«Его следовало бы назвать Обществом для замалчивания фактов, для огульного обвинения в шарлатанстве, для смущения умов и для отречения от Нового Откровения, которое, по словам членов Общества, навязывается человечеству, отвлекая его от сферы просвещения и науки.» Подобная критика может показаться слишком суровой, но, в конце концов, именно она звучала в подавляющем большинстве высказываний авторитетных личностей об Обществе психических исследований.[239]

Одним из ранних образчиков деятельности О.П.И. может служить командировка в Индию своего представителя в лице доктора Ричарда Ходсона для расследования «чудес», происходивших в Адьяре — штаб–квартире мадам Блаватской, которая внесла несомненное оживление в изучение древней восточной мудрости. Она создала собственную философскую систему, известную во всём мире под названием «теософия», снискавшую признание просвещённой общественности Запада. Наше повествование — не место для обсуждения сложного характера этой замечательной женщины. Мы просто констатируем тот факт, что в результате поездки доктор Ходсон составил самое неблагоприятное мнение о ней самой и связанных с нею чудесах. Какое–то время это мнение считалось окончательным, но позже открылись некоторые обстоятельства, приведшие к пересмотру дела, во многом благодаря активности миссис Безант.[240] Она утверждала, что свидетели были основательно озлоблены, а некоторые из них — подкуплены, большинство же показаний оказалось явно сфальсифицированными. В целом все события оказались подстроены так, чтобы бросить тень на мадам Блаватскую, хотя это и не давало оснований отрицать другие известные факты. И опять, как и в других случаях, Общество показало свою способность лишь целеустремлённо и последовательно разоблачать предполагаемое мошенничество, демонстрируя полное отсутствие гибкости, столь необходимой в экспериментах по изучению психических сил.

Тем приятнее вспомнить об изучении О.П.И. проявлений медиумических способностей у миссис Леоноры Пайпер, несомненно одарённой женщины из Бостона (С.Ш.А.), принесшем хорошие результаты. Отчёты об экспериментах, проводившихся на протяжении пятнадцати лет, составляют несколько томов. В рядах исследователей находились такие известные и авторитетные личности, как профессор Вильям Джеймс из Гарвардского университета, доктор Ричард Ходсон и профессор Гейслоп из университета округа Колумбия. Все трое были убеждены в подлинности всех манифестаций, происходивших в присутствии медиума, и склонялись к спиритической интерпретации этих явлений.

Спириты, естественно, торжествовали, получив официальное подтверждение своих взглядов. Мистер Э.Доусон–Роджерс, президент Лондонского спиритического объединения, на собрании своей организации 24 октября 1901 года выступил со следующей речью:

«За последние несколько дней произошло небольшое событие, которое заставило меня сказать здесь несколько слов. Многие из вас знают, что наши друзья из О.П.И. (или, по крайней мере некоторые из них) присоединились сегодня к нашему «лагерю». Говоря это, я не имею в виду, что они присоединились к Союзу лондонских спиритов в буквальном смысле слова. Я лишь хочу сказать, что те, кто ещё несколько лет назад иронизировали относительно нашей организации, сегодня разделяют наши идеи о существовании человека после смерти и о возможности общения с загробным миром.

Так, я до сих пор сохранил яркие воспоминания о раннем этапе истории О.П.И. К счастью или несчастью своему, я был членом его первого правления, как и наш уважаемый друг У.Стэнтон Мозес. Мы вместе принимали участие в заседаниях правления и с грустью отмечали то неверное направление, по которому оно пошло, сомневаясь в том, что загробная жизнь есть объективная реальность. Результатом этого явилась наша с мистером Стэнтоном Мозесом отставка и выход из правления. Однако время всё изменило. Сейчас наши друзья выразили желание установить истину, хотя ранее они искренне пытались доказать, что Спиритизм — это не более чем мошенничество…

К счастью, со временем это их страстное желание поостыло, и мы с полной уверенностью можем назвать членов О.П.И. своими лучшими друзьями и коллегами. Они провели кропотливую работу, доказавшую правильность нашего пути, хотя вряд ли её очевидность требовала таких усилий. Первым делом следует отметить нашего верного друга — мистера Фредерика Мейерса, который самолично установил спиритическую природу тех явлений, свидетелем которых он оказался. Затем доктора Ходсона. Те из вас, кто долгое время следил за ходом исследований, безусловно помнят, насколько серьёзно он относился к этому предмету. Его можно сравнить с Саулом,[241] преследовавшим христиан. Самостоятельно проведя исследования способностей миссис Леоноры Пайпер, он перешёл на нашу сторону, честно и бесстрашно провозгласив себя новообращённым последователем идей Спиритизма. Несколько дней тому назад мы получили обширный труд мистера Гейслопа из Колумбийского университета (штат Нью–Йорк), опубликованный Обществом психических исследований. Это книга объёмом 650 страниц — свидетельство убеждённости его как вице–президента О.П.И. в спиритической природе явлений, которые он лично засвидетельствовал. Все они пришли сюда сегодня, и я приступаю к началу заседаний вместе с хорошим другом нашего Спиритического союза — мистером Подмором.»[242]

