– Да. Я понимаю, вы, наверно, думаете, что я сую нос в дела, которые меня не касаются...

– Отчего же, определенно касаются.

– Я рад, что вы так считаете. Да, я чувствую себя в ответе. За то, что принес людям неприятности.

– Невозможно приготовить омлет, не разбив яиц, как говорят французы, заметил Хьюиш.

– Я хотел бы узнать кое-какие данные, – сказал Колгари.

– А именно?

– Я хотел бы получить более подробные сведения о Жако Аргайле.

– О Жако? Вы меня, признаться, удивили.

– Мне известно, что на него в полиции было давным-давно заведено дело, еще до убийства миссис Аргайл, – сказал Колгари. – Хотелось бы ознакомиться с некоторыми деталями.

– Что ж, ничего нет проще, – отозвался Хьюиш. – Дважды был осужден условно. В третий раз избежал приговора – за растрату чужих денег – только благодаря тому, что сумел своевременно восполнить присвоенную сумму.

– Одним словом, многообещающий молодой преступник?

– Вот именно, сэр. Не убийца, как вы нам доказали, но натворить много чего успел. Правда, без особого размаха, так сказать, по мелочам. На крупное мошенничество у него не хватило бы ни мозгов, ни дерзости. Так себе, мелкий негодяй. Поживиться горстью монет из кассового аппарата, тянуть деньги с женщин.

– В этом он был мастак, как я понимаю? Умел тянуть деньги с женщин?

– Дело это безопасное, чистое, – усмехнулся старший инспектор. – Женщин он облапошивал без труда. Предпочитал пожилых, а то и старушек. Вы не представляете себе, как легко перезрелые дамы попадаются на удочку. У него это был постоянный источник дохода, и немалого. Умел каждой внушить, что он от нее без ума. Во что только не поверит женщина, если захочет поверить.

– Ну а потом? – спросил Колгари. Хьюиш пожал плечами.

– Конечно, со временем его жертвы прозревали, кто раньше, кто позже. Однако в суд ни одна не обращалась, кому охота объявить на весь свет, что тебя одурачили? Да, в этом бизнесе риск минимальный.

– А как насчет шантажа? – спросил Колгари.

– Про такое не слышали. Но вообще-то это вполне в его духе. Не совсем уж откровенный, циничный шантаж, я бы сказал, а так, легкие намеки. Письма глупые какие-нибудь, подробности, которые ни к чему знать мужьям. Ну для того, чтобы заставить женщину помалкивать...

– Понятно, – сказал Колгари.

– Это все, что вы хотели узнать?

– Есть в семействе Аргайлов человек, с которым я никак не могу познакомиться. Я имею в виду старшую дочь. – Миссис Даррант?

– Я отправился к ней домой, но там все закрыто. Мне сказали, что они с мужем в отъезде.

– Они гостят в «Солнечном мысе».

– До сих пор?

– Да. Ее муж захотел там еще задержаться. Как я понимаю, мистер Даррант решил тоже принять участие в расследовании.

– Он, кажется, калека?

– Да, переболел полиомиелитом. Такое вот несчастье. Ему, бедняге, нечем заняться. Поэтому он так горячо и взялся за это дело, пытается вычислить убийцу. Думает даже, что нащупал след.

– А на самом деле? – спросил Колгари. Хьюиш пожал плечами.

– Все может быть. У него ведь для этого более благоприятные, чем у нас, условия. Во-первых, он лучше знает свое семейство, а во-вторых, человек он очень толковый и с интуицией.

– Думаете, он докопается?

– Не исключено, – ответил Хьюиш. – Но если даже и докопается, мы все равно ничего не узнаем. Они будут хранить семейную тайну.

– А вы знаете, кто убийца, старший инспектор?

– Я не имею права отвечать на подобные вопросы, доктор Колгари.

– Значит, все-таки знаете?

– Просто знать – мало. Нужны доказательства. А без них ничего не сделаешь, верно?

– И у вас нет никакой надежды получить необходимые доказательства?

– О, мы люди очень терпеливые, – заметил Хьюиш. – Будем пытаться.

– Что станется ,со всеми Аргайлами, если ваши попытки так и не увенчаются успехом? Об этом вы задумывались?

– Вас ведь беспокоит именно это, сэр?

– Им необходимо знать, – сказал Колгари. – Как бы дело ни обернулось, им непременно надо знать правду.

– А вам не кажется, что они и без нас ее знают? Колгари покачал головой.

– Нет. Не знают, – ответил он. – В этом вся и трагедия.

* * *

– О-о, – изумленно протянула Морин Клегг. – Это опять вы!

– Мне очень жаль, что я вынужден снова вас побеспокоить, – сказал Колгари.

– Да вовсе вы меня и не беспокоите. Входите. У меня нынче выходной.

Это обстоятельство уже было Колгари известно, и именно оно послужило причиной его прихода.

– Джо должен вернуться с минуты на минуту, – сообщила Морин. – В газетах вроде бы о Жако больше не пишут, ну после того, как он получил полное помилование, а в парламенте был сделан запрос и объявили, что он точно не убивал. А что теперь полиция делает и кто же на самом деле убийца, об этом ни гугу. Они так и не смогли выяснить?

– А у вас по-прежнему нет никаких соображений на этот счет? – ответил вопросом на вопрос Колгари.

