— Директора «Мечты».

— Вижу, у тебя появились какие-то идеи?

— Я повторял себе, что со-директора компании вряд ли могли быть заинтересованы в уничтожении семьи Прендергастов, потому что, поскольку все четверо были живы… Нет, объясню иначе. По завещанию старого Септимуса, если Прендергасты больше не в состоянии удерживать свое положение в правлении, их акции, составляющие большинство, должны быть пущены в свободную продажу… А это значит, что их могут приобрести кто угодно. Естественно, за эти акции будет великая драка. Ведь в них кровно заинтересованы другие конкурирующие компании, у которых «Мечта» давно стоит поперек горла. Возьмем Поттера. Он не биржевой маклер, но ведь у него могут быть клиенты, которые захотят стать владельцами акций «Мечты».

— Мне кажется, я понимаю тебя, — протянула Джанет. — Ты хочешь выяснить, не скупает ли Поттер эти акции для кого-то еще?

— Да. Допустим, некто А приобретет все акции Прендергастов, остальные директора «Мечты» вылетают в трубу. Да, мне необходимо выяснить, ради чего они навещали Поттера и какие дела он для них обтяпывает. Мне кажется, внутри «Мечты» не было внутренних неприятностей?

— Не знаю…

Через минуту она дотронулась кончиком ноги до бумаг, устилавших весь пол:

— В комнате настоящий хаос. Послушай, дорогой, не следует ли нам что-то сделать в этом отношении?.. Слушай, а сам Поттер не может скупить все акции и от этих четырех директоров, так же, как и от Прендергастов? Ведь в известной мере он уже сейчас контролирует акции Прендергастов, не так ли? Через Клода или Мейзи. Или же он так считал, пока Клод не вышел из повиновения.

— Подойди-ка, я тебя поцелую, это куда важнее.

Снизу донесся непонятный шум. Пронзительный женский крик перемежался с баритоном Харрингтона.

Хлопнула дверь, голоса умолкли.

Роджер и Джанет одновременно двинулись к выходу.

Дверь отворилась до того, как они дошли до нее. Появилась перепуганная физиономия старого Петри.

— Извините меня, сэр. Я подумал, вы должны знать, что внизу находится миссис Прендергаст.

— Большое спасибо, — поблагодарил его Роджер, который обладал удивительной способностью завоевывать любовь всех слуг.

Они с Джанет сразу же спустились вниз.

Роджер предполагал, что Мейзи может приехать, если до нее дойдет известие о несчастье с мужем, но считал это в высшей степени сомнительным. А тут прибыть в Делавар в столь короткий срок!

Когда он растворил дверь в холл, его заполнил визгливый крик Мейзи:

— Мерзкий самозванец! Брехливый негодяй, ты такой же Вильям Эллсворд Харрингтон, как я! Я найду на тебя управу, я уж позабочусь, чтобы ты получил то, чего ты заслуживаешь. Убирайся, убирайся из моего дома!

Глава 9

МЕЙЗИ В ЯРОСТИ

Харрингтон стоял, засунув обе руки в карманы и повернувшись спиной к огню. Он во все глаза смотрел на Мейзи, которая сбросила на пол дорогое пальто из голубой норки и теперь грозила ему кулаком с расстояния в пять футов. Маленькая шляпчонка с легкомысленной вуалькой, спускающейся на нос, была воинственно сдвинута на затылок, ноги-тумбы широко расставлены.

Наконец Харрингтон презрительно сказал:

— Вы просто пьяны.

— Ах, я еще и пьяна? — взвилась Мейзи. Она сделала шаг вперед. Роджер с интересом изучал ее пылающее лицо, полураскрытые губы. Нет, вряд ли тут дело в виски. Ее сжатые в кулаки руки дрожали, но она не приближалась к мистеру Харрингтону слишком близко. Вся ее поза говорила о том, что она готова отпрыгнуть назад, почуяв опасность.

— Ты еще задумал оскорблять меня, негодяй? Катись из моего дома! Оскорблять леди, называть ее пьяной? Что ты сделал с моим мужем? Где он? Вот что я хочу знать: где мой муж? Пьяная? Я покажу тебе пьяную — ты, жалкий самозванец! Убийца, преступник, врун!

Роджер стоял возле открытой двери, Джанет, поднявшись на цыпочки, заглядывала ему через плечо, а Петри стоял позади.

Казалось, Харрингтон их не замечал, а уж Мейзи и подавно, потому что она набрала воздуху и принялась с утроенной энергией обзывать его всякими словами и спрашивать, где ее муж.

Харрингтон посмотрел на дверь.

Роджер шагнул вперед, Джанет, без всякой охоты, закрыла дверь снаружи. Растерянный Петри отправился в служебные помещения. Роджер заметил, что дверь чуточку приоткрылась: все же Джанет была прежде всего женщиной, а потом уж женой старшего инспектора полиции.

Роджер властно прервал поток брани миссис Прендергаст:

— Добрый вечер, миссис Прендергаст, я старший инспектор Вест…

Вопли Мейзи как ножом отрезало, она моментально повернулась к нему. Ее нога, запутавшись в дорожке, поскользнулась, при этом шляпа съехала на самые брови, она ее сдвинула назад резким взмахом руки.

Роджер удивился: у Мейзи были большие, удивительно красивые глаза, чистые, ясные. В остальном это была отталкивающе гадкая пьяная особа, а вот глаза смотрели умно и трезво.

