Все эти случаи были наиболее ярким подтверждением подлинности явлений. Отчётливые, громкие хлопки по столу периодически сопровождали нашу беседу.»[381]

В целом применяемый метод и полученные результаты в данном случае были такими же, как у мистера Пьера Килера из Соединённых Штатов. Автор не имел возможности провести сеанс с этим медиумом, который делал то же самое и получал результаты, которые, без сомнения, убеждали в подлинности явления. Он получал ответы на вопросы, помещённые в запечатанные конверты, таким образом, наиболее распространённое объяснение этого явления, заключающееся в том, что медиум каким–то образом видит свёрнутые записки, полностью исключается. Любой человек, присутствовавший на сеансе миссис Пруден, твёрдо знал, что она никогда не наклоняется и что все записки лежали у ног медиума и участников сеанса. Ещё одна замечательная форма медиумизма — это гадание посредством зеркал или кристалломантия, когда в зеркале отражаются картины видений. Автор только один раз присутствовал на таком сеансе, который проводила леди–медиум из Йоркшира. Картины были хорошо различимыми и вполне определёнными, оне сменяли одна другую с некоторым интервалом, как бы возникая из дымки. Оне не относились к какому–то конкретному событию прошлого или будущего, а состояли из маленьких пейзажей, смутных лиц и других объектов такого же рода.

Таковы различные формы духовных сил, которые послали духи земным существам в противовес материализму. Высшие их формы не имели физического выражения: оне находились во вдохновенных сообщениях, полученных такими замечательными людьми, как Дэвис, Стэнтон Мозес или Вэйл–Оуэн. Никогда не будет лишним повторить, что сам по себе факт сверхъестественного прихода к нам сообщений ни в коей мере не является гарантией того, что они посланы из высших сфер и что они подлинные. Заблуждающийся человек и гордец, пустой резонёр и осторожный обманщик — все они существуют на границе с невидимой стороной жизни, и можно получать абсолютно никчёмные послания через некритичных посредников. Каждая такая личность должна быть тщательно проверена, просвечена и взвешена, после чего многое можно отбросить в сторону и заняться только тем, что действительно достойно нашего самого пристального внимания. Но даже самое лучшее может никогда не принять законченной формы, как это случилось со Стэнтоном Мозесом, когда он пересёк границу загробного мира. Этот великий Учитель признался через миссис Пайпер, что о некоторых вопросах он был плохо осведомлён при жизни.[382]

Медиумы, о которых мы поведали, были специально выбраны автором для того, чтобы дать читателю представление о различных видах медиумизма, однако существует ещё много других, заслуживающих более или менее подробного рассказа, насколько позволяют границы данного повествования. Автор неоднократно встречался со Слоаном и Фениксом из Глазго, причём оба они обладают замечательным психическим даром, охватывающим почти все из известных доселе психических явлений, и остаются абсолютно бескорыстными людьми, с почти монашеским пренебрежением к благам земной жизни. Миссис Фалконер из Эдинбурга известна своим трансмедиумизмом значительной силы. Из более раннего поколения медиумов автор хотел бы отметить Хаска и Креддока — оба они пережили мгновения наивысшего взлёта и упадок своих психических сил. Миссис Сюзанна Харрис также оставила хорошие свидетельства о своём физическом медиумизме, подобном дару миссис Вагнер из Лос–Анджелеса. Стоит отметить медиумов–любителей Джона Тикнора из Нью–Йорка и мистера Нуджента из Белфаста — они находились в числе первых трансмедиумов. Описание одного из экспериментов с Джоном Тикнором, проведённого в присутствии автора, опубликовано им в «Протоколах» Американского общества психических исследований.[383] Медиум переносился в прошлое, в Англию, где жили его предки. Автор тщательно измерил пульс мистера Тикнора в нормальном состоянии, затем в тот момент, когда он находился под контролем сначала полковника Ли — одного из его духовных проводников, и наконец — Чёрного Ястреба — духа индейского вождя. Измерения показали соответственно 82, 100 и 118 ударов в минуту.

Миссис Робертс Джонсон — ещё одна леди–медиум, достижения которой трудно сравнить с другими. Она обладала замечательным даром речевого медиумизма. Религиозная направленность была неотъемлемой частью её сеансов, и шаловливая молодёжь северных районов, которая посещала её сеансы, создавала на сеансах несерьёзную атмосферу, которая могла оттолкнуть тех, кто воспринимал предмет с чувством особого благоговения. Зычный низкий голос известного шотландского медиума из Глазго Дэвида Дюгида — делал беспочвенными все подозрения о том, что он мог имитировать женский голос. Преподобный доктор Лемонд уверил меня в том, что Дюгид на одном из сеансов напомнил ему о происшествии, которое случилось между доктором и его покойным другом ещё при жизни последнего — важное доказательство для идентификации личности.

