Моему издателю и мне этот труд сам по себе уже есть награда. Таким образом, мы надеемся распространить эту книгу по цене, доступной для каждого, причем известную прибыль получит и книгопродавец. Наше дальнейшее старание направлено на то, чтобы перевести эту книгу на все европейские языки и снабдить бесплатным экземпляром каждого депутата и каждую газету в Европе и Америке. Для выполнения этой задачи потребуется значительная сумма. Мы предполагаем сделать воззвание к публике для получения этих средств. Деньги, которые будут присылаемы мне или моему издателю, пойдут на осуществление этого труда. Излишка быть не может, потому что, чем больше мы получим, тем больше мы в состоянии будем сделать.


Могу добавить, что я не обременял своих страниц многочисленными ссылками. Мои цитаты достоверны и в случае надобности всегда могут быть подтверждены.

 А. Конан Дойл

Ундершо-Гиндгед,

январь 1902 г.

  Глава I

Буры

Невозможно критически отнестись к южноафриканскому вопросу и причинам, вызвавшим настоящую войну между Великобританской империей и бурскими республиками, предварительно не ознакомившись с прошлым Южной Африки. Для этого нужно проследить все сначала, так как события в Южной Африке совершались постепенно и в полной зависимости друг от друга. Нельзя должным образом оценить бура, не зная его прошлого, которое и выработало современного бура.

В то время, когда Оливер Кромвель был на зените своей славы, в 1652 году, — постараемся быть точными, — голландцы впервые появились на мысе Доброй Надежды. Португальцы поселились там раньше их, но вследствие неблагоприятной погоды, оставили эту землю и, будучи заманены в глубь страны слухами о золоте, они миновали действительные золотоносные места и поселились вдоль восточного берега. Голландцы же на мысе Доброй Надежды преуспевали и укреплялись в этом здоровом климате. Они не проникали далеко вовнутрь страны вследствие своей малочисленности и желали только того, чтобы все необходимое иметь под рукой. Они понемногу строили себе дома и снабжали голландское Ост-Индское Общество провизией и водой, постепенно основывая маленькие поселки, вроде Винберг, Стельнбош, подвигаясь вперед вдоль длинных откосов, которые вели к центральному плато, простирающемуся на 1500 миль от берегов Кару до долины Замбези.

Более ста лет история колонии представляла собой только явление постепенного распространения африкандеров на громадных пространствах, лежащих в северной части степей. Скотоводство сделалось промышленностью, но в стране, где шесть акров могут с трудом прокормить одну овцу, большие фермы необходимы даже для маленьких стад. Шесть тысяч акров было обыкновенным размером фермы, за каковую правительство получало пять фунтов стерлингов в год поземельной платы.

Болезни, которые следуют за белым человеком, оказались и в Африке, так же как в Америке и Австралии, пагубными для туземцев: эпидемия оспы очистила страну для вновь пришедших. Поселенцы проникали далее и далее к северу, основывая по дороге маленькие города в роде Грааф-Рейнет и Свеллендам, где голландская реформатская церковь и магазин, в котором можно было достать все необходимое, служили притягательной силой для нескольких разбросанных жилищ. Поселенцы уже выказывали ту самостоятельную независимость, не терпящую контроля, и то отчуждение от Европы, которые были их самыми выдающимися чертами характера. Даже управление голландской компанией вызвало у них восстание. Местное восстание, однако, едва ли было замечено благодаря всемирному перевороту, произведенному французской революцией. После двадцати лет, в течение которых мир был потрясен титанической борьбой, при окончательном разделе Капская колония в 1814 году была присоединена к Великобританской империи.

Из громадного количества великобританских колоний едва ли найдется одна, на которую документальные права были бы так неоспоримы, как на эту колонию. Великобритания на это имеет два основания: право завоевания и право покупки. В 1806 году великобританские войска высадились, победили местные силы и завладели Кейптауном. В 1814 году Великобритания заплатила огромную сумму в шесть миллионов фунтов стерлингов Stadtholder'y за передачу этой колонии и части земли в Южной Америке. Это была покупка, совершенная, может быть, слишком поспешно и небрежно в этом общем земельном разделе, который тогда происходил. Как остановочная станция по дороге в Индию это место тогда казалось ценным, но страна сама по себе считалась малодоходной и пустынной. Как отнеслись бы к этому лорды Кастльри и Ливерпуль, если бы могли предвидеть все то, за что они заплатили шесть миллионов фунтов стерлингов?

В приобретении этом много добра и зла; девять свирепых кафрских войн, величайшие бриллиантовые рудники в свете, богатейшие золотые рудники, две дорогостоящие и унижающие войны с людьми, которых мы уважали даже тогда, когда с ними сражались и, наконец, Южная Африка — страна мира и процветания с одинаковыми правами и одинаковыми обязанностями для всех, на что мы надеемся.