— Вы! — начала она. — Вы называете себя полицейским, а позволяете этой свинье находиться с вами под одной крышей? Уберите его отсюда, я не хочу, чтобы он тут был! Называет себя кузеном моего Клода, как же, кузен, черта лысого… Коли я не буду держать ухо востро, он прикончит его, как прикончил всех остальных.

Говорила она удивительно неясно, выделяя отдельные слова или даже слоги. Ее дрожащая рука указывала на Харрингтона, но смотрела она по-прежнему только на Роджера.

— Она же совершенно пьяна, — холодно отрезал Харрингтон.

— Но…

— Успокойтесь, миссис Прендергаст. Вы нарушаете покой больных. Вам известно, что ваш муж серьезно занемог?

Ее уродливый рот растянулся еще больше.

— Я знала это, знала! Клод, где же мой Клод? Я хочу его видеть. Уйдите с дороги, полицейский!

Она сделала пару шагов, но замерла на месте, когда Роджер твердо сказал:

— Доктор Тенби запретил к нему кого-либо пускать. Сам он скоро снова сюда приедет, и тогда вы сможете спросить у него разрешения. Тем временем вы только что высказали серьезные обвинения в адрес мистера Харрингтона.

Он был холоден и недоступен, как Лэмпард.

— Я и обвиняю его. Он…

— Вы предъявляете ему формальное обвинение в убийстве? — потребовал Роджер. Он заметил хитрый блеск в ее глазах и с неудовольствием почувствовал, что Мейзи была куда умнее, чем он предполагал, и что она вполне могла обвести вокруг пальца кого угодно именно потому, что никто не считался с ее сообразительностью.

— Это уж ваша работа, — ответила она.

Отвернувшись, она тяжело опустилась на диванчик. Пружины застонали.

— Ох, мой бедный, бедный Клод. Вы, тупоголовый полицейский, неужели не понимаете, что в том, как они все умирали, было что-то неестественное? И вы не задавали себе никаких вопросов?

Она достала носовой платок из сумочки, лежащей у нее на коленях. Длинная ручка, перекидывающаяся через плечо, имела специальный замочек, чтобы прикрепляться к талии, которая у Мейзи отличалась солидными габаритами.

— Бедный, бедный Клод. Он последний из них. Самый последний.

— Почему вы говорите, что перед вами не мистер Харрингтон?

— Я? Я и не помню, о чем я говорила! — вывернулась Мейзи. — Боже мой, я с ума сойду от беспокойства. Такие переживания не под силу слабой женщине!

Она залилась слезами.

Роджер бесстрастно разглядывал ее. Харрингтон достал из кармана трубку и принялся ее набивать. Но тут Мейзи неожиданно вскочила с места и бросилась к дверям.

Она с трудом стала подниматься по лестнице, тяжело опуская ноги на ступеньки и вцепившись что было сил в перила. Роджер дождался, пока она не поднялась до площадки, потом бросился следом. Она и не пыталась войти в комнату Клода, а сразу же прошла в соседнюю спальню.

Можно было подумать, что она не замечает одетых в штатское ребят Лэмпарда, дежуривших снаружи.

— Смотрите, чтобы миссис Прендергаст не входила в комнату мистера Прендергаста, — громко сказал Роджер.

— Да, сэр.

— Инспектор Лэмпард, кроме вас, еще кого-нибудь оставил?

— Двое снаружи, сэр. Один в кухне.

— Хорошо.

Роджер спустился вниз и велел полицейскому из кухни наблюдать за комнатой Мейзи Прендергаст, потом поманил пальцем Джанет. Она все еще находилась в холле.

— Я знаю, чего тебе хочется… Заглянуть в комнату Мейзи и выяснить, что она делает. О'кей.

Харрингтон курил, вытянувшись в кресле. Он искоса посмотрел на Роджера и усмехнулся.

— Забавно? — спросил Роджер.

Харрингтон вынул изо рта трубку.

— Леди явилась поругаться. Отчасти это и правда забавно. Положение имеет свою забавную сторону. Как вы считаете, я убил всех Прендергастов?

— Наверху остался еще один.

— И впридачу к нему пьяная баба. Нет, я не убивал никаких Прендергастов.

— Это хорошо.

— А их и правда убили?

— Официально — нет, однако же…

— Вы считаете, что да?

— Это меня не удивило бы.

— Никого не удивило бы, если бы Мейзи и Клода пристукнули только за то, что они такие, — сухо заметил Харрингтон, поднимаясь с места. В данный момент он казался очень высоким и еще более сильным. Еще одно слово пришло на ум Роджеру: грозным.

Вошла Джанет. Но на нее Харрингтон посмотрел отнюдь не грозно. Сейчас он снова стал обычным мужчиной.

— Хэллоу, — воскликнула Джанет. — Вы что, знакомитесь друг с другом? Роджер, мы сегодня вернемся домой? Я волнуюсь за Омена.

— За кого?

— Котенка, с которого все это началось.

Роджер подмигнул:

— Эта особа не верит ни в какие приметы, а называет котенка Оменом, то есть Предзнаменованием. Ничего, он в тепле, а если вспомнить, каких размеров таз с молоком ты ему оставила, то можно не опасаться, что голодная смерть тоже исключается. Сомневаюсь, чтобы сегодня мы попали домой. Сейчас половина 12-го. Все зависит от того, когда вернется Тенби.