Нас отделяет от того времени двадцать лет, и мы можем отметить общий оптимизм и обнадёживающие прогнозы бывших оппонентов, но эксперименты, проводимые с миссис Пайпер, поставили всех перед выбором. Профессор Джеймс приступил к ним в 1885 году, услышав о ней впервые от своего родственника, который наблюдал на её сеансах необычные и интересные явления. Однако он был настроен скорее скептически и решил поэкспериментировать с ней сам. В результате он получил несколько убедительных посланий с того света. Например, однажды, когда его тёща потеряла свою чековую книжку, доктор Финюи — медиумический посредник и руководитель сеансов миссис Пайпер, к которому обратился за помощью доктор Джеймс, безошибочно назвал местонахождение этой книжки. В другом случае тот же руководитель сказал профессору Джеймсу: «У вашего ребёнка был приятель по детским играм — мальчик по имени Роберт Ф., ныне покойный.» Семья Ф. находилась в родственных отношениях с миссис Джеймс и проживала в другом городе. Профессор Джеймс сказал своей жене, что доктор Финюи ошибся в определении пола умершего ребёнка из семьи Ф. Но ошибался в данном случае профессор Джеймс, так как это был именно мальчик. Известны и многие другие примеры подобных сообщений. Профессор Джеймс отзывался о миссис Пайпер как об абсолютно простой и искренней женщине, а о своей работе с ней говорил следующее: «Результаты экспериментов заставили меня поверить в каждый отдельный случай проявления её способностей. Впадая в состояние транса, она говорила о таких вещах, которые никогда не имела возможности узнать, будучи в сознании.»

После смерти доктора Ричарда Ходсона в 1905 году профессор Гейслоп получил через миссис Пайпер серию убедительнейших сообщений, которые заставили его поверить в то, что он общался со своим давним другом и коллегой, доктором Ходсоном, и ещё с одним парнем–рабочим. Ходсон, например, напомнил ему об одной женщине — частном медиуме, способности которой они воспринимали поразному. Он велел ему обязательно посетить её, добавив: «Я нахожу состояние дел лучше, чем я думал.» Он говорил об опыте по окрашиванию воды, который он и Гейслоп ставили в процессе работы с медиумом, жившим за пятьсот миль от Бостона, и о котором миссис Пайпер ничего не знала. В разговоре была упомянута рукопись одной из книг мистера Гейслопа и даже затеян спор по поводу её сокращения. Скептики могут отметить, что эти случаи профессор Гейслоп сохранил в своей памяти, откуда миссис Пайпер с лёгкостью могла «извлечь» их, прибегнув к помощи телепатии. Но сообщения сопровождались многочисленными описаниями личных черт и особенностей доктора Ходсона, которые мог знать только профессор Гейслоп.

Чтобы дать возможность читателю самому убедиться в неоспоримости сообщений, полученных через миссис Пайпер под руководством Финюи, мы приводим описание следующего случая.[243]

На сорок пятом сеансе, который происходил в Англии 24 декабря 1889 года в присутствии Оливера Лоджа, Альфреда Лоджа и супругов Томпсон, Финюи неожиданно спросил: «Знаете вы Ричарда Рича, мистера Рича?»

Миссис Томпсон: «Я знала доктора Рича, но не очень хорошо.»

Финюи: «Это он. Он умер. Он передаёт своему отцу наилучшие пожелания.»

На восемьдесят третьем сеансе, где снова присутствовали супруги Томпсон, Финюи вдруг воскликнул: «Здесь доктор Рич!», после чего доктор Рич заговорил.

Рич: «Очень любезно со стороны этого джентльмена (имея в виду доктора Финюи, — А.К.Д.) дать мне возможность поговорить с вами. Мистер Томпсон, я хочу передать через Вас сообщение для моего отца.»

Томпсон: «С удовольствием сделаю это.»

Рич: «Премного благодарен, очень любезно с Вашей стороны. Видите ли, я ушёл из жизни слишком неожиданно. Отца это очень огорчило и огорчает до сих пор. Скажите ему, что я жив–здоров, передайте ему мою любовь. Где мои очки?» (Медиум провела руками перед своими глазами.) «Я всегда носил очки.» (Так и было на самом деле). «Я думаю, что он хранит их вместе с некоторыми моими книгами. Я их держал в маленьком чёрном футляре, надеюсь, что он его не потерял. Иногда он жаловался на головокружения, нервничал, но это не имело серьёзных последствий.»

Томпсон: «А чем занимается ваш отец?»

Медиум взяла карточку и сделала вид, что пишет на ней, пытаясь наклеить марку в верхнем углу карточки.

Рич: «Он занимался обслуживанием или чем–то в этом роде. Мистер Томпсон, если Вы передадите моё сообщение, то я смогу Вам помочь всем чем угодно. Обещаю Вам.»

Профессор Лодж писал об этом случае:

«Мистер Рич–старший служил начальником почтового отделения в Ливерпуле. Его сын, доктор Рич, был совершенно незнаком мистеру Томпсону, так же как и мне. Отец, как мы выяснили, очень горевал по поводу смерти сына. Мистер Томпсон встретился с ним и передал ему послание от сына. Мистер Рич–старший отнёсся к нему крайне недоверчиво, предположив, что это какой–то фокус. Фразу же «премного благодарен» назвал характерной для сына и подтвердил сообщение о слабых головокружениях, мучавших его самого время от времени. «Мистер Рич не знал, что имел в виду его сын под «чёрным футляром». Человек, который мог бы пролить свет на значение этой фразы, находился в Германии. Отец, однако, отметил, что доктор Рич постоянно говорил о чёрном футляре на смертном одре.»