Комментарий Мишеля Сажа: «Без сомнения мистер и миссис Томпсон знали доктора Рича или встречали его однажды. Но они не помнили всех деталей, приведённых здесь. Откуда же медиум почерпнула всю эту информацию? Конечно же, не от кого–либо из числа присутствовавших: на сеансе таковых просто не было.»

В течение своей долгой карьеры миссис Пайпер неоднократно меняла посредников, ведущих её сеансы. Первым стал некто Финюи, который называл себя французским доктором, но чей «земной» послужной список был противоречивым и сомнительным. Независимо от этого, его способности достойны восхищения. Ему удалось убедить множество людей в том, что он действительно служил посредником между живыми и умершими. Некоторые сведения о нём казались правдивыми, хотя, вполне возможно, что они были почерпнуты из отчётов о проведении сеансов под его руководством. С другой стороны, считалось, что он являлся «вторым Я» миссис Пайпер, «одной из нитей, вплетающейся в полотно» её сложного и недоступного для обычного понимания характера.[244]

При изучении этого феномена доктор Ходсон, находившийся в первых рядах самых строгих критиков теории телепатии, постепенно склонился к принятию спиритической гипотезы. Он установил, что телепатия между присутствующими и медиумом не приводит к подобному эффекту. Его больше впечатляли дикие и мрачные сообщения, переданные посредством духов от тех, у кого ещё при жизни был расстроен разум. Трудно поверить, что подобные сообщения были получены при помощи телепатии от присутствующих на сеансе. С другой стороны, известны случаи (с Ханной Уайльд, например), когда полученное при жизни сообщение не могло быть передано после смерти. Наши читатели могут отметить точность и добросовестность подобных отчётов. Мы же повторяем, что будем верить в положительные результаты исследований и надеяться на то, что, углубляя свои знания, мы получим ключ к объяснению всего того, что сегодня кажется невероятным. Другого пути к осознанию закономерностей, кроме как через преодоление всех специфических сложностей, возникающих перед экспериментаторами, не существует.

В марте 1892 года после того, как руководящая роль Финюи — прежнего духовного наставника миссис Пайпер, постепенно перешла к Джорджу Пельгаму, содержание и характер сообщений резко изменились. Джордж Пельгам — молодой литератор, погибший в возрасте тридцати двух лет при падении с лошади, до своей гибели проявлял интерес к изучению психических наук и буквальным образом пообещал доктору Ходсону в случае своей смерти приложить все старания к тому, чтобы донести до человечества доказательства существования загробного мира. И он выполнил своё обещание. Автору хотелось бы выразить свою благодарность Джорджу Пельгаму. Изучив его записи,[245] он воспринял наконец Спиритизм с самой лучшей стороны, и эта его симпатия ещё больше укрепилась в период Первой Мировой войны.

Пельгам предпочитал передавать письменные сообщения через миссис Пайпер. Бывали случаи, когда Финюи говорил, а Пельгам «писал», причём происходило это одновременно. Личность Пельгама идентифицировали тридцать его прежних друзей, совершенно не знакомых медиуму. Со всеми Пельгам вошёл в контакт, узнал их всех и обращался к ним так же, как делал это при жизни. При этом он ни разу не ошибся. Подобные примеры прекрасно иллюстрируют две составляющие спиритического Учения — бессмертие личности и ценность духовного общения. Поучительно и то, что процесс общения очень нравился Пельгаму. «Я несказанно рад тому, что мне предоставлена возможность общения с вами. Мне жаль тех, кто лишён этого.» Иногда он проявлял полное равнодушие к прошлому. Комментарий М.Сажа содержит мудрую мысль: «Если и существует мир иной, то души возносятся в него не для того, чтобы размышлять о том, что происходит в нашей несовершенной земной жизни; оне попадают там в водоворот преисполненной высокого смысла благородной деятельности. Если оне всё же о чём–то иногда и забывают, то это неудивительно. Уверен, что оне забывают гораздо реже и меньше, чем это делаем мы.»[246]

Пельгам сам дал прекрасное описание своей личности. Всё, что он мог сказать о своём опыте загробной жизни, имело для всех нас огромное значение. Это именно тот случай, когда психические явления как основа Спиритизма перекликаются с религиозной стороной Учения. Разве могут сравниться теории почтеннейших учителей наших со сведениями о загробной жизни, полученными из «первых рук» от реального лица, узнанного многими? Этот случай походит на другие и отражает постепенную эволюцию в осознании бессмертия земного существования, протекающего там, как правило, в гораздо более приятной форме. Это один из тех примеров, где все способности, присущие личности в земной жизни, получили после смерти широкое поле деятельности.

