Относительно Крюгерсдорпского лагеря говорилось:

«Йоханнесбург, 31 июля.— (Агентство Рейтера) — Командир Альберте, командующий отрядом вблизи Крюгерсдорпа, прислал письмо к офицеру, командующему английскими силами в Крюгерсдорпе, в котором указывал, что у него в отряде имеются бурские семейства, родственники которых недавно сдались, а потому он желает знать, примет ли английский офицер эти семейства, изъявившие желание отправиться в Крюгерсдорп. Офицер ответил, что он с удовольствием их примет: семейства прибудут сегодня.

Этот поступок со стороны буров наглядно показывает, что семейства уже перестали с предубеждением относиться к концентрационным лагерям, где все приспособлено к их удобству, а также ничего не имеют против того, чтобы находиться под нашим попечением и защитой».

От г. Селлье, голландского министра из Абердина, Капской колонии, ревизовавшего концентрационный лагерь в Порт-Элизабет:

«Он писал с целью доказать, что английское правительство сделало все, что было в его власти, для подания помощи изгнанникам, а также доказать, что несмотря на то, что друзья и родственники изгнанников все еще сражались, английские власти все-таки продолжали милостиво и великодушно относиться к изгнанникам, не выказывая к ним неприязненных чувств, за что изгнанники были очень благодарны. Он просил жителей лагеря говорить с ним откровенно, не стесняясь, и, если есть какие-нибудь жалобы, заявить ему. Г. Гесс позволил ему все осмотреть, и он остался доволен, не услышав никаких жалоб или нареканий. Он был того мнения, что военные власти, посылая сюда изгнанников, делали это для их же безопасности и удобства, что со временем будет всеми признано».

Майор Гарольд Сайкс доносит о нижеследующем:

«Он устроил первый концентрационный лагерь, и, когда он оставил лагерь, в нем было около шести тысяч женщин и детей. Все обвинения в жестокостях и негуманном обращении — сущая ложь. Большая часть женщин и детей находилась в лучшем положении, чем у себя дома. Единственная мера, казавшаяся для них жестокой, заключалась в том, что власти настаивали на чистоте и строгом исполнении санитарных постановлений; буры не любили этих постановлений, так как они были чужды для них. Он видел все, что делалось в этих лагерях. Он мог бы бесподобно опровергнуть все те несправедливые обвинения, о которых в последнее время говорилось на митингах и в палате общин».

Офицер из Кронштадтского лагеря писал 1 ноября:

«У нас для них устроены крикет, теннис, крокет, и с ними хорошо обращаются. Кроме других развлечений два раза в неделю играет музыка, а иногда бывают концерты».

Такую жизнь г. Стед называет «медленными мучениями, доводящими до смерти женщин и детей, загнанных нами за зубчатую проволоку, в плен в наши лагери».

Теперь приведем несколько бурских мнений.

Командир Альбертс пишет:

«Майору Вальтеру, Боксбург. — Милостивый государь, я должен выразить Вам и остальным офицерам Боксбурга мою сердечную благодарность за благосклонное участие и доброту по отношению к моей жене; я надеюсь со временем отплатить Вам за эту доброту.

Дай Бог нам не встретиться в сражении.

Честь имею пребывать и т. д.

 Г. Альбертс, командир»


Голландский священник пишет капитану Снаудену, Йоханнесбург:

«Сэр, я уполномочен комитетом голландских реформатских церквей выразить Вам признательность комитета за доброе и сердечное отношение, выказанное Вами женщинам и детям, находившимся под Вашим надзором».

Сто человек буров в Кунстадском лагере подписали следующий адрес:

«Мы также приносим свои благодарности Вашему Превосходительству за то участие, какое Вы принимаете в воспитании наших детей. Мы убеждены, что труды Ваши увенчаются успехом и что подрастающее поколение будет воспитано в страхе Божием быть честными и законными гражданами под английским флагом. Мы с сожалением сознаем, что несмотря на вполне оцененные заслуги и труды наших начальников и докторов, частые смертные случаи все-таки не прекращаются, но мы надеемся и верим, что Вы, Ваше Превосходительство, сделаете все возможное для восстановления здоровья в лагере.

Мы убеждены, что заслуги наших смотрителей в отношении их старания и забот о нашем благополучии при таких трудных обстоятельствах будут оценены Вашим Превосходительством. Мы счастливы, что можем доложить Вашему Превосходительству о том подъеме духа верноподданнических чувств, какой ежедневно замечается в лагере, многие из буров мужеского пола присягнули на верноподданство».