– Да нет, где уж мне, – усмехнулась Морин. – Но только я не удивлюсь, если окажется, что это брат Жако. Микки чудной такой – хмурый-хмурый. Джо иногда видит его, он людей возит. Он ведь работает в компании «Бенц». Из себя вроде очень даже ничего парень, но уж больно мрачный. Джо слышал, что он куда-то собрался уезжать, вроде бы в Персию, а это уже подозрительно, вы согласны со мной?

– Чего же тут подозрительного, миссис Клегг?

– Но ведь это такая даль, куда полиции нипочем не добраться. Верно я говорю?

– Вы думаете, что он спасается бегством?

– Наверно, почуял, что дело плохо.

– Да, полагаю, такие разговоры про него идут, – кивнул Колгари.

– Слухов про ихнюю семью много гуляет, – заметила Морин. – Поговаривают, мой свекр давно уже положил глаз на свою секретаршу. Но, по-моему, если бы он надумал избавиться от жены, то скорее бы яду ей подсыпал, точно? Мужья, они ведь так обычно делают, верно я говорю?

– Чувствуется, что вы, миссис Клегг, видели гораздо больше кинофильмов, чем я.

– Я на экран-то не гляжу, – сказала Морин. – Когда работаешь в кинотеатре, фильмы жуть как приедаются. А вот и Джо!

Джо Клегг тоже удивился приходу Колгари и, по-видимому, не особенно обрадовался. Поговорили о том о сем, и Колгари наконец подошел к цели своего посещения.

– Не могли бы вы назвать фамилию одного человека и адрес? – попросил он.

Колгари аккуратно записал их в записную книжку.

* * *

На вид ей было примерно лет пятьдесят. Она была грузной и неповоротливой и, судя по всему, никогда не отличалась миловидностью. Хороши были только глаза: карие и очень добрые.

– Право, доктор Колгари, – испуганно пробормотала она. – Я уж и не знаю прямо, что вам сказать.

Он наклонился к ней, стараясь успокоить ее, разогнать тревогу. Ему хотелось, чтобы она почувствовала всю искренность его сочувствия и симпатии.

– Столько времени с тех пор прошло, – отговаривалась она. – И вообще... Некоторые вещи... тяжело вспоминать...

– Я прекрасно вас понимаю, – уверял ее Колгари. – И само собой, все останется между нами. За это я вам ручаюсь.

– Но вы ведь сказали, что собираетесь написать об этом книгу?

– Только описать определенный тип женщины, – уточнил Колгари, – весьма интересный с точки зрения медицины и психологии. И никаких имен. Просто мистер А., миссис Б. В таком духе.

– Вы ведь были в Антарктиде? – неожиданно спросила она.

Он удивился столь внезапной перемене темы, но подтвердил:

– Да. Участвовал в экспедиции Хейса Бентли. Лицо ее залила краска. Отбежали назад годы. На мгновенье Колгари увидел в ней молоденькую девушку, какой она когда-то была.

– Я читала о вашей экспедиции... Меня всегда безумно интересовало все, что связано с полюсами. А тот, кто первый туда пришел, он ведь норвежец был. Амундсен[24] его фамилия? Я считаю, что полюса – это гораздо увлекательнее, чем Эверест[25], всякие спутники, полеты на Луну и прочие космические проекты.

Колгари воспользовался неожиданной возможностью расположить ее к себе и принялся рассказывать про экспедицию, дивясь про себя столь романтическому интересу этой женщины к полярным исследованиям. Наконец она со вздохом произнесла:

– Как приятно послушать человека, который сам там был. Так вы, значит, хотите знать про... про Джеки?

– Да.

– И вы не назовете мою фамилию, и никаких наводящих подробностей?

– Ни в коем случае! Я уже вам объяснял. Вы же знаете, как пишут в такого рода книгах – миссис М., леди У, ни одной конкретной фамилии.

– Д-да, я читала такие книжки... Это, я думаю, было, как у вас говорится, пото... пето...

– Патология, – догадался Колгари.

– Да. Джеки – это был, конечно, патологический случай. Но каким он умел быть нежным, каким ласковым... Ну просто чудесным. Такого, бывало, наговорит, и всему веришь.

– Он, вероятно, и сам верил, – вставил Колгари.

– Я ему твержу: «Я же тебе в матери гожусь». А он мне: «Молоденькие меня не интересуют». Он говорил, что они грубые все, девчонки. А его, мол, привлекают женщины опытные и зрелые.

– Он очень был в вас влюблен? – спросил Колгари.

– Говорил, что да. И вел себя как влюбленный... – У нее задрожали губы. А сам небось все время думал только о деньгах.

– Совсем необязательно, – возразил Колгари, стараясь выспросить побольше, – Он, возможно, и вправду был к вам искренне привязан. А что он обманщик, то такая уж у него была натура лживая, он не виноват.

Ее огорченное, тронутое морщинами лицо чуть-чуть просветлело.

– Да, – согласилась она. – Хорошо бы так думать. Утешает. Мы с ним строили планы: поедем вместе, во Францию, в Италию, если то, что он затеял, получится. Нужен только небольшой капиталец, так он говорил.

«Обычный прием, – подумал Колгари. – Интересно, сколько несчастных женщин попались на эту удочку?»

– Сама не знаю, что на меня такое нашло, – продолжала она. – Для него я бы сделала все, о чем бы он ни попросил.