Агата Кристи - Испытание невиновностью

– Что он говорит?

– Ну, он очень взвинчен. Говорит, что я тупая, не представляю последствий. Говорит, теперь такое начнется... Но почему? Мне не понятно.

– Кажется, он струсил, – задумчиво проговорил Филип.

– Почему?

– Видишь ли, он прав. Последствия не заставят себя ждать.

Мэри немного встревожилась.

– В том смысле, что снова заговорят об этом деле? Конечно, я рада, что с Жако сняли обвинения, но ужасно, если опять начнутся пересуды.

– Не просто пересуды, а нечто посерьезнее. Мэри вопросительно на него посмотрела.

– Полиция тоже вмешается.

– Полиция?! – удивилась Мэри. – С какой стати?

– А ты подумай, душечка. Мэри подплыла к нему, села рядом.

– У них на руках снова оказывается нераскрытое преступление, понимаешь? сказал Филип.

– Да не будут они суетиться – столько времени прошло!

– Боюсь, дорогая, ты выдаешь желаемое за действительное.

– Неужели они захотят ворошить прошлое? Они же показали себя полными идиотами, арестовав Жако.

– Они-то, может, и не хотят, но придется. Это их долг.

– Ох, Филип, надеюсь, ты ошибаешься. Поговорят-поговорят и угомонятся.

– И мы снова заживем спокойно, – насмешливо закончил Филип.

– А почему бы нет? Он покачал головой:

– Не так все просто... Твой отец прав. Нам надо собраться и поговорить. И вызвать Маршалла. Тут он тоже прав.

– Ты хочешь... ехать в «Солнечный мыс»?

– Да.

– Но это немыслимо.

– Почему?

– Потому что неосуществимо. Ты не можешь передвигаться и...

– Могу, – раздраженно возразил Филип. – Чувствую себя вполне бодрым, никакой слабости. Только ноги вот подвели. Я мог бы добраться до Тимбукту[8], мне бы подходящий транспорт.

– Нет, уверена, поездка в «Солнечный мыс» пойдет тебе во вред. Ворошить это ужасное дело...

– А мне-то что.

– И я себе не представляю, как можно оставить дом. Только и слышишь о кражах да грабежах, особенно по ночам.

– Попросим кого-нибудь присмотреть, пока нас не будет.

– Легко сказать! А кого просить-то?!

– Да хоть эту старушку, миссис... ну как ее там... которая каждый день сюда приходит. Хватит придумывать всякие отговорки, Полли. Просто ты сама не хочешь ехать, вот и все.

– Нет, я хочу.

– Поедем ненадолго, – примирительно сказал Филип. – Но ехать, по-моему, надо обязательно. В такой момент семья должна действовать сплоченно. Нужно договориться, как себя вести.

Колгари приехал в Драймут, остановился в гостинице, рано пообедал здесь же в ресторане и поднялся к себе в номер. Он никак не мог прийти в себя после визита в «Солнечный мыс». Он, конечно, понимал, что испытание ему предстоит тяжкое, и собрал всю свою силу воли, чтобы выдержать его достойно. Как он и предвидел, Аргайлам пришлось пережить мучительные минуты, они были потрясены. Но разве такой реакции он от них ожидал! Он бросился на кровать, закурил сигарету, снова и снова мысленно возвращаясь в «Солнечный мыс».

Перед ним, как живое, стояло лицо Эстер, каким он его запомнил, когда она его провожала. С каким презрением она отвергла его попытку заговорить о справедливости! Как она сказала? «Не столь важно, виновен ли он. Важно, что мы все невиновны». И еще: «Что вы с нами сделали? Неужели не понимаете?» Что же он такого сделал? Непостижимо.

А остальные? Эта женщина, которую они называют Кирсти... Почему Кирсти? Ведь это шотландское имя. А она не шотландка, а датчанка или, может быть, норвежка... Почему она так враждебно с ним разговаривала, будто он в чем-то виноват?

Лео Аргайл тоже какой-то странный – замкнутый, отрешенный. Естественная реакция, казалось бы: «Слава Богу, сын невиновен!» Так ничего подобного!

И эта девушка, секретарь Лео. Держалась дружелюбно, старалась помочь. Но тоже вела себя после его сообщения как-то странно. Артуру вспомнилось, как она опустилась на колени у кресла Лео Аргайла. Будто... будто испытывала жалость к нему, хотела утешить. А в чем, собственно, утешить? В том, что его сын не убийца? И, конечно... конечно, ощущение такое, что она для него не просто секретарь, пусть даже с многолетним стажем... Что все это значит? Почему они...

На столике у кровати зазвонил телефон. Артур снял трубку.

– Алло?

– Доктор Колгари? Тут вас спрашивают.

– Меня?

Артур был удивлен. Вроде бы он никому не говорил, что заночует в Драймуте.

– Кто?

Пауза, потом снова голос портье:

– Мистер Аргайл.

– О, передайте ему... – Артур Колгари чуть не сказал, что сейчас спустится в холл, но вдруг сообразил: если Лео Аргайл последовал за ним в Драймут и даже разыскал его гостиницу, значит, дело у него такое, которое неудобно обсуждать на людях.

– Пожалуйста, попросите его подняться ко мне в номер.

Артур встал с постели и принялся расхаживать туда-сюда, пока не раздался стук в дверь.

