В моем архиве есть подробности аналогичного случая, произошедшего в Западном Суссексе. Мне удалось найти леди, с которой это случилось. Эта женщина решила украсить свой сад камнями, для чего использовала несколько больших валунов с близлежащего поля, которые всегда считались собственностью пикси. Как-то летним вечером эта леди вышла в свой сад и увидела маленькую женщину в серой одежде, которая сидела на одном из валунов. Заметив, что ее обнаружили, она поспешно скрылась. Несколько раз эта женщина появлялась на камнях, а через какое-то время жители деревни попросили хозяйку сада вернуть камни на поле, «потому что, – сказали они, – эти камни принадлежат пикси, и, если их передвигать, деревню ждут беды». Валуны вернули на прежнее место.

Если предположить, что они действительно существуют, чем являются эти создания? Однозначного ответа на этот вопрос мы не знаем. Нам остается только строить более-менее достоверные предположения. Мистер Дэвид Гоу, издатель журнала «Лайт»{156} и признанный авторитет в психических вопросах, поначалу считал их обычными человеческими духами, которые рассматриваются с другой стороны ясновидческого телескопа и поэтому кажутся такими маленькими. Однако изучение подробно описанных разнообразных случаев встреч с ними заставило его изменить мнение и прийти к выводу, что в действительности они представляют собой некую особую форму жизни, которая развивалась своим чередом и по каким-то морфологическим причинам приобрела человеческие черты. Природа имеет странную привычку повторяться. Можно вспомнить фигурки на корнях мандрагоры{157} или листья папоротников изо льда, появляющиеся зимой на окнах.

В замечательной книге «Странник в мире духов», опубликованной в 1896 году, автор, господин Фарнезе, говорит о многих загадочных явлениях, в том числе и об эльфах. Сведения свои он получил во время спиритических сеансов, и они не только во многом совпадают с положениями, изложенными выше, но и расширяют их. Вот что он говорит об эльфах:

«Некоторые из них внешне похожи на гномов, которые по поверьям живут в горных пещерах. То же относится и к тем эльфам, которых люди встречали в отдаленных и уединенных местах. Некоторые из этих существ являются очень примитивными формами, почти не отличаются от высших растений, разве что они наделены способностью самостоятельно передвигаться. Другие же, напротив, полны энергии, их жизнь наполнена причудливыми бессмысленными играми. По мере того, как человеческие поселения расширяются и захватывают все новые территории, низшие формы жизни исчезают из астральных сфер на этих участках земли, и следующие поколения начинают сначала сомневаться, а потом и вовсе отрицать, что они когда-либо существовали».

Такая точка зрения кажется приемлемым объяснением исчезновения с лица земли фавнов, дриад{158}, наяд и остальных существ, в существовании которых не сомневались античные авторы.

Однако все эти свидетельства кажутся маловажными по сравнению с их действительно существующими фотографиями, которые я опубликовал в своей книге «Пришествие фей». В расширенное ее издание включены примеры из Йоркшира, Девоншира, Канады и Германии, которые подтверждают существование разных типов эльфов, отличающихся ростом. После того, как книга вышла из печати, мне прислали прекрасный снимок из Швеции. Степень достоверности этих снимков различна, но все они получены из надежных источников и все вместе являются достаточно убедительным доказательством существования эльфов, если только мы не готовы полностью пересмотреть наши взгляды на природу и энергию мысленных форм. Никому еще не удалось оспорить подлинность фотографий из Коттингли. Все новые проверки только подтверждают их аутентичность. Увидеть сами фотографии и узнать все подробности этой истории читатель может в упомянутой выше книге.

Несколько завершающих абзацев можно посвятить другим элементарным формам жизни, которые зафиксированы свидетельствами, хотя я и признаю, что уровень их достоверности совсем не тот, что в случае с эльфами. В «Привидениях, которых я видела» миссис Твидейл (книге намного более захватывающей, чем любой сенсационный роман, с которой может сравниться разве что «Призраки рассвета») содержится несколько описаний встреч с фавнами, сатирами{159} и даже в одном случае с группой кентавров. Все они очень красочны и правдоподобны, если не сказать убедительны. Я знаком с миссис Твидейл лично, она – дочь одного из знаменитых эдинбургских братьев Чеймберз, и я уверен, что она менее, чем какая-либо другая женщина, склонна преувеличивать или преуменьшать истину. Впрочем, самые яркие из приведенных ею примеров попали к ней через вторые руки, поэтому полной ответственности за них она не несет.

