Но откуда взялись спички и почему Джек позаботился так надежно их упрятать? Он не отличался любовью к красивым безделушкам и от ненужных вещей старался побыстрее избавляться.
Швырнув на кровать шляпу, я подошел к чемодану Джека и достал спички. Потом, сев в кресло, стал внимательно их разглядывать.
Всего я насчитал двадцать пять отрывных спичек, на каждой было напечатано название клуба. На внутренней стороне пакетика я прочел рекламную надпись магазина художественной керамики — одного из заведений, которые, словно грибы после дождя, вырастают в местах, посещаемых туристами.
Она гласила:
«Обязательно посетите «Школу керамики» Маркуса Хана — подлинную сокровищницу искусства.
Шато, Эрроу-Пойнт, Сан-Рафел».
Надпись вызвала во мне недоумение: зачем понадобилось фешенебельному клубу, который и на порог не пустил бы ни одного туриста, заниматься подобной рекламой? Что за странное коммерческое соглашение между двумя сторонами?
Я оторвал одну спичку. Приблизив ее к глазам, увидел, что на обратной стороне были напечатаны цифры: С451135. Отогнув остальные спички, я убедился, что и на них были номера, шедшие по порядку до С451160.
Положив обратно оторванную спичку, я несколько минут оставался в неподвижности: что могла означать эта непонятная нумерация? Не найдя ответа, я сунул пакетик к себе в бумажник.
Было уже около часа ночи. Утром я узнаю из газет фамилию девушки в купальном костюме, сейчас же благоразумней всего отправиться спать. Я поднимался на ноги, когда в номер ко мне постучали. Это было не деликатное постукивание коридорного, а громкие, бесцеремонные удары, которыми возвещают о своем прибытии всемогущие представители власти.
Мне было необходимо собраться с мыслями, и я не спешил открывать. «Неужели заметили, когда я убегал с пляжа, — подумал я, — или нашли в кабине мои отпечатки?»
В дверь забарабанили громче.
— Пошевеливайся! Мы знаем, что ты здесь! — прокричал чей-то голос.
Я достал из бумажника спички и засунул их под край ковра. Потом, повернув ключ, открыл дверь.
Сосредоточенно пережевывая резинку, в номер шагнул Кенди, взгляд его темных глаз был неприязненным и злым. За ним с неподвижными лицами и настороженными глазами вошли двое верзил в штатском.
— Поехали, — сказал Кенди усталым голосом. — Капитан Кетчен хочет видеть тебя.
— Что ему нужно? — спросил я, не трогаясь с места.
— Об этом ты спросишь у него. Ну что, пойдешь сам или тебя вести под ручку?
Выбирать не приходилось. Неравенство сил было очевидным, и, хотя встречаться с Кетченом совершенно не хотелось, я взял шляпу и, ни слова не говоря, зашагал в сопровождении полицейских по коридору.
Глава шестая
1
Глаза ночного клерка вновь полезли на лоб, когда он увидел меня в сопровождении Кенди и двух верзил в штатском. Уже второй раз в течение суток меня выводили из гостиницы блюстители закона, и я подумал, что утром, возможно, администрация попросит меня освободить их от моего присутствия. В том случае, конечно, если я вернусь из управления целым и невредимым.
Но в этом-то я как раз и не был уверен. Я хорошо помнил встречу с Кетченом и его угрозы, а он, как видно, не бросал слов на ветер.
Мы сели в ожидавшую нас машину: двое в штатском впереди, Кенди и я на заднем сиденье. Взревела сирена, и машина, как и в прошлый раз, рванулась с места и с бешеной скоростью понеслась по улицам. Она оторвалась так резко, что я услышал, как у меня хрустнули шейные позвонки.
— Не возражаешь, если я закурю? — сказал я Кенди, в основном затем, чтобы что-то сказать.
— Не стоит, — ответил он безразлично и устало. — Мне приказано не церемониться с тобой.
— Чем недоволен капитан?
— Если не знаешь ты, почему это должно быть известно мне? — И разговор прекратился.
От нечего делать я начал смотреть в окно. Я не ощущал особого подъема от предстоящей встречи. Вероятно, кто-нибудь заметил меня на пляже и по телефону сообщил в полицию. Вспомнились рассказы очевидцев о допросах с пристрастием. Если капитан Кетчен собрался допрашивать с пристрастием, дела мои плохи.
Когда машина, подъехав к управлению, затормозила, Кенди порылся в кармане и извлек пару наручников.
— Надевай браслеты, — грубо сказал он, хотя в его голосе я различил извиняющиеся нотки. — Капитану нравится, когда все сделано по форме.
— Вы арестуете меня? — спросил я, протягивая руки. От холодного прикосновения стальных наручников настроение мое стало еще хуже.
— Никто не собирается тебя арестовывать. Капитан просто хочет с тобой побеседовать.
Костоломы в штатском остались внизу, а мы с Кенди поднялись на второй этаж. Я шел следом за Кенди, едва не наступая ему на пятки. Осторожно постучав, Кенди отворил дверь в кабинет Кетчена. Я увидел капитана в обществе Ренкина и неизвестного мне высокого худощавого мужчины лет сорока. У незнакомца были волосы цвета соломы и неприятное лицо хорька, на котором поблескивали очки без оправы.
— Брэндон доставлен, капитан, — объявил Кенди. И сделал шаг назад, предоставив мне роль главного действующего лица.