– Входите, мистер Аргайл... – сказал Артур, отворяя дверь. – Я... – Он осекся, увидев вошедшего. Это был не Лео Аргайл. Это был загорелый молодой человек с красивым, но недобрым лицом. Такие высокомерные желчные лица бывают у неудачников...

– Принимайте нежданного гостя, – проговорил молодой человек. – Думали, что это мой отец? Я Майкл Аргайл.

– Входите. – Артур затворил за ним дверь. – Как вы узнали, что я здесь? спросил он, протягивая молодому человеку портсигар.

Майкл Аргайл взял сигарету и сказал с коротким неприятным смешком:

– Проще простого! Дай, думаю, обзвоню крупные гостиницы, может, вы ночуете в Драймуте. Попал со второго раза.

– Зачем вам понадобилось со мной встречаться?

– Хотел взглянуть, что вы за птица... – с расстановкой проговорил Майкл Аргайл.

Он окинул Колгари оценивающим взглядом: чуть сутулые плечи, седеющие волосы, тонкое нервное лицо.

– Стало быть, вы из тех героев, кто покоряет Антарктику. Вид у вас не слишком цветущий. Артур Колгари едва заметно улыбнулся.

– Наружность порой обманчива, – сказал он. – Сил у меня достаточно. Ведь требуется не только физическое здоровье. Есть и другие, не менее важные качества: выносливость, терпение, специальные знания.

– Сколько вам лет? Сорок пять?

– Тридцать восемь.

– А выгладите старше.

– Да... вероятно, – Внезапная печаль кольнула ему сердце, когда он смотрел на этого вызывающе молодого, сильного парня. – Зачем вам понадобилось видеть меня? – снова отрывисто спросил он.

Майкл Аргайл нахмурился:

– Неужели непонятно? Мне стало известно то, что вы сообщили. О моем покойном брате. Колгари промолчал.

– Не поздновато ли для бедняги? – продолжил тогда Майкл Аргайл.

– Да. Слишком поздно... для него, – тихо проговорил Артур Колгари.

– А почему скрывали? Что там еще за сотрясение какое-то? Что за бредни?

Колгари терпеливо все рассказал. К собственному удивлению, он обнаружил, что грубый, почти оскорбительный тон молодого человека придает ему уверенности. Этому юнцу, по крайней мере, не безразлично, что сталось с его братом.

– Значит, суть в том, что у Жако алиби. Вы уверены, что точно вспомнили время?

– Абсолютно уверен, – твердо сказал Артур Колгари.

– Но почему? Вы, ученые, – порядочные растяпы. Где, когда – обычно такие мелочи вас не волнуют. Слова молодого человека позабавили Артура Колгари.

– Наверное, в вашем представлении ученый – эдакий рассеянный профессор изящной словесности, который надевает разные носки, забывает, какое сегодня число и где он находится? Мой юный друг, научная работа требует предельной точности в определении количественных и временных показателей, безошибочности расчетов. Уверяю вас, я не мог ошибиться. Я подобрал вашего брата примерно около семи и высадил его в Драймуте в тридцать пять минут восьмого.

– Может быть, ваши часы врали. Или врали часы, которые были у вас в машине.

– И те и другие показывали одно и то же время.

– Жако мог заморочить вам голову. На это он был мастер.

– Ничего подобного. Почему вы стараетесь внушить мне, что я ошибся? проговорил Артур, начиная раздражаться. – Мне было нелегко убедить официальные власти, что они осудили невинного человека. Но этого я ожидал. Но никак не ожидал, что так трудно будет убедить его собственную семью.

– Значит, вы уже поняли это?

– Да, понял. И это, по-моему, весьма странно. Микки бросил на него цепкий взгляд.

– Так, значит, вам никто не поверил?

– Да, мне так показалось...

– Вам не показалось. Именно так оно и есть. И если вдуматься, тут нет ничего странного.

– Почему? Ваша матушка убита, в ее смерти обвиняют вашего брата и сажают в тюрьму. И теперь выясняется, что он невиновен. Вы должны испытывать облегчение, благодарность. Это же ваш брат.

– Он мне не брат. А она – не мать.

– Как?

– Разве вам не сказали? Мы все приемные. Старшую «сестру» Мэри удочерили в Нью-Йорке. Остальных – во время войны. Моя, как вы выразились, «матушка» не могла иметь детей. Вот и создала себе эту очаровательную семейку. Мэри, я. Тина, Эстер, Жако. Прекрасный, удобный дом, беззаветная материнская любовь... Со временем она даже забыла, что мы ей не родные. Но с Жако ей здорово не повезло, хотя он тоже стал ее «дорогим сыночком».

– Я и не подозревал об этом.

– Поэтому нечего взывать к моим родственным чувствам – «ваша матушка», «ваш брат»! Жако был мерзавец!

– Но не убийца, – твердо сказал Артур. Микки кивнул.

– Значит, вы стоите на своем. Ладно, предположим, Жако ни при чем. Тогда кто ее убил? Вам и в голову не пришло подумать об этом... Подумайте хоть сейчас... Может, тогда поймете, что вы натворили .

Он круто повернулся и вышел.

– Я вам так признателен, мистер Маршалл, что вы согласились еще раз встретиться со мной, – говорил Артур извиняющимся тоном.

– Не стоит благодарности.

– Вам ведь известно, что я побывал в «Солнечном мысе», повидался с семьей Джека Аргайла?