Миш Коллинз лежал на кровати, изучая схему электропроводки в Казино. Он заехал за Уошем на машине, которую взял напрокат. До выезда к Мейски у них оставалось еще полчаса.

— Миш, что ты собираешься делать со своей долей? — обернувшись, спросил Уош.

Миш отложил чертежи. Он взял сигарету и закурил.

— Эх… триста тысяч! Не слабо, а? Я уже строил разные планы. Куплю себе яхту… Здорово: плывешь себе, когда хочешь, остановился, подружка надоела, нашел другую, жратва вкусная. Вот такая жизнь по мне. — Он повернулся на бок, чтобы видеть Уоша. — Ну, а ты?

— Я всегда хотел стать врачом, — ответил Уош. — Часть денег пойдет на учение, а на остальные куплю практику в Нью-Йорке.

— Ну ты даешь! — удивился Миш. — Думаешь, у тебя получится?

— Конечно. С деньгами, и если поставить себе цель, всего можно добиться.

— Оно верно… да ведь сколько учиться! Дудки! Мне такого даром не надо. Уош, а баба тебе не нужна?

— Я жениться хочу и обзавестись семьей, но с этим придется обождать. — Уош выпустил дым через свой расплющенный нос. — Слушай, а мы не засыпемся?

— Вот еще! У Мейски котелок варит что надо. Конечно, не засыпемся… даю слово. Я бы и не стал втравлять тебя в это дело, если б сам не был уверен.

Уош снова повернулся к окну, а Миш, задумчиво поглядев ему в спину, взялся за чертежи, но так и не смог сосредоточиться. С этим черномазым не соскучишься. Неужели он воображает, что кому-то придет в голову лечиться у такой мартышки?.. Да и за каким чертом, имея в кармане деньги, вкалывать врачом? Вот где зарыта собака. Вот что не стыкуется с его отношением к жизни. Он же знает: врач бегает с высунутым языком, не ведает ни минуты покоя, выезжает по ночным вызовам, сидит в унылом кабинете, выслушивая жалобы разных хануриков, которых впору закопать, — ничего себе занятие для человека, имеющего в кармане триста тысяч!

Он отложил чертежи и снова посмотрел Уошу в спину. Потом мотнул головой и пожал плечами. «Да ну его к черту! Какое мне дело?»

Спустя полчаса оба вылезли из машины Коллинза с чемоданами в руках и по узкой дорожке подошли к дому Мейски. В зашторенных окнах горел свет, и как только Миш позвонил, дверь тотчас отворилась.

Мейски впустил их в дом.

— Надеюсь, пока все в порядке, — сказал Мейски, проводив Коллинза и Смита в маленькую гостиную с обшарпанной мебелью. Джек Перри был уже там, он развалился в единственном удобном кресле, в зубах у него дымила сигара. Вновь прибывших он приветствовал безразличным кивком.

Мейски прошел к столу, на котором стояли бутылка виски, стаканы и ведерко со льдом.

— Чандлер еще не приехал, — сказал Мейски, — но мы можем начать без него…

Раздался звонок, и Мейски вышел. Он открыл дверь и вернулся с Чандлером, который тоже привез с собой чемодан.

Чандлер вошел в комнату, кивнул всем, поставил чемодан на пол и взял предложенное ему виски. С одного взгляда Мейски понял, что тот был с женщиной. Об этом достаточно красноречиво говорило довольное, умиротворенное выражение его смазливого лица. Однако Мейски ничуть не встревожился. Он вполне доверял Чандлеру и знал, что тот ничего не выболтает, даже женщине.

— Есть одна важная подробность, — сказал Мейски, присев на край стола, — о которой я забыл упомянуть вчера вечером. Когда Джесс и Уош попадут в хранилище, они увидят пачки с банкнотами по пять, десять, двадцать, сто и пятьсот долларов. Брать будете только пятисотдолларовые пачки. Коробка не такая уж вместительная, а денег нужно унести как можно больше. Но еще вы должны до отказа набить карманы пятидолларовыми пачками. На эти деньги нам придется жить недели три, а то и все шесть. Я все-таки не совсем уверен, может, пятисотдолларовые банкноты у них и переписаны. Так что, пока не кончится шухер, мы должны тратить только пятерки… понятно?

— Переписаны? — Это очнулся Миш. — Ты думаешь, они переписывают номера крупных банкнотов?

— Не знаю. Вряд ли, но лучше не рисковать. Пока не уляжется переполох, мы не истратим ни единой пятисотенной бумажки.

Все четверо кивнули.

— Так, с планом вы знакомы, и у вас было время подумать. Какие есть предложения? — Склонив голову чуть набок, Мейски выжидательно огляделся вокруг.

— Может, нам пройтись по всему плану? — сказал Чандлер. — Ведь тут нужна точность. Зачем Коллинзу отключать кондиционер?

— При низкой температуре газ не действует. То есть, конечно, действует, но не так быстро. Нельзя, чтобы в помещении было прохладно.

— Насчет времени… Если Миш начнет в половине третьего, не слишком ли это впритык?

— Верно. — Мейски подошел к секретеру и достал лист бумаги. — Я переделал расписание. У каждого будет по экземпляру. Здесь все написано. Только сначала мне хочется, чтобы вы примерили форму.

Через десять минут Чандлер, Перри и Уош облачились в форму технического персонала Ай-би-эм; спецовки сидели как влитые. Миш надел форму энергоуправления Парадиз-Сити.

