Таким образом, нет ничего удивительного в том, что некто, прикоснувшийся к материализованному духу на сеансе мадам д'Эсперанс, заявил, что это был живой медиум. А вот мнение по этому поводу господина Аксакова:

«Можно схватить материализованную форму руками и убедиться, что держишь самого медиума во плоти, однако это ещё не доказательство мошенничества со стороны медиума. Такое, согласно нашей гипотезе, в действительности может произойти. Действительно, что будет, если мы применим силу к дублю медиума на той стадии материализации, когда на сиденье, стоящем за занавесью, не остаётся ничего, кроме невидимого симулякра медиума? Очевидно, что этот симулякр — лишь малая его часть, состоящая из эфирного и флюидного тел, будет немедленно втянут в практически полностью материализованную форму, которой только и не хватало этой невидимой составляющей.»[212]

Господин Аксаков в предисловии к книге мадам д'Эсперанс «Страна теней» даёт ей высокую оценку как медиуму и как человеку. Он говорит, что она была заинтересована в поисках истины не меньше, чем он сам. Она с готовностью подвергалась любым испытаниям, которые он ей предлагал.

В её карьере был интересный эпизод, когда она способствовала примирению между профессором Фризом из Бреслау и профессором Цолльнером из Лейпцига. Дружба этих профессоров была прервана после того, как Цолльнер углубился в спиритические исследования. Однако эта англичанка–медиум смогла предъявить Фризу столь убедительные аргументы, что он перестал отрицать точку зрения своего друга.

Следует упомянуть, что в ходе экспериментов, проведённых мистером Оксли с мадам д'Эсперанс, были сделаны слепки с ног и рук материализованных фигур, причём отверстия в формах оказались настолько узкими, что вынуть ладони или ступни из форм было возможно лишь путём дематериализации. Принимая во внимание тот ажиотаж, который поднялся в 1922 году в Париже, когда с помощью медиума Клуски удалось изготовить аналогичные парафиновые отливки, весьма удивительно, что подобный эксперимент, успешно проведённый в 1876 году исследователями из Манчестера, не получил никакой огласки и был освещён лишь в изданиях, связанных с психическими исследованиями.

Остаток жизни мадам д'Эсперанс провела в Скандинавии. Её здоровье изрядно пошатнулось после шока, перенесённого в результате так называемого «разоблачения», когда один незадачливый исследователь схватил Иоланду на сеансе в Гельсинфорсе в 1893 году.

Никто яснее её не дал понять, какие страдания причиняют невежественные люди тем, кто обладает повышенным чувственным восприятием. Последняя глава её интереснейшей книги посвящена именно этому вопросу. Она приходит к следующему выводу: «Те, кому предстоит заменить меня, также, возможно, будут страдать от незнания законов Божьих. Но мир всё же становится мудрее и, может статься, будущим поколениям не придётся, подобно мне, сражаться с узколобым догматизмом и безапелляционными суждениями необразованной толпы.»

Обо всех медиумах, которым посвящена эта глава, были написаны книги. Об Уильяме Иглинтоне и значительной части его карьеры повествует замечательная работа Дж.С.Фармера «Между двух миров».[213] Иглинтон родился в Айлингтоне 10 июля 1857 года. После непродолжительного обучения он начал работать в издательско–типографской компании, принадлежавшей одному из его родственников. В детстве он отличался необычайно живым воображением, был мечтательным и чувствительным, однако, в отличие от других великих медиумов, не проявлял никаких психических способностей. В 1874 году, когда ему исполнилось семнадцать, Иглинтон принял участие в очередном собрании родственников, устраиваемом его отцом с целью изучения спиритических явлений. До сих пор заседания этого кружка ни разу не принесли никаких видимых результатов. Однако стоило появиться юноше, как стол поднялся в воздух и сидевшим вокруг него пришлось встать, чтобы удержать на нём руки.

Все присутствовавшие на семейном сеансе получили удовлетворительные ответы на свои вопросы. На следующем заседании, происшедшем в тот же вечер, юноша впал в состояние транса, находясь в котором установил контакт с умершей матерью. В течение последующих месяцев его медиумические способности бурно развивались, что привело к более серьёзным проявлениям потусторонних сил. Его слава росла, он получал множество предложений о проведении сеансов, однако всячески старался уклониться от карьеры профессионального медиума. В 1875 году, однако, ему всё–таки пришлось вступить на этот путь.

Вот как описывает Иглинтон свои ощущения перед первым сеансом и те изменения, что произошли с ним: «Сначала я вёл себя как юноша в предвкушении развлечения, однако, оказавшись лицом к лицу с группой «исследователей», ощутил сильное и загадочное чувство, от которого так и не смог избавиться. Я сел у стола и решил, что готов к любым неожиданностям.

Но когда это произошло, я не смог оказать противодействие. Стол вдруг начал проявлять признаки жизни, оторвался от земли и взлетел в воздух. Нам пришлось встать, чтобы не потерять контакт с ним. Это происходило при ярком газовом освещении. Потом стол принялся разумно отвечать на вопросы, связав, ко всеобщему удовлетворению, присутствовавших на сеансе с загробным миром.

