Мы просмотрели несколько десятков фотографий.

Внезапно Элси уставилась на один из снимков.

— Минутку, Дональд… Мне кажется… По-моему, вот она!

— Ты в этом уверена?

— Нет, не уверена, но она… она очень похожа.

Перевернув фотографию, я прочел на обратной стороне надпись: «Купающиеся красотки позируют на озере Солтон-Си. Слева направо изображены…»

Снова перевернув снимок, я увидел, что выбранная Элси женщина — третья справа. Это была привлекательная сучка, и, судя по надписи, звали ее Элайн Пайсли.

Я вышел и подозвал Рут Риттер.

— А есть ли подшивка на Элайн Пайсли?

— Как пишется ее имя?

Я продиктовал по буквам.

Она опять вышла и через некоторое время вернулась с довольно тощей папкой.

— Ее амплуа — прекрасная купальщица. Одержала победу на одном из конкурсов, пару раз снималась в кино, но потеряла форму и сейчас в основном на подхвате.

— Есть фотографии?

— Наверное.

Я открыл конверт, вложенный в папку.

Там были газетные снимки и пара фотографий.

Элси взглянула на одну из них и заявила:

— Это она, Дональд! Та самая!

Снимок представлял собой портрет Элайн Пайсли, сидевшей на подлокотнике кресла и охватившей руками правую коленку.

— Ты уверена?

— Уверена.

Посмотрев папку, я обнаружил адрес.

— А что теперь? — спросила Элси, и голос ее дрожал от волнения.

— Ничего, — ответил я, пытаясь говорить небрежным тоном. — Теперь мы располагаем некоторой информацией, в которой нуждались, — вот и все. Потом подумаем, как ее использовать.

Она зорко взглянула на меня, хотела было что-то сказать, но в последний момент передумала.

Вернув конверты Рут Риттер, я повез Элси домой.

— Твоя помощница проголодалась, — сказала она. — Не пора ли немного перекусить?

— Позднее, — ответил я.

— Ты — про вечер?

— Возможно.

— Мне сейчас хочется есть, Дональд.

— Терпи!

— Дональд, тебе жаль на это потратить время?

— У меня просто его нет.

— Дональд, у меня в квартире продукты. Я бы могла по-быстрому организовать неплохой обед, а тебе не пришлось бы показываться на людях. Ты же ведь стесняешься своего расцарапанного лица, не так ли?

— Да, так.

— Значит договорились — ты за мной заедешь.

— Если смогу.

— Как это — «если смогу»?

— Очень просто — вдруг у меня не окажется такой возможности.

— Тогда хотя бы позвонишь?

— Попытаюсь.

Поколебавшись немного, она вдруг притянула к себе мою голову и нежно поцеловала в расцарапанную щеку.

— Через час, — сказала она.

— Ладно, — согласился я, помог ей выбраться из машины и проводил до подъезда.

Когда я возвращался к машине, из тени возникла знакомая фигура, и Фрэнк Селлерс произнес:

— Берта так и думала, что искать тебя надо здесь…

Не слишком ли рано ты проводил свою девушку домой, тебе не кажется, малыш?

— Это мое дело.

— Правильно. У тебя куча дел и столько же неприятностей.

— Что на этот раз?

— Подоходный налог.

— Ты спятил!

— Ты оказался злостным неплательщиком. Мне придется тобой заняться.

— Послушай, Селлерс, — взмолился я. — Хватит охотиться за мной. Клянусь, я чист как кусок мыла. У меня тоже есть кое-какие гражданские права, и, если дойдет до этого, я вспомню, в чем они заключаются.

— Я вовсе не пытаюсь тебя преследовать. Просто выполняю свой долг. Сейчас же оставлю тебя в покое, как только напишешь заявление.

— Какое заявление? О чем?

— О том, что рассчитался с налоговым управлением.

— Я все выплатил.

Он вручил мне листок бумаги.

— Напиши вот здесь: «Я не задержал выплат по налогам» — и распишись.

Предусмотрительно поставив дату сверху листка, я написал то, что он продиктовал, и подписался.

Передав ему листок, я спросил:

— А теперь все в порядке?

Он отступил, чтобы на листок падал свет фонаря, затем усмехнулся и вытащил из кармана другой сложенный кусок бумаги.

— Все в порядке, малыш, теперь-то ты попался.

— Вот как! А на чем?

Он показал листок, который держал в руке.

— Взгляни на эти слова: «по налогам». Они идентичны с теми, что ты сейчас написал. Значит, эту записку написал тоже ты. «Полиция следит за нашим офисом.

Пройдите к лифту и поднимитесь этажом выше, там находится консультант по налогам. Подойдите к нему и спросите о чем-нибудь. Даже близко не подходите, пока не дадим вам знать. Позвоните попозже и спросите, очистился ли горизонт».

Крыть мне было нечем.

— Одна из уборщиц, — продолжал Селлерс, — нашла эту записку скомканной в урне перед лифтом на следующем за вашим этаже. Случилось так, что она ее прочитала. Затем вызвала нас.

Я продолжал молчать.

— Ну? — спросил Селлерс.

— И ты думаешь, что ее написал я?