Документы на эту страну, как я уже сказал, очень хороши; но в их условиях имеется особенно зловещее упущение. Океан очертил границы с трех сторон, четвертая же сторона не ограничена. Ни слова не упомянуто о «hinterland'e», потому что ни это определение, ни сама идея об этом тогда никому не приходила в голову. Купила ли Великобритания эти громадные пространства, которые простирались позади поселков? Вправе ли были недовольные голландцы уйти вперед и основывать свежие колонии, чтобы преграждать дорогу англо-кельтским колонистам? В этом вопросе лежит зародыш всех раздоров. Американцы сейчас поняли бы подобное положение, если бы они могли себе представить, что после основания Соединенных Штатов, голландские жители штата Нью-Йорк ушли бы на запад и основали бы новые общины под новым флагом.

Когда же американское население, разрастаясь, дошло бы до этих западных штатов, оно очутилось бы лицом к лицу с задачей, которая досталась на долю нашей страны. Если бы они нашли эти новые штаты строго антиамериканскими и крайне непрогрессивными, то испытали бы то затруднительное положение, в котором очутились великобританские государственные деятели.

Во время перехода под великобританским флагом колонистов-голландцев, французов и немцев насчитывалось около тридцати тысяч. Они были рабовладельцами, и рабов было почти столько же, сколько и колонистов. Можно было надеяться на полное смешение англичан с первыми поселенцами, ввиду сходства происхождения и верований, отличающихся большею или меньшею веротерпимостью. Пять тысяч великобританских эмигрантов высадилось в 1820 году, поселившись на восточной границе колонии, и с этого времени происходил медленный, но постоянный прилив колонистов, говорящих по-английски. Правительство имело исторические ошибки и исторические достоинства великобританского правления. Оно было мягко, чисто, честно, бестактно и непоследовательно. В общем, оно хорошо поступило бы, довольствуясь прежним положением дел. Изменять привычки самой консервативной из тевтонских рас явилось опасным предприятием, повлекшим за собою многочисленные осложнения, которые и вызвали смутную историю Южной Африки. Имперское правительство всегда относилось честно и человеколюбиво к правам и законным требованиям туземцев. Мы придерживаемся того взгляда, и, кажется, правильно, что английское правосудие, если не безусловно слепо, то, по крайней мере, страдает дальтонизмом. Взгляд этот безупречен в теории и не нуждается в доказательствах, но, будучи проповедываем бостонским моралистом или лондонским филантропом, способен все-таки вызвать возбуждение среди лиц, привыкших видеть в неграх людей низшего разряда. Лица эти хотя и находят, что высшая мораль создана только для них, но не любят слушать ее от тех, которые не принадлежат к их обществу.

Великобританское правительство в Южной Африке всегда разыгрывало непопулярную роль друга и покровителя туземцев-рабов. На этой именно почве и произошло первое недоразумение между старыми поселенцами и новой администрацией. Кровавое возмущение началось вследствие ареста одного голландского поселенца, который дурно обращался со своим рабом. Оно было подавлено, и пятеро из участников были повешены. Наказание это было слишком строгое и чрезвычайно несправедливое. Храбрый народ скоро забывает про жертвы поля сражения, но никогда не забудет жертв эшафота. Создавание политического мученичества есть последнее безумие государственного управления. Дело, однако, было сделано, но типична продолжительная мстительность, которую оно оставило за собой; после вторжения Джем-сона было предположение, что предводители этого несчастного предприятия будут повешены, и бревно было уже действительно привезено из избы в Cookhouse-Drift в Преторию для того, чтобы англичан приговорить к такой же смертной казни, какой подверглись голландцы в 1816 году. «Slagters Nek» отметил различие в образе действий между великобританским правительством и африкандерами. Это разделение скоро сделалось более заметным.

С истинным великодушием великобританское правительство даровало облегчительные условия кафрским племенам, которые в 1834 году вторглись к пограничным поселенцам. Наконец, в том же году последовало освобождение рабов во всей Великобританской империи, что вызвало со всех сторон большие неудовольствия.

Должно сознаться, что по этому случаю великобританский филантроп готов был даже уплатить за то, что он считал справедливым, это было благородным национальным поступком, высоконравственное значение которого далеко опередило свое время, и великобританский парламент вотировал громадную сумму в двадцать миллионов фунтов стерлингов в уплату вознаграждения рабовладельцам и таким образом уничтожил зло, с которым метрополия не имела никакой близкой связи. Хорошо, что дело было сделано тогда же, потому что, если бы мы ожидали, пока колонии, которых это касалось, имели бы собственное самоуправление, то этого никогда не возможно было бы достигнуть при конституционных порядках. С ворчанием вытаскивал великобританский плательщик свой кошелек и платил за то, что считал справедливым. Если какая-либо особая награда полагается за добродетельный поступок, который не приносит на этом свете ничего, кроме скорби, то мы имеем право рассчитывать на подобную награду за это освобождение. Мы потратили наши деньги, погубили наши Вест-Индские колонии и подняли бесконечную неприязнь в Южной Африке.