На следующий вечер мы снова собрались вокруг стола, причём народу стало больше, так как по округе распространился слух о том, что накануне мы «видели призраков и говорили с ними».

После того, как мы прочли подобающую молитву, я почувствовал, что земля уходит у меня из–под ног. Ощутив сильнейшее экстатическое чувство, я впал в транс. Никто из моих друзей не видел ничего подобного прежде, и они стали пытаться вывести меня из этого состояния, но безрезультатно. По прошествии получаса я пришёл в сознание, ощутив сильнейшее стремление вернуться в состояние транса. Мы получили сообщения, которые не оставляли никаких сомнений в том, что дух моей покойной матери действительно посетил нас… Только тут я начал понимать, сколь неправедную жизнь вёл до сих пор — пустую, бездуховную, полную заблуждений. Я ощутил невыразимое блаженство от мысли о том, что умершие, вне всякого сомнения, могут возвращаться в наш мир, доказывая тем самым бессмертие души. В тишине нашего семейного круга… мы остро почувствовали свою связь с умершей, и в подобном состоянии я провёл впоследствии множество счастливых часов.»

Можно отметить два аспекта, делающие похожей работу Иглинтона и Д.Д.Хоума: их сеансы зачастую происходили при полном освещении, и оба они всегда соглашались на все предлагаемые тесты. Второй элемент сходства — внимание множества компетентных и знаменитых наблюдателей, посетивших сеансы обоих медиумов и составивших отчёты об увиденном. Подобно Хоуму, Иглинтон много путешествовал, демонстрируя свои медиумические способности во многих странах. В 1878 году он отправился в плавание в Южную Африку. В следующем году он побывал в Швеции, Дании и Германии. В феврале 1880 года провёл ряд заседаний в Кембриджском университете при содействии Психологического общества. В марте он посетил Голландию, откуда проследовал в Лейпциг, где предстал перед профессором Цолльнером и его коллегами по университету. Далее последовали Дрезден и Прага, в апреле — Вена, где его сеансы посетили многие представители аристократии. В Вене он был гостем барона Гелленбаха, известного литератора, который описал эту встречу в своей книге «Предрассудки человечества».[214] После возвращения в Англию, 12 февраля 1881 года, Иглинтон отправился в Америку и провёл там три месяца. В ноябре того же года он поехал в Индию, откуда, проведя в Калькутте бесчисленное количество сеансов, возвратился обратно в апреле 1882 года. В 1883 году он посетил Париж, а в 1885 году снова побывал в Вене и Париже. Далее он отправился в Венецию, которую назвал «истинной колыбелью Спиритизма».

В 1885 году в Париже Иглинтон познакомился с господином — Тиссо знаменитым художником, который посетил его сеансы, а потом последовал за ним в Англию. Одна из гравюр Тиссо, названная «Apparition medianimique»,[215] навеки запечатлела сеанс материализации: на ней изображены две фигуры и рядом с ними — третья, женская, имеющая явное сходство с одной из участниц сеанса. Все оне освещены потоком света, который струится из их ладоней. Оттиск этой замечательной гравюры украшает помещение Лондонского спиритического объединения. Другую гравюру Тиссо — портрет Иглинтона — можно видеть на фронтисписе книги мистера Фармера «Между двух миров».

Мисс Кислингбери и доктор Картер–Блэйк (читавший лекции по анатомии в Вестминстерской больнице) приводят описание его сеанса, характерного для раннего периода деятельности Иглинтона по демонстрации физических явлений:[216]

«Рукава сюртука мистера Иглинтона были пришиты один к другому возле запястий толстой белой ниткой за спиной; специально выбранные люди привязали его к креслу, опутав лентой шею, а затем разместили его за занавесью «кабинета» лицом к зрителям так, что колени и ступни медиума находились на виду. Маленький круглый стол, уставленный разнообразными предметами, был помещён перед медиумом с наружной стороны «кабинета», в поле зрения всех участников заседания; на коленях он держал перевёрнутый маленький струнный инструмент, известный под названием «оксфордские колокольчики», а сверху на перевёрнутом инструменте лежали книга и маленький колокольчик.

Через несколько минут струны зазвучали, хотя до них никто не дотрагивался. Книга, повёрнутая обложкой к зрителям, стала открываться и закрываться (что происходило неоднократно, и это видели абсолютно все), маленький колокольчик зазвонил сам собой. Музыкальный ящик, стоявший возле занавеси, но отчётливо видимый, начинал и прекращал игру в то время, как крышка его не открывалась. Из–за занавески появлялись пальцы, а порой и руки целиком. Как только начались эти «чудеса», капитан Рольстон — как и было договорено заранее — просунул руку за занавес и убедился в том, что Иглинтон продолжает оставаться связанным. Он, а впоследствии и некоторые другие джентльмены подтвердили это.»