Г. Дудлей Кепс, сдавшийся бургер, пишет своему брату:

«Я в лагере нахожусь уже более семи месяцев — достаточное время, согласись сам, для размышлений, — а однообразная жизнь дает полный простор в этом отношении. С каким нетерпением мы ждем окончания войны, ты не можешь себе представить, точно так же ты не можешь себе вообразить, с каким омерзением мы смотрим на попытки со стороны pro boers (бурофилов), как их называют, искажать естественный и неизбежный ход событий. Ты не удивишься, услышав подобные слова от бывшего голландского республиканца, если возьмешь в соображение то обстоятельство, что все мы сдавшиеся вполне убеждены, что война нами начата и наши государственные люди вполне виноваты в настоящем положении дела. Громадное количество буров, конечно, никогда не разделят подобного взгляда; но это не есть результат их долгого размышления и всестороннего обсуждения вопроса, а просто незнание и полное невежество. Когда мисс Гобгауз была здесь, я часто видел, как она заигрывала или как с нею заигрывали. Некоторые женщины пускались с нею в разговоры о платьях и ботинках. Если бы она знала наших земляков и женщин так хорошо, как мы их знаем, ее история была бы коротка. Теперь здесь находится комиссия, присланная правительством. Конечно, глядя на женщин и детей в лагере, всем становится жалко. Кто бы не пожалел? Но члены комиссии не должны забывать, что это война, а не пикник, и по своем возвращении в Европу они могут сказать, что мы очень желаем и нам недостает только одного — мира».

Далее:

«Несмотря на неблагодарность нашего народа, власти продолжают делать большие улучшения в лагере и стараются облегчить тяжелые условия нашего быта. На это расходуются большие деньги, о чем сам можешь судить по статистическим данным, часто помещаемым в английских газетах. Когда я слышу недовольное брюзжание нашего народа, я невольно задаю себе вопрос, как обращался бы он с англичанами, если бы положения изменились, и я уверен, что обращение буров нельзя было бы сравнить с тем хорошим обращением, какое проявляют к нам англичане.»

Бурская женщина в своем письме из Питермарицбурга говорит:

«Те, которые жалуются, лгут, так как нам хорошо живется».

В ее другом письме сказано:

«Я совершенно не жалуюсь».

Госпожа Блинянт сообщает из концентрационного лагеря в Порт-Элизабет:

«Если бы мы и жаловались, то это была бы ложная жалоба, и все истории о плохом обращении несправедливы, насколько мне известно.»

Среди женщин этого лагеря одна женщина из Ягерс-фонтейна хвасталась, что она застрелила из револьвера — сущая правда — двух безоружных английских солдат.

Таковы очевидные доказательства против отчета мисс Гобгауз и леди из Претории. Правда, некоторые лагери могли быть более подвергнуты критике, но со временем их состояние улучшалось. Я уверен, что всякий беспристрастный человек, прочтя доказательства очевидцев, поймет, что английское правительство старалось при самых трудных обстоятельствах выполнить возможно лучше свою человеколюбивую задачу — устройство концентрационных лагерей.

К концу 1901 года была сделана попытка уменьшить смертность в лагерях перенесением их к морскому берегу. Вопрос осложнился тем обстоятельством, что многие изгнанники не желали покидать своей страны и просили, чтобы их не уговаривали к этому. Изъявлявших согласие начали переселять, и лагери в Ист-Лондоне, Порт-Элизабет и Мерибанке, около Дурбана, значительно увеличились.

«Никакие расходы не должны служить препятствием к переселению», — говорилось в послании г. Чемберлена. В «Синей Книге» (Cd 853) мы можем увидеть, как лорд Мильнер и министр колоний обсуждали вопрос, каким образом можно было бы уменьшить смертность, а также изыскивали всевозможные средства для улучшения лагерей.

Здесь, кстати, упомянем о фотографии изнуренного ребенка, циркулировавшей в Европе и Америке как доказательство несомненных ужасов концентрационной системы. В лагерях действительно много изнуренных детей, так как они обыкновенно прибывают в таком состоянии. Вышеназванная фотография была снята с ребенка по распоряжению английских властей, о чем мне достоверно известно, по поводу обвинения матери в истязании своего же ребенка. Этот инцидент характеризует те бессовестные средства, какие употреблялись с самого начала для того, чтобы отравить общественное мнение всего света и направить его против Великобритании.

 Глава VIII

Великобританский солдат в Южной Африке

Лорд Робертс, желая дать точное понятие о характере солдат, находившихся в его ведении, выразился, что они вели себя как джентльмены. Я убежден, что подобное мнение не преувеличено, и думаю, что буры вполне согласятся с этим, когда улягутся их страсти. На долю английской армии выпала неприятная задача — в партизанской войне приходится наталкиваться на отвратительные вещи — но офицеры и солдаты, насколько могли, улучшали и смягчали грубые обычаи войны. Поведение английских солдат подверглось грязным нападкам со стороны наших политиков и заграничных невежественных злонамеренных критиков. Рассмотрим этот вопрос, основываясь на фактах.

При нашей армии находилось много иностранных attaches. Заявил ли кто-нибудь из них о плохой дисциплине наших солдат? Насколько известно, в их донесениях ничего подобного не было сказано. Капитан Слокум, американский представитель, пишет из Блумфонтейна: