Мне почему-то кажется, что Гаагскую конвенцию, взглянув на нее в широком смысле, могут, пожалуй, назвать совершенством. Действительно, она рекомендует в высшей мере самовоздержание и дисциплину — что английские солдаты успешно выполнили при Эландслаагте, Бергендале и в других битвах — взять позицию приступом и потом дать пощаду тем защитникам, которые сдадутся последними. Кажется, подобное требование слишком тяжелое. Осаждающие жестоко пострадали: они потеряли своих друзей, своих офицеров; с бешенством в пылу сражения, ожесточенные, бросились они на позицию и взяли ее приступом, и в этот последний момент люди, причинившие столько зла, выходят нетронутыми из-за своих скал и требуют пощады, неприкосновенности. Только в эту минуту солдат видит своего противника в одинаковом с ним положении, а от него требуют, чтобы он даровал пощаду; согласитесь, подобное требование превышает человеческие силы.

Допустим, все это применимо к регулярному войску, защищающему позицию, но как поступать относительно повстанцев? О них ничего не говорится в Гаагской конвенции, и нет правил, как с ними обращаться. Неудивительно, что войско, которое партизаны тревожат, при случае возьмет закон в свои руки и расправится с партизанами по своему усмотрению.

В первом параграфе Гаагской конвенции говорится, что воюющий должен: 1) находиться под командою ответственного лица; 2) иметь отличительную эмблему (знамя), видимую издали; 3) носить оружие открыто. Очевидно, что бурский повстанец, который прячет свое ружье в удобном месте и стреляет из-за скал, будучи незамеченным, не выполняет ни одного из вышеизложенных условий. По точному смыслу закона он находится, без сомнения, вне всяких правил ведения войны.

В действительности он поступает еще хуже: прячась за скалами и стреляя в тех, которые даже не могут сказать, когда и откуда в них будут стрелять, он, повстанец, ничем не отличается от разбойника. Жертвы повстанца никогда его не видят, и обыкновенно он находится вне всякой опасности. Я думаю, что подобные случаи редко бывали, но если солдаты и убивали такого человека без донесения об этом офицерам, то можно ли подобный поступок назвать непростительным или что он совершен против правил ведения войны?

В «Лозаннской газете» помещен рассказ одного швейцарского солдата по фамилии Pache, сражавшегося в рядах буров; он, между прочим, выражает удивление по поводу того, как английские войска после громадных потерь во время осады позиции почти всегда щадили тех, кто причинял им столько потерь.

«Однажды, — рассказывает он, — я видел, как в битве при Табаксберге буры держались в своей позиции до самого конца. При последнем натиске неприятеля они открыли бесполезный огонь из магазинок, потом побросали ружья и, подняв руки, начали просить пощады у тех, в которых они стреляли чуть ли не в упор. Я удивился милосердию солдат, даровавших им жизнь».

О содержании пленных почти нечего и говорить. Общее мнение англичан и иностранцев, которые имели случай убедиться, сводится к тому, что с пленниками обращались гуманно и великодушно. Сведения в этом же духе получались из Грин Пойнта, с острова Св. Елены, Бермуды, Цейлона, Амеднагера и из других лагерей. Когда Амеднагер был избран местом для отправки пленных, раздался крик негодования; уверяли, ни на чем не основываясь, как и во всех прочих обвинениях, что Амеднагер — колыбель заразы. По должном исследовании выяснилось. что в этих уверениях нет и зернышка правды, так как местность, в которой расположен лагерь, оказалась самою здоровою во всех отношениях. Так как этот лагерь больше всего подвергался нападкам со стороны критиков, будет вполне уместным привести здесь заключения, сделанные г. Iesse Collings'oм после его посещения лагеря в прошлом месяце:

«Бурские офицеры говорили от себя и от имени солдат, что они ни на что не жалуются. «Как военнопленные, мы не могли даже ожидать такого хорошего обращения, а майор Дикенсон (они настаивали на упоминании об этом в заявлении) добр и предупредителен до высшей степени».

Ходили сенсационные слухи в Америке о плохом обращении с пленными бурами в Бермудском лагере, но разоблачения, сделанные одной газетой, выяснили всю нелепость подобных слухов.

Г. Джон Орорк в газете «New-York Times» говорит: «Ввиду многих неверных сведений относительно положения пленных буров на Бермуде, он сделал запрос и только что получил достоверное сообщение от одного из своих корреспондентов...» О своем корреспонденте Муссоне Вайнрайте г. Орорк отзывается как о влиятельном лице на острове. Корреспондент говорит: «Буры на острове Бермуда находятся в лучшем положении, чем многие из жителей Нью-Йорка. У них в изобилии мясо, хлеб, одним словом, все, исключая свободы. У некоторых, хотя весьма немногих буров нет необходимого платья, и правительство выдает им таковое. В общем, — говорит г. Вайн-райт, — Великобритания обращается с бурами гораздо лучше, чем другие нации со своими пленными».

Сравните это заявление с несомненными лишениями, каковые претерпевали наши солдаты в Ватервале около Претории, без медицинской помощи, а также об истинно варварском обращении с английскими колонистами, попавшими в плен к бурам; их сажали в тюрьмы на том лишь нелепом основании, что, сражаясь за свой флаг, они этим изменяли делу африкандеров.


Наказания 

Сравнительно небольшое число буров, исключая капских повстанцев, подверглось наказанию «экзекуции» в течение двадцатишестимесячной войны. Несколько случаев мне лично известны; наказанию подвергся Кордуа за нарушение присяги и за участие в заговоре 24 августа 1900 года в Претории; двое были расстреляны за отравление лошадей в Натале; троих расстреляли после сражения, происходившего 27 октября 1900 года около Фридерикстада. Эти три бура, бросив оружие, просили пощады; когда их пощадили, они схватили ружья и в упор начали стрелять в наших солдат.

Конечно, были и другие случаи экзекуции во время войны, но трудно их всех припомнить, во всяком случае, их было немного. С начала 1901 года четыре человека были расстреляны в Трансваале, три — в Претории за шпионство и один в Йоханнесбурге за нарушение нейтралитета.

В начале войны 90 процентов фермеров в северном округе Капской колонии присоединились к вторгнувшимся. После отступления буров большая часть фермеров сдалась. Английское правительство, признав, что они находились под давлением и что их положение было затруднительным, решило: не подвергая их особому наказанию, лишить их льгот на несколько лет. Некоторые, например бунтовщики из Дугласа, уличенные в кровавых деяниях, были подвергнуты заключению от одного до пяти лет.

Это произошло в 1900 году. В 1901 году на колонию было вновь совершено бурами нападение, на этот раз во многом отличавшееся от предыдущего. В первом случае страна действительно была занята бурскими войсками, которые в состоянии были оказывать давление на жителей. Во втором случае буры напали отдельными плохо организованными отрядами, которые прошли огромное пространство, но ни одного места не заняли. Английский подданный, присоединившийся к бурам в первом случае, мог ссылаться на принуждение, во втором случае он действовал, несомненно, по своей доброй воле.

Бурские отряды, напавшие во второй раз, были очень подвижные, сражались в исключительном случае, если они имели все преимущества на своей стороне; они проникли во все концы колонии и совратили большое количество колонистов. Главным образом они занимались остановкой поездов и порчей пути. Чтобы скрыть свои деяния, они убивали туземцев, которые могли бы их выдать. Их присутствие наводило страх на колонию и угрожало сообщению армии.

Для выяснения положения можно допустить следующий пример: предположим, австрийская армия напала на Германию, и когда армия зашла в глубь германской территории, шайки австрийских подданных немецкого происхождения начали бы портить железнодорожные пути и угрожать сообщениям. Таково было наше положение в Южной Африке. Как поступили бы австрийцы с этими шайками изменников, с хладнокровием совершающих убийства; даровали бы они им милосердие? Можно ли допустить, чтобы они пощадили?

Англичане, однако, были долготерпеливыми. Сотни этих изменников прошли чрез их руки и большинство из них отделалось штрафом и тюрьмой. Предводители и самые главные виновники были приговорены к смерти. Я с трудом мог составить лист экзекуций, совершенных в 1900 году, включая и вышеизложенные случаи.


Допустим, что слово «несколько» означает три, общий итог будет равняться 34. Много случаев будет добавлено, без сомнения, в будущем, потому что продолжающееся убийство туземцев, даже детей, взывает к строгому правосудию. В этом листе показано: четыре случая крушения поездов, вызванные повстанцами, один случай шпионства, четыре — убийства туземцев, один — дезертир, уведший двадцать лошадей из капской полиции, в остальных двадцати трех случаях великобританские подданные подняли оружие и сражались против своей страны.