Известен один любопытный случай, когда некое сатироподобное существо каким-то случайным образом выпало из своего уровня вибраций и оказалось в нашем. Я не хочу сказать, что это истинное объяснение, но приведенные факты были тщательно проверены, и как их объяснить иначе, я не знаю. Происшествие это описывается в изданной несколько лет назад книге под названием «Диковинные происшествия». В ней говорится, что где-то в середине прошлого века после небольшого снегопада в Девоншире были обнаружены отпечатки ног, имевших расщепленную, похожую на козлиную форму. Они покрывали больше сотни миль в полях Девоншира и были самым внимательным образом осмотрены, даже сфотографированы. Не вызывает сомнения, что следы эти появились за одну ночь. Они шли через все преграды и в одном месте пересекали устье Тайнмута{160}, где обрывались на одном берегу и продолжались на другом. Размером они были, насколько я помню, два дюйма на один. Если приведенные факты не искажены, то только целенаправленный розыгрыш, для осуществления которого понадобился бы сплоченный труд нескольких вступивших в сговор людей, может быть единственным не сверхъестественным объяснением возникновения таких следов, хотя я на этой версии не настаиваю, а всего лишь предлагаю ее к рассмотрению. Происшествие это в свое время привлекло к себе большое внимание, и изображения следов можно отыскать в одном из старых номеров «Иллюстрейтед Лондон ньюс»{161}.

Читатель может спросить, какое отношение имеют эльфы и другие элементарные силы природы к остальным эссе, посвященным судьбе человеческой души, собранным в этой книге. Связь эта хрупка и не очевидна, она заключается в следующем: все, что расширяет наше представление о возможном и сталкивает нас с давно заржавевших путей привычного восприятия действительности, помогает нам восстановить гибкость разума и стать более восприимчивыми к новым системам идей и взглядов на мир. Важность вопроса о существовании эльфов бесконечно мала и незначительна по сравнению с вопросом о том, что ждет каждого из нас и все человечество впереди. К тому же свидетельства их существования нельзя назвать убедительными, хотя (надеюсь, мне это удалось показать) отвергать их полностью тоже нет оснований. В любом случае эти существа далеки от нас, и существование их имеет не большую важность, чем существование каких-нибудь необычных животных или растений. И все же извечная загадка, почему «лилия цветет уединенно, в пустынном воздухе теряя запах свой»{162}, и почему природа столь богата на дары, которыми человеческие существа не могут воспользоваться, когда-нибудь будет разгадана, если мы поймем, что иные формы жизни живут рядом с нами на этой планете и так же, как мы, разделяют ее благословение. Давайте хотя бы воспринимать это просто как интересное предположение, от которого дремучие леса и дикие верещатники кажутся нам еще более таинственными и завораживающими.

IX

Странный пророк

Когда человек начинает понимать, что чья-либо философия ему недоступна, и когда после честных попыток в ней разобраться он все же терпит поражение, человек этот обычно приходит к заключению, что плох сам философ и что ему не мешало бы глубже вникнуть в суть вопросов, которые он затрагивает. Я долго пытался понять Томаса Лейка Харриса{163}, мистика, который вызывал самые противоречивые оценки и которого одни почитали за мессию, другие же считали дьяволом. В своих поисках истины я прочитал большую часть написанного им и внимательно проштудировал «Жизнь и произведения», его биографию, составленную преданным последователем мистером Харриса Артуром Катбертом, который утверждает, что участвовал с ним во многих психических экспериментах. Кроме того, я изучил «Sympneumata», книгу, написанную женой Лоренса Олифанта{164} и отредактированную ее знаменитым супругом. Правда, я пришел к выводу, что произведение это не только не дает ответов, но запутывает еще больше. Остается искренне пожалеть, что автором книги выступил не муж, который неплохо пишет по-английски, а жена, с ее тяжеловесным стилем и предложениями, которых на странице умещается не больше двух. Наконец я прочитал воспоминания о Харрисе, принадлежащие перу романистки миссис Олифант, тети Лоренса, которая весьма критически относилась к американскому пророку. Покончив со всем этим, я остался в прежнем недоумении и так и не смог понять, с кем имею дело, с необычайно хитрым, страдающим непомерной манией величия пустомелей или с действительно боговдохновенным человеком; то ли его философия – всего лишь облако, сотканное из бессмысленных слов, то ли он действительно хотел донести до нас важное послание.

Меня успокаивает лишь тот факт, что такой проницательный человек, как Лоренс Олифант, после двенадцати лет близкого знакомства тоже так и не смог понять истинный характер своего товарища. В своем знаменитом романе «Масоллам» он изображает Харриса человеком с раздвоением личности, двумя голосами и двойственным взглядом на мир и в конце говорит: «Он мог быть либо лучшим, либо худшим из людей». Читателю может показаться интересным небольшой очерк о моих впечатлениях от этого необычного человека и его взглядов.

Харрис родился в 1823 году в Фенни-Стратфорде в Бакингемшире. Когда ему было пять лет, родители его эмигрировали в Соединенные Штаты, где осели в городе Ютика в штате Нью-Йорк. С тех пор это место стало центром возникновения и развития различных новых видов религий и псевдорелигиозных течений. Спиритизм, мормонизм{165} и «Христианская наука»{166} – все они имеют корни именно в этом географическом центре. Харрису, который был независим от всех этих течений, суждено было сыграть важнейшую роль в становлении той особенной тяги к духовному, которая была столь характерна для того времени и того места.