— Да, смотрится очень хорошо, — придирчиво оглядев их, заключил Мейски. — Теперь я покажу вам грузовик…

Он провел их через кухню в двойной гараж, где рядом с «бьюиком» стоял маленький грузовичок. К обоим бортам были приделаны рекламные щиты с жирными красными буквами на белом фоне: «Ай-би-эм. Лучшие калькуляторы в мире. Доставка и обслуживание круглые сутки».

— Это ты сделал? — с неподдельным восхищением спросил Миш.

— Да… Пожалуй, я могу утверждать, что у меня получается почти все, за что бы я ни взялся, — ответил Мейски, явно довольный собой. — На приборной доске я смонтировал устройство, с помощью которого можно в один миг сбросить эти щиты. Не следует забывать, что когда об ограблении станет известно, за грузовиком начнется охота и нам придется избавляться от рекламы. — Он распахнул дверцы в задней части крытого кузова. Вдоль одного из бортов тянулась длинная скамья. — Тут всем хватит места, кроме Коллинза, конечно, он-то поедет на своей машине. Я поставил еще одну штуковину для смены номерных знаков из кабины. Они тасуются, и на месте старых появляются новые. — Он показал, как меняются номерные знаки, потом с видом продавца добавил: — Я нашел в миле от Казино безопасное место, где мы бросим грузовик. Там пересядем в мою машину. — Он обратился к Чандлеру: — Попрошу вас завтра утром поехать туда со мной; я оставлю там свою машину, а вы отвезете меня обратно. Чем быстрей мы избавимся от грузовика, когда деньги будут уже при нас, тем лучше. — Мейски молча оглядел всех четверых, потом вежливо спросил: — У вас есть вопросы?..

— Вы не можете сказать наверняка… всякое случается, — откликнулся Чандлер. — Вдруг мы не попадем в хранилище.

Мейски пожал плечами.

— В таком случае останемся без денег… только и всего. Но я уверен, что вы попадете в хранилище.

— А если мы доберемся до денег, а кто-нибудь поднимет тревогу?

— Тревоги никто не поднимет, потому что Миш отключит сигнализацию.

Чандлер помялся. Он искал уязвимые места.

— А если к нам прицепится какой-нибудь охранник?

— Тогда им займется Джек.

Наступило долгое молчание, потом Чандлер спросил:

— То есть он убьет охранника?

— Послушай, корешок, — тихо, с насмешкой произнес Перри, — пусть у тебя не болит голова за других. У тебя своя работа… а у меня своя.

— Мы возьмем на этом деле по триста тысяч, — сказал Мейски. — Лес рубят — щепки летят…

— Я не желаю, чтоб мне пришили мокрое дело, — сказал Чандлер. Лицо его покрылось испариной.

— Тогда какого хрена ты здесь околачиваешься? — спросил Перри. — Послушай, корешок, ты уже вырос из пеленок. Делай, что велят, и не распускай нюни.

Снова наступило молчание, потом, вспомнив, какие деньги светят ему, Чандлер пожал плечами.

— Ну ладно… молчу…

Тут Миш спросил дрогнувшим голосом:

— А если и вправду засветимся? Что тогда делать-то?

— Не засветимся, но я согласен, мы должны знать, что делать, — ответил Мейски. — Во всех случаях мы возвращаемся сюда… если с деньгами, то делим их и разбегаемся… если без денег, все равно разбегаемся, но давайте условимся, что этот дом — он вполне безопасный — будет местом нашей встречи.

Чандлер колебался, но отступать было поздно. Он не испытывал особого воодушевления и смертельно боялся Перри, однако мысль о деньгах подтолкнула его к согласию.

— Ладно… форма в порядке… грузовик в порядке… перейдем к расписанию.

Мейски улыбнулся.

— Конечно.

Он провел их обратно в дом.

Глава 3

Жарким субботним утром в однокомнатной квартире Ланы Эванс четырежды подолгу звонил телефон.

Первым позвонил дружок Ланы Терри Николс. Он с раздражением слушал ровные, безответные гудки. Ему было доподлинно известно, что Лана не встает раньше десяти. Не может же она спать, когда над ухом разрывается телефон! В воскресенье у нее выходной, и он хотел назначить ей свидание на вечер. Возле будки его ждали двое сокурсников и все время показывали сквозь мутное стекло на часы. Вот-вот должна была начаться первая утренняя лекция. Со свойственной молодым театральностью они открыли затейливый обратный счет, и когда наконец досчитали до нуля, разразилась немая сцена отчаяния. Терри с грохотом бросил трубку и кинулся с ними по коридору в аудиторию.

В одиннадцать часов из Казино позвонила Рита Уоткинс. Она послушала длинные гудки и, озабоченно нахмурившись, повесила трубку.

В половине второго Терри, уплетая сандвич, снова попробовал созвониться с Ланой, и снова безуспешно, и решил, что она, видно, загорает на пляже. Он разозлился и больше не звонил. В начале третьего еще раз позвонила Рита Уоткинс. От Марии Уэллс в хранилище не было никакого проку. Это и понятно. Работа у них точная, и делать ее надо быстро. У Марии просто не хватает опыта. При одной мысли, что опять придется мучиться с ней ночью, когда будет запарка, Риту охватывал ужас. Нужно было непременно разыскать Лану Эванс.