Разговор происходил всегда один и тот же: «Привет, Джек (либо Лулу, или Чарли)… Получил обратный билет? Советую воспользоваться им: здесь ты не нужен».

На дорожных постах беседовали в том же духе и заворачивали машины на Майами.

Эти полицейские кордоны мешали сотням крупных и мелких воришек орудовать в городе и обчищать богачей.

Поэтому четыре человека, которые откликнулись на заманчивое приглашение и были предупреждены о полицейском заслоне, приехали поодиночке, приняв меры предосторожности.

Джесс Чандлер еще не попадался на крючок полиции, поэтому прилетел самолетом. Этот высокий, интересный, элегантного вида мужчина направился прямиком к турникету, не сомневаясь в том, что его подложный паспорт и ловко состряпанная легенда кофейного плантатора с поместьями в Бразилии выдержит проверку.

Тридцатидевятилетний Чандлер считался в преступном мире одним из самых умных и изворотливых мошенников. Он играл на своей артистичной внешности. Худощавое смуглое лицо, короткий нос и полные губы, широкие скулы и большие темные глаза выдавали в нем чувственность и напористость опытного сердцееда…

Двое полицейских оглядели его. Он не отвел глаз, изобразив на лице скуку и легкое презрение. Настораживает испуг, а испуга они не увидели. Заглянув в паспорт, Чандлера выпустили из здания аэропорта к веренице такси.

Он перекинул дорожную сумку из одной руки в другую и ухмыльнулся. Он знал, что все пройдет гладко… как всегда.

Коллинзу пришлось вести себя гораздо осторожнее. Он всего два месяца как вышел на волю, и в каждом полицейском участке хранилась его фотография. Долго ломал он голову над тем, как ему миновать полицейский кордон, не отвечая на щекотливые вопросы. Наконец, он решил присоединиться к экскурсии, которая отправилась в заповедник Эверглейдс с ночевкой на обратном пути в Парадиз-Сити. В экскурсионном автобусе, битком набитом шумными, довольными, подвыпившими туристами, Коллинз чувствовал себя в относительной безопасности. Он прихватил с собой губную гармошку. Минут за десять до пропускного пункта он начал играть к удовольствию своих попутчиков. Инструмент, зажатый в мясистых ручищах, почти полностью скрыл его лицо. Место он выбрал себе на заднем сиденье с тремя такими же толстяками, и полицейский, войдя в автобус, взглянул на него лишь мельком и тотчас переключился на другие взмокшие, тупые, дружно улыбавшиеся ему физиономии.

Так, в Парадиз-Сити благополучно прибыл Миш Коллинз — человек, которого полиция немедленно завернула бы, если б только установила его личность, ибо мало того, что Миш Коллинз был одним из лучших «медвежатников» в стране, перед его талантом беспомощно пасовали производители всякого рода сигнальных устройств.

Коллинзу исполнился сорок один год. Пятнадцать лет своей жизни с перерывами он провел за решеткой. Он был мощного телосложения, грузный и обладал большой физической силой.

Когда автобус вырулил на стоянку, Миш Коллинз отвел в сторону экскурсовода и сказал, что обратно не поедет.

— Я вспомнил, у меня ведь здесь приятель, — объяснил он. — Сдайте обратно билет и оставьте деньги себе. Вы это заслужили. — И не успел экскурсовод даже поблагодарить его, как Миш растворился в людском муравейнике.

Джек Перри приехал на собственном «олдсмобиле» с откидным верхом.

У них не было его фотографии, поэтому он подкатил к полицейскому посту в полной уверенности, что двум фараонам, проверяющим машины, и в голову не придет, будто они сейчас столкнутся нос к носу с профессиональным убийцей…

Ему было года шестьдесят два: маленького роста, плотный, с коротко остриженными белоснежными волосами, круглым полноватым лицом, широко расставленными глазами под кустистыми седыми бровями, с тонкими губами и длинным крючковатым носом.

Перри остановился и подождал, пока полицейские проверят документы у пассажиров передней машины. Потом, когда ее пропустили, медленно подкатил к двум ожидавшим его стражам закона.

Перри одарил их дежурной улыбкой.

— Здорово, ребята, — махнул он им толстой ручищей. — Что я такого натворил?

Патрульный Фред О'Тул уже четыре часа, как заступил на пост. Это был крупный темноволосый ирландец с настороженным, угрюмым взглядом. Его воротило с души от всех людишек, что проползли через его пост на своих роскошных лимузинах, со своими затасканными шуточками, подобострастными улыбочками, презрением, а то и заносчивостью…

— Паспорт есть? — строго спросил О'Тул, положив на опущенное стекло руку в перчатке и глядя на Перри сверху вниз.

— А на что мне паспорт? — ответил Перри. — Есть права… устроит?

О'Тул протянул руку.

Перри отдал права, которые обошлись ему в четыреста долларов: вещь дорогая, но необходимая. Отпечаток указательного пальца правой руки был очень умело изменен, а такая работа стоит денег.

— По какому делу приехали?

— Поесть от пуза, вдоволь покрутить рулетку и нагуляться с девочками, — рассмеялся Перри. — У меня отпуск, дружище… и уж я его отгуляю на полную катушку!

О'Тул отступил в сторону и пропустил Перри. Тот совсем расплылся в улыбке, нажал на газ, и машина набрала скорость.

