. Сэр Эдвард Пелизер... моя жена.

– Добрый день, мадам. Надеюсь, мое присутствие не помешает. Знаю, как вы все желаете скорейшего прояснения ситуации.

– Конечно! Но мне нечего вам сказать, сэр, не правда ли, Вильям? Я лежала... спала... Проснулась от крика Марты.

– Где расположена ваша спальня, мадам?

– Прямо над этой комнатой. Но я ничего не слышала... да и как я могла что-то слышать? Я же спала.

Больше ничего нельзя было от нее добиться. Она ничего не слышала, она спала. И повторяла это многократно с раздражающим упрямством.

Теперь сэр Эдвард решил повидать Марту. Вильям проводил его на кухню. В холле они почти столкнулись с высоким парнем, уже собиравшимся уходить.

– Мистер Мэттью Воган?

– Да. Извините меня, но я очень спешу. У меня свидание.

– Мэттью! – закричала с лестницы сестра. – Ты же мне обещал!..

– Знаю. Но не могу. Мне нужно кое-кого увидеть. Да и чего ради повторяться? Полиция нас трепала без всякой жалости. Я сыт по горло. – И он вышел, хлопнув дверью.

Марта гладила белье. Она прервала свое занятие, держа утюг на весу. Сэр Эдвард закрыл за собой дверь.

– Мисс Магдален Воган просила меня помочь, – сказал он. – Могу я задать вам несколько вопросов?

Она внимательно посмотрела на него:

– Я знаю, что вы предполагаете, сэр. Но они не виноваты. Таких милых людей поискать на белом свете.

– Я в этом не сомневаюсь. Но этого недостаточно, чтобы их оправдать.

– Конечно, нет, сэр. Таковы уж у нас законы. Но факт, что никто из них не мог этого сделать так, чтобы я не знала.

– Но...

– Поверьте, я знаю, что говорю, сэр. Вот прислушайтесь. – Над их головами скрипнул паркет. – Это лестница. Она всегда скрипит, когда по ней поднимаются или спускаются, как бы осторожно человек ни шел. Миссис Крэбтри была в кровати. Мистер Крэбтри занимался марками. Мисс Магдален шила на машинке. Если бы хоть один из них спустился вниз, я бы слышала. Но этого не было. Нет, не было.

Ее уверенность подействовала на адвоката. «Хороший свидетель защиты», – подумал он, а вслух сказал:

– Вы могли и не обратить внимания.

– Нет. Я всегда слышу, даже не отдавая себе отчета.

– Вы сказали только о троих. А четвертый? Мистер Мэттью тоже был наверху?

– Нет, здесь рядом, в маленьком кабинете. Он печатал на машинке. Отсюда очень хорошо слышна машинка. Он не останавливался ни на минуту, сэр, я клянусь в этом. Это даже действовало на нервы.

Сэр Эдвард вздохнул, помолчал, а потом продолжил:

– Значит, это вы нашли вашу хозяйку?

– Да, сэр. Ее волосы были залиты кровью.

– Вы уверены, что никто из посторонних не входил в дом?

– Как мог кто-нибудь войти, чтобы я не знала? Дверь только одна, звонок выходит сюда. – Она смотрела прямо в глаза адвокату.

– Вы были очень привязаны к мисс Крэбтри?

Глаза ее засветились непритворной нежностью.

– О да, сэр! Мисс Крэбтри... ну, теперь можно сказать: когда я была молода, сэр, со мной случилась беда. Мисс Крэбтри не бросила меня, она приняла меня к себе на службу снова... потом. Я дала бы разрезать себя на кусочки ради нее, сэр.

Сэр Эдвард за свою долгую жизнь научился различать все оттенки правды. Марта говорила искренне, в этом не было сомнения.

– Значит, никто не приходил?

– Никто не мог, сэр.

– А если мисс Крэбтри ждала кого-то и сама открыла дверь?..

Марта молчала и выглядела невероятно обезоруженной.

– Это, вы полагаете, возможно? – настаивал сэр Эдвард.

– Да, но малоправдоподобно. Я...

Она не могла отрицать, хотя и пыталась это сделать. Но зачем? Она наверняка что-то знала. Четверо в доме. Не хочет ли Марта защитить виновного? Однако она глубоко честна, адвокат был уверен в этом.

– Мисс Крэбтри могла это сделать, – продолжал он, не спуская глаз с Марты. – Окно ее гостиной выходит на улицу. Она могла увидеть того, кого ждала, и тихо впустить его. Может, она не хотела, чтобы кто-нибудь знал об этом.

Марта выглядела совсем растерянной.

– Да, сэр, может быть, вы и правы, – согласилась она неохотно. – Я об этом не подумала. Да, так могло быть. Вполне.

– Вы, как мне кажется, последняя видели ее живой?

– Да. Я убрала со стола в гостиной после чая, потом пришла к ней представить список моих расходов и отдать сдачу.

– Она давала вам пятифунтовый банкнот?

– Пять фунтов? – переспросила весьма шокированная этим вопросом Марта. – Я никогда столько не тратила.

– Где ваша хозяйка держала деньги?

– Не знаю. Кажется, при себе... в черной бархатной сумочке. Она, возможно, запирала ее в ящик в своей спальне. Она любила запирать все, но часто теряла ключи.

– Вы не знаете, сколько денег у нее было дома... в пятифунтовых банкнотах, я хочу сказать?

– Нет, сэр.

– Она в тот день не дала вам понять заранее, что ждет кого-то?

– Нет, сэр.

– Вы в этом уверены? Что она вам говорила, повторите, пожалуйста, слово в слово.

Марта задумалась.

– Ну, она сказала, что мясник – вор и мошенник; что у нее вышла лишняя четвертушка чая; что миссис Крэбтри глупая – не любит маргарин; что монета в шесть пенсов, которую я ей отдала, ей не нравится, потому что она из новых, с дубовыми листьями. Она решила, что монета фальшивая, и мне стоило большого труда убедить ее в том, что это не так. Еще она сказала, что рыбник продал мне пикшу вместо мерлана и что нужно сказать ему об этом, нужно поставить его на место. А я это уже сделала... ну вот, пожалуй, и все.