Кетчен стоял около окна; его массивное с широкими скулами лицо было налито кровью. Он глядел на меня, как глядит посаженный в клетку тигр, когда мимо него проводят жирного ягненка. Ренкин сидел на стуле, шляпа была надвинута на глаза, в пальцах дымилась сигарета. Он не обернулся, когда я вошел.
Человек с волосами цвета соломы наблюдал за мной с интересом и отчужденностью бактериолога, увидевшего под микроскопом неизвестный, возможно смертельный, микроб.
— Почему в наручниках, капитан? — спросил он слабым голосом аристократа, кичащегося своей утонченностью.
Мне показалось, что у Кетчена внезапно перехватило дыхание.
— Если вам не нравится, как мы арестовываем преступников, можете жаловаться комиссару, — раздраженно ответил он.
— Разве мистер Брэндон арестован? — вежливо осведомился человек с соломенными волосами.
Хотя у него была физиономия хорька и холеный голос высокомерного вельможи, мне он определенно начинал нравиться.
Кетчен бросил на сержанта злобный взгляд:
— Сними эти проклятые наручники!
Вставив ключ в замок, Кенди повернул его и снял наручники. Стоя спиной к капитану, он настолько осмелел, что решился осторожно подмигнуть мне.
Когда он отошел, я принялся старательно растирать руки, делая вид, что испытываю мучительную боль.
— Садитесь, мистер Брэндон, — сказал незнакомец. — Меня зовут Керм Холдинг, я из окружной прокуратуры. Мне сообщили, что капитан Кетчен намеревается беседовать с вами, и я решил присутствовать при разговоре.
Настроение мое постепенно улучшалось.
— Рад познакомиться с вами, мистер Холдинг. Сегодня я уже встречался с капитаном, и мне тем более приятно, что вы здесь.
Сняв очки, Холдинг внимательно посмотрел на них и вновь водрузил на нос.
— Капитан Кетчен не выходит за рамки служебных обязанностей, — сказал он без особой убежденности.
Я выдавил из себя улыбку:
— Возможно, капитан просто любит пошутить. Однако, не зная этого, я воспринял его угрозы вполне серьезно. Теперь по его доброй славной мордахе я вижу, что он всего-навсего великий шутник.
Издав клокочущий горловой звук, Кетчен начал медленно приближаться ко мне.
— Кто будет задавать вопросы: вы или я, капитан? — спросил Холдинг, и в его голосе внезапно зазвенел металл.
Остановившись на полпути, Кетчен перевел взгляд на Холдинга, наблюдавшего за ним презрительно и брезгливо.
— Вы сели за руль, вы и правьте лодкой, — злобно отчеканил он. — Что касается меня, то я буду жаловаться комиссару. Вас и вашу прокуратуру давно пора поставить на место, вы позволяете себе слишком много.
Повернувшись, он быстро зашагал к выходу и с силой хлопнул за собой дверью.
— Я нужен вам, мистер Холдинг? — спросил Кенди.
— Нет, спасибо, сержант.
Входная дверь снова закрылась, на этот раз бесшумно.
— Мистер Брэндон, садитесь же, — произнес Холдинг, показав рукою на стоящее против стола кресло.
Я сел. Холдинг, играя карандашом, напряженно смотрел на меня.
— В конце месяца капитан Кетчен уходит в отставку. Его место займет лейтенант Ренкин.
— Поздравляю! — сказал я.
Ренкин, теребя галстук, беспокойно заерзал на стуле.
— Лейтенант отвечает за ведение следствия по этому делу, — продолжал Холдинг. — Я имею в виду два убийства на пляже Бэй-Бич.
В его словах заключалась ловушка, но я сразу разгадал ее. Не побывай я вечером в пляжной кабине, я не знал бы ничего о втором убийстве. Мне следовало выказать удивление, но, подумав, я отказался от этой мысли. Я понимал, что в полицию меня привезли неспроста: либо они нашли отпечатки моих пальцев, либо кто-то видел, как я входил в кабину. Кроме того, могли заметить мой «бьюик». Понимая, что иду на определенный риск, я решил сказать правду.
— Если следствие теперь ведет лейтенант, я готов сделать заявление. Я мог рассказать обо всем еще час назад, но боялся угроз капитана. Он постарался бы приписать мне убийство девушки, сообщи я в полицию, что нашел ее.
Мне показалось, что напряженность во взгляде Холдинга стала менее заметной.
— Значит, вы и были тем человеком, который входил в кабину?
Я кивнул.
— Не лучше ли начать с самого начала? — Ренкин потянулся вперед и взял со стола записную книжку. — С какой целью вы ездили на пляж?
— Мне было полезно еще раз взглянуть на место, где убили Шеппи. Я понимаю, что звучит это не очень убедительно, но утром туда было трудно подступиться — кругом стояла полиция.
Эта книга Джеймса Хэдли Чейза «Итак, моя прелесть» представляет собой захватывающее путешествие по миру любви и приключений. Книга подарит вам незабываемые моменты и поможет понять, что любовь может быть сильнее всего. Она покажет вам, что любовь может преодолеть любые преграды и преодолеть любые трудности. Эта книга поможет вам понять, что любовь может быть сильнее всего и что она может преодолеть любые преграды. Я рекомендую всем эту книгу, она действительно заслуживает внимания.