«Достаточно ей положить руку на какой-нибудь предмет, тут же начинаются громкие пульсирующие шумы, слышимые иногда через несколько комнат. Это могло быть растущее дерево, или кусок стекла, или обрывок натянутой железной проволоки, или растянутая мембрана, или тамбурин, или крыша кеба, или пол в театре. Более того, контакт при этом был вовсе не обязателен. Я слышал эти звуки в полу, стенах и т. п., когда медиума держали за руки и за ноги, или когда она стояла на стуле, или когда она находилась на подвешенных к потолку качелях, или когда была заключена в металлическую клетку, или когда лежала на диване. Я слышал их в стеклянном аквариуме, ощущал их в собственном плече, чувствовал под собственными ладонями. Я слышал их в листе бумаги, подвешенном за ниточку, которую я держал в руках. Зная многочисленные теории, посвященные данному вопросу и получившие распространение, особенно в США, я исследовал эти звуки всеми возможными способами, но пока не получил неоспоримых доказательств того, что это были объективные явления, а не следствие обмана или какого-либо механического воздействия».

Так был положен конец легенде о хрустящих суставах, падающих яблоках и прочим надуманным объяснениям, отрицавшим объективные факты. Справедливости ради следует отметить, что печальные происшествия, сопровождавшие закат карьеры сестер Фокс, могут послужить извинением тем, кто, не будучи очевидцами реальных событий, судил о них по единственному случаю, получившему широкую огласку.

Иногда высказываются предположения, что Крукс изменил своим взглядам на психические явления, высказанным им в 1874 г., или даже отрекся от них. Можно по крайней мере сказать, что неистовость противников и излишняя скромность сторонников весьма тревожили ученого и ставили под угрозу его научный авторитет. Не признавая своего поражения, он, однако, старался избегать обсуждений этого вопроса. Он не желал, чтобы его ранние работы переиздавались, и остерегался распространять замечательные фотографии, запечатлевшие его под руку с материализованным духом – Кэти Кинг.

В 1898 г., в Бристоле, в своем президентском обращении к Британской ассоциации «За прогресс науки» сэр Вильям кратко упомянул о своих ранних исследованиях:

«Я не сказал еще об одной загадке, на мой взгляд, одной из самых важных и многообещающих. Ни один из эпизодов моей научной карьеры не известен так широко, как мое участие в неких психических исследованиях, проводившихся много лет назад. Тридцать лет прошло с тех пор, как я опубликовал отчет об экспериментах, наводивших на мысль о том, что за пределами наших научных представлений есть сила, проявляемая разумной сущностью, отличной от тех, что известны смертным. Я ни от чего не отрекаюсь. И полностью согласен со своими ранее опубликованными выводами. Мне даже есть что к ним добавить».

Спустя еще почти двадцать лет его уверенность окрепла. Вот что он сказал в одном из интервью:

«Я ни разу не менял своего мнения об этом предмете. И вполне удовлетворен тем, что говорил раньше. То, что между этим и тем миром установлен контакт, это истинная правда».

В ответ на вопрос о том, удалось ли спиритуализму победить материалистическое мировоззрение ученых, Крукс добавил:

«Думаю, что удалось. По крайней мере, появилось множество людей, знающих что-то о самом предмете и о существовании потустороннего мира».

Недавно у автора этой книги появилась возможность – благодаря любезной помощи мистера Томаса Блайтона – увидеть письмо с соболезнованиями, написанное сэром Вильямом Круксом по случаю смерти миссис Корнер. Письмо датировано 24 апреля 1904 г.: «Передайте от леди Крукс и от меня искренние соболезнования ее семье по поводу этой невосполнимой потери. Мы убеждены: уверенность в том, что те, кого мы любим, перейдя в иной мир, продолжают смотреть на нас, уверенность, значительно окрепшая благодаря способностям миссис Корнер как медиума (и навсегда оставшейся в нашей памяти как Флоренс Кук), – будет поддержкой для тех, кто остался жить». Ее дочь, сообщая о смерти матери, сказала: «Она умерла, преисполненная покоя и счастья».

Глава IX

Братья Эдди и супруги Холмс

Очень сложно рассказать в одной книге о всех многочисленных медиумах, появившихся в США, поэтому мы ограничимся описанием нескольких особо выдающихся случаев и надеемся дать общее представление о происходивших там событиях. 1874 и 1875 годы оказались чрезвычайно насыщенными для развития психических явлений: кто-то из медиумов получил признание, кто-то стал причиной скандала. Скандалов было, конечно же, больше, однако не всегда их можно считать обоснованными. В стане противников психических явлений находились и духовенство, и официальная наука, и косное общественное мнение, насквозь пропитанное материализмом. Послушная им пресса умалчивала обо всем, что говорило в пользу психических явлений, раздувая в то же время малейшие сомнения до невероятных размеров. До сих пор вся атмосфера, окружающая эти явления, заряжена предубеждением. В наше время, если какой-нибудь известный человек приходил в редакцию лондонской газеты и заявлял, что ему удалось разоблачить медиума, газета тут же ухватывалась за эту сенсацию и трубила о ней по всей стране. Приди тот же самый человек в ту же газету и заяви, что имеет неопровержимые доказательства истинности психических явлений, газета вряд ли опубликовала бы по этому поводу хоть один абзац. Масштаб скандала может говорить о многом. В Америке, где нет закона о клевете и пресса грубая и шумная, крупный скандал вокруг какого-нибудь случая может зачастую свидетельствовать в пользу истинности самого происшествия.