«Ну, пронесло, — подумал он, включая радио. — Наколол этих тупиц, а теперь… держись, Парадиз-Сити, я еду!»

В отличие от Перри Уошингтон Смит не мог ехать в открытую. В этом городе вообще не жаловали негров, даже добропорядочных, а Уошингтон Смит был теперь далеко не добропорядочным. Он освободился две недели назад. Его преступление состояло в нанесении побоев двум полицейским, которые подловили его и собирались хорошенько отметелить… Да только Уош оказался финалистом любительского турнира «Золотые перчатки» во втором полусреднем весе. Вместо того чтобы покорно стерпеть избиение, он уложил обоих двумя великолепными боковыми ударами в челюсть и пустился наутек. Но ему не дали убежать далеко. Его остановила пуля, угодившая в ногу, а довершил дело удар дубинкой по голове. Он отмотал восемь месяцев за сопротивление при аресте и вышел из тюрьмы ожесточенным и с твердой решимостью стать отныне заклятым врагом белых.

Когда его позвали в Парадиз-Сити, он засомневался. А не ловушка ли? Сообщение было коротким:

«Есть прибыльное дело. Тебя предложил Миш. Если ХОЧЕШЬ ЗАРАБОТАТЬ ОЧЕНЬ КРУПНУЮ СУММУ, то 20 февраля в 22.00 будь в ресторане „Черный краб“. Деньги на дорожные расходы прилагаю. Полиция перекрыла все въезды в город. Будь осторожен. Спроси мистера Людовича».

Уош пробрался в Парадиз-Сити под коробками с зеленым салатом, предназначенным для отеля «Парадиз-Риц». Когда грузовик, в котором он притаился, проходил полицейский контроль, у него бешено колотилось сердце и тряслись поджилки.

Но и он, подобно трем другим, благополучно миновал полицейский кордон, призванный защитить толстосумов в Парадиз-Сити.

Удался первый шаг в плане ограбления богатейшего в мире Казино, разработанном Сержем Мейски.

Ресторан «Черный краб» занимал трехэтажное деревянное строение на сваях, стоявшее в тридцати ярдах от берега и соединенное с набережной узким причалом. Здесь собирались ловцы губок из «Флорида марин манифекчеринг компани» и туристы, а жители Лагуны и подавно обходили его стороной. Он славился пьяными драками и превосходной рыбной кухней.

На верхнем этаже было три отдельных кабинета. К ним вела наружная лестница, и люди, желавшие поговорить о важном деле, могли рассчитывать на полное уединение…

Первым пришел Миш Коллинз. Официант Джоз поглядел на него, кивнул и молча подал бокал с тройной порцией рома, лимоном и колотым льдом.

Перри и Чандлер пришли вместе, а минуту спустя в кабинет с опаской заглянул Уошингтон Смит.

Миш взял на себя роль хозяина.

— Здорово, ребята, — сказал он. — Располагайтесь как дома. Тот черномазый, что прислуживает — глухонемой. Не обращайте на него внимания. — Он улыбнулся Уошу и протянул ему руку. — Привет, кореш. Давно не виделись.

Уош кивнул и пожал руку, ощущая на себе недоуменный, угрюмый взгляд Перри.

Не сводя глаз с Уоша, Перри спросил:

— Это кто такой? Что он здесь делает?

— А что все мы здесь делаем? — рассмеялся в ответ Миш. Уош отказался от спиртного. Помявшись, он остался у дверей. В компании белых он всегда чувствовал себя не в своей тарелке и ждал подвоха.

Перри выбрал место подальше от Коллинза. Он сел, прихватив свой бокал и крепко зажав в мелких белых зубах потухшую сигару.

— Это что — вечеринка? — спросил он, озирая комнату голубыми водянистыми глазами.

— Именно, — с удовольствием подхватил Миш. — Вечеринка.

Обернулся Чандлер. Его красивое лицо выражало раздражение.

— Ты что-нибудь знаешь про это дело?

— Мало.

— Что за тип этот Людович?

— А-а… его-то я знаю. — Миш почтительно покачал головой. — Еще бы, про него я могу порассказать. Перво-наперво, имя у него другое. Его зовут Серж Мейски. Столкнулся я с ним в Роксбургской тюрьме. У него там работенка была… фармацевтом.

— Это еще что за хрен… фармацевт? — подозрительно спросил Перри.

— Ну, сидел на всяких пилюлях и микстурах, — объяснил Миш. — Клистирная трубка прописывает тебе пилюлю, а Мейски выдает. Десять лет там проработал… котелок варит что надо. Мы с ним поладили. Я ведь охоч до пилюль-то. Перед тем как податься на волю, он мне рассказал, будто придумал такой куш сорвать, что никому и не снилось. Когда, говорит, все налажу, дам тебе знать, и еще трое понадобятся. Я выбрал вас. Благодарности оставим на потом. — Резиновое лицо Коллинза расплылось в широкой улыбке. — Вот что я вам скажу, ребята. На вид он человечек безобидный, но, ей-ей, гремучая змея безобидней. А голова!.. Чистое золото! Я вот что скажу: если он говорит, что можно взять большой куш, я соглашаюсь с закрытыми глазами. Поэтому я здесь. Не знаю, что за дело, но…