— Не думаю, а уверен, что ее написал ты.

— А разве преступление — защищать клиента?

— Да, таким образом и в таком деле. Так у вас и в лицензиях записано, малыш. Мне не по душе брать тебя за шкирку, в основном из-за Берты, ты давно напрашиваешься на это, а теперь высунулся слишком далеко.

— Хорошо, — сказал я. — Предлагаю сделку. Дам ниточку, за которую можно потянуть и распутать запутанный клубок. Но я хочу, чтобы моего клиента оставили в покое, а заодно получить гарантию в отношении неприкосновенности наших лицензий.

Я мог видеть, как его лицо вспыхнуло нетерпеливым ожиданием, но в голосе звучала настороженность.

— Ничего не могу обещать, пока не узнаю, чем ты располагаешь.

— Где твоя машина?

— Вон там, в аллее.

— Подгони. В ней мы быстрее доберемся, чем в моей. Через час у меня встреча и кое-что по мелочи до этого.

— Куда поедем?

— В мотель «Эджемаунт».

— А что у тебя там?

— Отпечатки пальцев.

— Какие еще отпечатки?

— Которые я снял в номере 27 мотеля «Постоялый дворик».

— Вот как? — спросил он. — Отпечатки вашего клиента?

— И не только его, есть и другие.

— Чьи же?

— Ронли Фишера.

Несмотря на все усилия сохранить невозмутимое выражение лица, Селлерс вздрогнул, как от укола булавкой.

— Ты что, бредишь, малыш?

— Нет, говорю правду.

Здесь уже Селлерс не сдержался.

— Если Фишер был в этом номере… понимаешь ли ты, чертов дурень, что это значит? Ни много ни мало — его ухлопал ваш клиент.

— Ничего подобного: это значит, что номер мотеля сдавался дважды. Фишер был там не один. Они съехали и полностью освободили номер. Для мотеля это означало лишнее помещение в субботу, когда самый наплыв желающих снять номер. Портье не долго думая сдал его во второй раз.

— Очень правдоподобно, — согласился Селлерс. — Ты покажешь мне отпечатки Ронли Фишера из этого номера в мотеле, и я шкуру сниму с портье и прочих, но заставлю расколоться. Задержу убийцу в течение суток. С потрохами раскрою все это дело.

— Чего же мы тогда ждем?

— Давай, малыш, поехали.

— И если я передам тебе то, что обещал, тогда ты оставишь в покое мою лицензию и нашего клиента и…

— Если рыльце вашего клиента не в пуху, а ты сумеешь доказать подлинность отпечатков, то можешь об этом не волноваться. Вашу с Бертой лавочку никто не тронет. А что до вашего клиента, мы и ухом не поведем, если он даже объявится в номере с дюжиной баб сразу.

— По рукам! — заявил я.

Мы уселись в машину Селлерса, и мне пришлось изо всех сил вцепиться в сиденье, чтобы не вылететь на мостовую, с такой скоростью мы мчались, лавируя в потоке машин. Он не врубил сирену и не включил красную мигалку, но гнал машину, выжимая из нее все, что можно, не обращая внимания на ограничительные знаки.

Так с ветерком мы подкатили к мотелю «Эджемаунт».

Я достал из кармана ключ.

Селлерс не отходил от меня ни на шаг.

— Я прилепил отпечатки снизу к телевизору. Приподними его, и я их достану.

— Нет уж, поднимай сам, а достану их я.

Навалившись на тяжеленный телевизор, я слегка наклонил его, чтобы Селлерс, опустившись на колени, мог пошарить рукой снизу.

— Давай еще немного, — попросил он.

Я поднатужился.

Селлерс выпрямился. Лицо его было мрачнее тучи.

— Как и следовало ожидать, — бросил он. — Еще одна из твоих проклятых шуточек.

— Хочешь сказать, что там ничего нет?

— Вот именно — там пусто, и похоже никогда ничего и не было.

Челюсть у меня отвисла.

Тут Селлерс, наблюдая за выражением моего лица, подлил масла в огонь.

— Ты хороший актер, Дональд, но этого мало, чтобы убедить меня в искренности твоего изумления.

— Нет, я на полном серьезе. Подложи что-нибудь под ту ножку, чтобы мне тоже взглянуть.

Селлерс осмотрелся, нашел пару книг и подсунул их под ножку.

Я опустился и осмотрел нижнюю часть корпуса телевизора.

— Можно заметить следы от клейкой ленты, — сообщил я. — Взгляни вот сюда, на эти две отметки.

Селлерс, казалось, потерял к происходящему всякий интерес.

— Ты пройдоха, Лэм. Признаюсь, в уме тебе не откажешь. Ты просто прилепил и отлепил в двух местах кусок липкой ленты — вот откуда и отметины, — чтобы придать своему рассказу убедительность. Как в том анекдоте про охотника, который утверждал: «Я уложил оленя одним выстрелом с расстояния пятисот ярдов, вон под тем дубом. Не верите — пойдемте, и я покажу вам дуб».

— Пожалуй, я догадываюсь, кто мог забрать отпечатки.

— С таким же успехом можешь догадываться о том, кто кормит оленя Сайта-Клауса. Меня это не интересует.