Впервые необычайно много шума было поднято вокруг братьев Эдди, возможно, самых сильных медиумов, способных к тому, что тогда называлось материализацией, а мы бы определили как создание эктоплазматических форм. В те времена казалось, что подобные явления идут вразрез со всеми законами природы и не имеют аналогов, что и вызывало сильное недоверие. Благодаря трудам Жэле, Кроуфорда, мадам Биссон, Шренк-Нотцинга и других исследователей в данный вопрос была внесена некоторая ясность, как минимум на уровне хорошо проработанной и подкрепленной тщательными исследованиями гипотезы, и мы теперь можем попытаться классифицировать данный случай. Всего этого не было в 1874 г., и нам вполне понятны сомнения, возникавшие даже у самых непредвзятых и осторожных в суждениях людей в те моменты, когда им предлагалось принять на веру, что парочка необразованных, грубоватых и невоспитанных фермеров способна воспроизвести нечто необъяснимое с точки зрения науки и идущее вразрез со всеми известными доселе представлениями.

Братья Эдди, Горацио и Вильям, были обыкновенными фермерами, имели небольшое хозяйство в деревеньке Читтенден возле Рутланда, в штате Вермонт. Очевидец описывает их как «чувственных, независимых, неприветливых людей, внешне они более похожи на трудолюбивых грубых фермеров, чем на пророков или проповедников нового учения. Карие глаза и темные волосы, сложение крепкое, неуклюжи, неразговорчивы и неохотно вступают в разговор с незнакомцами. Кое-кто из соседей враждует с ними, в округе их не любят. Они как бы под запретом для общественного мнения, не желающего ничего слышать о новых явлениях, указывающих, быть может, на новое научное открытие или несущих весть из потустороннего мира».

Слухи о странных происшествиях в жилище братьев Эдди просочились за пределы их округи и вызвали возбуждение, подобное тому, которое в свое время вызвала музыкальная комната Кунза{135}. Со всех сторон стекались исследователи. Все посетители находили пристанище, пусть и слишком скромное, в доме братьев Эдди, их селили в огромной комнате, где со стен сыпалась штукатурка, и кормили простой, грубой пищей. За предоставление жилья братья, понятное дело, взимали небольшую плату, однако за демонстрацию психических явлений, по-видимому, не брали ничего.

Сообщения о происходящем вызвали огромный интерес в Бостоне и Нью-Йорке. Газета «Нью-Йорк дейли график» направила «на разведку» полковника Олкотта{136}, чтобы тот разузнал, что к чему. В те времена Олкотт не принадлежал ни к какому движению, связанному с психической наукой, по сути он был ее противником и взялся за дело с намерением «разоблачить» братьев. Он обладал ясным умом, выдающимися способностями и обостренным чувством чести. Прочтя его подробнейшие воспоминания, озаглавленные «Листки из старого дневника», невозможно не проникнуться глубоким уважением к этому человеку, способному признавать свои ошибки, лишенному эгоизма и наделенному той редкой разновидностью смелости, которая готова принять правду даже в том случае, если она полностью противоречит его личным убеждениям и желаниям. Это был не мечтатель-мистик, а весьма практичный, деятельный человек, и его отчеты об исследованиях психических явлений заслуживают гораздо большего внимания, чем принято считать.

Олкотт прожил в Вермонте десять недель, что само по себе достаточно тяжелое испытание, стоит лишь вспомнить о грубой пище, неуютном жилище и неприветливости хозяев. Покидая жилище этих суровых чародеев, полковник испытывал к ним чувство, весьма напоминающее личную неприязнь; в то же время он полностью удостоверился в их феноменальных психических способностях. Как и всякий мудрый исследователь, он не брал на себя смелость гарантировать абсолютную достоверность фактов, свидетелем которых не был сам, и не пытался предсказать, что сотворят его испытуемые в будущем. Он лишь сообщал о том, что видел собственными глазами: пятнадцать замечательных статей, появившихся в «Нью-Йорк Дейли график» в октябре-ноябре 1874 г., содержат подробное описание полученных им результатов и тех действий, которые он предпринял с целью их проверки. Читая эти статьи, проникаешься уверенностью, что он не упустил ни малейшей возможности уличить братьев в обмане.

Сначала он изучил прошлое братьев Эдди. И оно оказалось не совсем безупречным. Нелишне вспомнить, что медиум – не более чем инструмент, а его дар никак не связан с особенностями его личности. Это относится к физическим феноменам, но несправедливо для ментальных, ибо канал низшего порядка не может служить проводником для высокого учения. В биографии братьев не было никаких темных пятен, однако известно, что однажды они устроили шуточное представление медиумов, назвав его именно так и сопроводив свое выступление разоблачением трюков. Это, возможно, было сделано с целью привлечь внимание и успокоить настороженность соседей, относившихся к истинному спиритизму с крайней неприязнью. Но каков бы ни был мотив их поступка, Олкотт счел за благо удвоить бдительность, ибо понял, что братья хорошо знакомы с тем, как делаются трюки.