Но, пожалуй, самой удивительной и зрелищной формой физического медиумизма в истории Спиритизма были аппорты. Это явление настолько потрясающе, что трудно убедить скептиков в его реальности. Даже сами спириты с трудом верили в это, пока не убеждались воочию. Первое знакомство автора с оккультными науками произошло благодаря покойному генералу Дрейсону, который в те времена — почти сорок лет тому назад — получил вместе с медиумом–любителем целую серию невероятнейших аппортов, среди которых были индийские лампы, амулеты, свежие фрукты и многие другие предметы. Это явление очень эффектно и легко поддаётся имитации, что вряд ли способствует прогрессу в его изучении. Позже автор встречался с редактором известной газеты, который использовал дар той же леди–медиума после смерти генерала Дрейсона, и он продолжал при жёстко установленных условиях эксперимента получать сходные аппорты. Автор был вынужден пересмотреть своё мнение и поверить в то, что он преуменьшал честность медиума и здравый смысл генерала.

Мистер Бейли из Мельбурна был поистине выдающимся медиумом аппорта, и автор не испытывал доверия к его разоблачителям, которые устроили ему проверку в Гренобле. Сам Бейли считал, что он является жертвой заговора церковников. Из описания его замечательных сеансов видно, в чём его обвиняли; предполагалось, что он каким–то непостижимым способом принёс живую птицу тайком в комнату для сеанса, в которой (и он прекрасно знал это) его должны были раздевать для проверки. Объяснение исследователей состоит в том, что птица была спрятана где–то в его… внутренностях — верх абсурда, порождённого крайним недоверием. Автор имел возможность однажды видеть аппорт, вызванный Бейли, который трудно было как–либо объяснить. Вот как это происходило:

«Мы поместили мистера Бейли в углу комнаты, притушили свет и стали ждать. Он, было, начал дышать очень тяжело, впадая в состояние транса, но затем успокоился и сказал что–то на иностранном языке, который я не смог определить. Один из наших друзей, мистер Кохран сказал, что это язык индусов. Дух немедленно ответил ему, причём несколько предложений в его сообщении поменялись местами. На английском голос сказал, что он — дух индуса, который использован для того, чтобы сделать аппорты медиуму, и он очень надеется выполнить свою миссию. «Держите», — сказал он, и через минуту медиум почувствовал, что у него что–то находится в руке. Мы прибавили света и увидели у него в руках птичье гнездо, которое были свито из тонких волокон и мха, очень изящное. Гнездо имело два дюйма высоты, три дюйма в диаметре и выглядело как новенькое, как будто в нём никогда не сидела птица. Внутри лежало малюсенькое яйцо, белое в мелкую коричневую крапинку. Медиум или скорее дух индуса, действующий посредством медиума, положил яйцо на ладонь и раздавил его. Из яйца вытек белок, без каких–либо следов желтка. «Мы не можем вмешиваться в течение жизни, — сказал он. — Если бы оно было оплодотворено, мы не смогли бы взять его.» Эти слова он произнёс до того, как раздавил яйцо, значит, он знал о содержимом яйца, иначе он бы не сделал этого.

— Откуда Вы принесли его? — спросил я.

— Из Индии.

— А что это за птица?

— Они называют её тропическим воробьём.»

Гнездо осталось у меня, и я провёл всё утро с мистером Чаббом из местного музея, пытаясь выяснить, действительно ли гнездо принадлежало птице из семейства воробьиных.

Оно казалось слишком маленьким для индийского воробья, мы также не смогли найти похожего яйца или гнезда среди австралийских представителей семейства. Некоторые другие экземпляры гнёзд и яиц из «коллекции» мистера Бейли были успешно идентифицированы, что определённо являлось надёжным аргументом в его защиту. Можно было предположить, что все эти птицы были куплены и доставлены сюда, но вряд ли гнёзда с только что снесёнными яйцами можно свободно приобрести на рынке. Таким образом, я могу только приветствовать те продолжительные и сложные опыты доктора Маккартни из Сиднея и подтвердить, что я верю мистеру Чарльзу Бейли и полностью убеждён в его медиумических способностях, вызывающих такие поразительные результаты.

Хотя не могу не признаться в том, что я взял с собой в Лондон одну из ассирийских табличек, полученных мистером Бейли в виде аппорта, и отвёз её в Британский музей. После внимательного изучения эксперты музея сказали, что табличка поддельная. Дальнейшее расследование доказало, что табличка действительно была поддельной, но могла быть изготовлена только одним определённым мастером, евреем по национальности, проживающим в пригороде Багдада. Здесь–то мы и столкнулись с необъяснимой загадкой. Конечно, подделку легче вывезти из страны, чем подлинник. Бейли получил по крайней мере около сотни подобных аппортов, и ни один таможенный офицер не смог объяснить, как они могли быть ввезены в страну. Повидимому, использовавшийся в данном случае процесс перемещения при помощи человеческого магнетизма был возможен только с поддельными табличками, тогда как их оригиналы, скрытые толщей земли, оставались недосягаемыми для него. С другой стороны, Бейли ясно дал мне понять, что он предъявлял таблички в Британский музей. Таким образом, я боюсь, что его трудно полностью освободить от обвинений в подтасовке фактов. В этом и состоит главная сложность проблемы. Нельзя забывать, что физический медиумизм не зависит от личных качеств человека, точнее зависит, но не больше, чем поэтический талант.»[384]