В 1898 году Джеймс Гарвей Гейслоп, профессор логистики и этики Колумбийского университета, сменил доктора Ходсона в качестве главного эксперта. Заняв с самого начала своей деятельности ту же скептическую позицию, что и Ходсон, он, по мере накопления опыта, пересмотрел свои взгляды. При чтении его отчётов, вышедших отдельным изданием, а также напечатанных в шестнадцатом томе «Протоколов О.П.И.», видишь воочию, что он не мог противиться неоспоримым фактам. К нему обратились из загробного мира его отец и многие другие родственники. Этот случай нельзя объяснить участием личности–двойника или применением телепатии. Он не стал кружить вокруг да около, а честно заявил, что «разговаривал со своим отцом, братом и братьями отца», и каждый, кто читал его отчёты, не мог не поверить в это. До сих пор трудно представить, как Общество решилось напечатать подобные свидетельства в своих «Протоколах» в то время, когда большинство членов его правления оставалось непримиримыми противниками спиритических взглядов. Эту их позицию можно объяснить только эгоистичным и ограниченным типом мышления, не способным принять на веру то, что происходит не с ними. Даже если доказательства лежат на поверхности и опираются на реальные факты, их никто не берёт в расчёт. В этом и кроется возможная причина того, что многие аспекты проблемы оставались до конца невыясненными.

Никакая память, даже самая незамутнённая, не может вернуть Гейслопу его покойного отца. Многие детали позабылись, о других не было известно вообще — до того, как произошли беседы Гейслопа с умершим отцом. Два пузырька с чернилами на его письменном столе, коричневый перочинный нож, перо, имя его пони, его чёрное кепи — можно назвать подобные мелочи несущественными, но по этим приметам узнаётся родной человек. Отец всегда был верным членом одной небольшой секты. И только в этом он, кажется, изменил сам себе: «Ортодоксальность здесь (на том свете, — Е.К.) не имеет никакого значения. Моё мнение о многих вещах изменилось.»

Интересно отметить, что после шестнадцати подобных бесед профессор Гейслоп признал методы спиритов. В свободной беседе, не прибегая ни к каким специальным проверкам, он собрал гораздо больше убедительных подтверждений, чем на пятнадцати заседаниях, на которых принимались всевозможные меры предосторожности. Не ограниченные жёсткими рамками, подобные интервью гораздо эффективнее по результатам, поскольку чересчур дотошные исследователи зачастую оказывают определённое давление на других участников заседаний. Гейслоп оставил нам свои отчёты о 205 случаях подобных бесед, сам он был свидетелем и участником 152 из них.

Возможно, самой интересной и драматичной из них была беседа, происходившая в 1905 году между миссис Пайпер и двумя выдающимися исследователями уже после смерти Ричарда Ходсона. Покойный Ходсон и Гейслоп беседовали, используя уста и руки полуобразованной женщины, погружённой в транс. Замечательная и невероятная ситуация! Тот, кто так долго изучал духов и медиумические способности этой женщины, должен был сам явиться в качестве духа к своему старому другу. Такой случай, несомненно, заслуживал тщательного изучения.[247]

Следующий отрывок из сообщения Стэнтона Мозеса должен заставить наших исследователей психических сил задуматься, а читателю предоставляется возможность самому решить — могли ли эти слова «зародиться» в мыслях миссис Пайпер:

«Эту идею все мы хотели бы донести до вас и всех наших друзей по прошлой земной жизни. Речь идёт о том, что тот, кто жаждет духовного совершенствования, и тот, кто просто движим сугубо научным интересом, поразному входят в мир духов. Доктор Ходсон говорит, что я (Стэнтон Мозес, — Й.Р.) должен указать вам на его великую ошибку, которая заключалась в том, что он слишком долго находился в плену материалистического восприятия жизни, превыше всего ставя материальные блага. Сфера высшего, духовного не существовала для него. Он не мог рассматривать психические явления с той позиции, на которой нахожусь я. Он старался интерпретировать их как материалист, не пытаясь взглянуть на них с точки зрения Спиритизма. Того, кто подобно ему, переходит из земного бытия в духовную сферу, можно сравнить с новорождённым ребёнком. С тех пор, как он явился нам, его начали забрасывать посланиями, передавая через посредников всевозможные вопросы. Но всё было напрасно: он не мог отвечать. Он повторяет, что именно я должен рассказать вам о его прежнем одностороннем восприятии сложного и важнейшего явления, всей глубины которого ему не удалось постичь при жизни.»

Некоторые описания личности замечательной женщины–медиума миссис Пайпер могут представлять интерес для читателя нашей книги. Вот как отзывался о ней мистер А.Дж.Филпот:

«Она показалась мне спокойной, цветущего вида женщиной средних лет. Она была невысокого роста, ладно сложена, с аккуратно причёсанными тёмными волосами. Выражением лица она, скорее, походила на экономку или домохозяйку. Она выглядела преуспевающей женщиной, по внешнему виду которой было трудно судить об её интеллекте. Я ожидал увидеть иной тип женщины, более нервозный, но миссис Пайпер казалась совершенно спокойной и флегматичной, как немецкая «хаусфрау» (домохозяйка, — Е.К.). Было совершенно очевидно, что она не обременяла свой рассудок решением метафизических или каких–либо других проблем абстрактного характера. Она мне напомнила сиделку из госпиталя — спокойную и невозмутимую.»