Агата Кристи - Икс или игрек?

– Думаю, такую байку он и расскажет, – сказал майор. – Его сбила машина, и он вернулся только утром.

– Его могли увезти в больницу.

– Нам бы уже сообщили. В конце концов, его удостоверение личности при нем, не так ли?

– О боже, – сказала миссис Кайли. – Что-то скажет мистер Кайли?

Ее риторический вопрос повис в воздухе. Таппенс с видом оскорбленного достоинства встала и покинула комнату.

Блетчли хихикнул, когда дверь закрылась.

– Бедный старина Медоуз, – сказал он. – Прекрасная вдова заволновалась. Она-то думала, что уже подцепила его…

– Ох, майор Блетчли! – проблеяла мисс Минтон.

Майор подмигнул ей:

– Помните, как там у этого вашего Диккенса? «Опасайся вдов, Сэмми…»

Таппенс была несколько обеспокоена неожиданным отсутствием Томми, но пыталась успокоить себя. Может, он напал на какой-то след и сейчас идет по нему? Они оба предполагали, что у них возникнут проблемы со связью в таких обстоятельствах, и потому договорились не беспокоиться насчет неожиданных отлучек. У них была договоренность на случай таких неожиданностей.

По словам миссис Спрот, миссис Перенья этим вечером отсутствовала. Та ярость, с которой она отрицала этот факт, лишь делала ее отсутствие еще более интригующим.

Возможно, Томми выследил ее во время одной из ее тайных отлучек и обнаружил нечто важное.

Несомненно, он или свяжется с Таппенс их особым способом, или скоро вернется.

Тем не менее миссис Бересфорд не могла отделаться от беспокойства. Она решила, что в роли миссис Бленкенсоп вполне естественно будет выказать по этому поводу некоторое любопытство и даже тревогу. Так что она без особой суеты пошла искать миссис Перенья.

Хозяйка предпочла быть с нею краткой в обсуждении интересующего Таппенс вопроса. Она дала понять, что подобное поведение со стороны одного из ее постояльцев непростительно и без последствий не останется.

Таппенс, задыхаясь, воскликнула:

– Ах, но с ним мог произойти несчастный случай! Я просто уверена. Он вовсе не из таких мужчин – он не распутник, вовсе нет! Его наверняка сбила машина!

– Так или иначе, мы скоро узнаем, – ответила миссис Перенья.

Но день закончился, а от мистера Медоуза не было ни слуху ни духу.

Вечером миссис Перенья, побуждаемая просьбами постояльцев, с большой неохотой согласилась позвонить в полицию.

В дом явился сержант с блокнотом и взял показания. Вот тогда и всплыли на поверхность некоторые факты. Мистер Медоуз покинул дом коммандера Хайдока в половине одиннадцатого. Оттуда вместе с мистером Уолтерсом и доктором Кертисом он дошел до ворот «Сан-Суси», где распрощался с ними и пошел по аллее к дому.

И с этого момента словно растворился в воздухе.

Таппенс вывела из этого две возможности.

Выйдя на аллею, Томми увидел, что ему навстречу идет миссис Перенья, нырнул в кусты и пошел за нею следом. Увидев ее встречу с незнакомым человеком, он мог пойти за ним, в то время как миссис Перенья вернулась в «Сан-Суси». В этом случае он вполне себе жив и здоров и идет по следу. И тогда благонамеренные усилия полиции найти его могут оказаться весьма некстати.

Вторая возможность была не так радужна. Она сводилась к двум картинкам – миссис Перенья возвращается «запыхавшаяся и растрепанная»; и вторая, от которой Таппенс не могла отделаться, – это миссис О’Рурк, улыбающаяся, с тяжелым молотком в руке.

Молоток наводил на жутковатые предположения.

Почему там лежал молоток?

Вопрос, кто действовал этим молотком, был самым трудным. Многое зависело от точного времени, когда миссис Перенья снова вошла в дом. Это было где-то примерно в половине одиннадцатого, но никто из игроков в бридж точно припомнить не мог. Миссис Перенья утверждала, что выходила только посмотреть погоду. Но никто не возвращается запыхавшись, если выходит взглянуть на погоду. Хозяйку явно очень раздражало то, что ее видела миссис Спрот. Просто не повезло – иначе все четыре дамы были бы заняты бриджем.

Так какое же в точности было время?

Таппенс обнаружила, что по этому вопросу у всех сохранились весьма смутные воспоминания.

Если время совпадает, то миссис Перенья – первая подозреваемая. Но есть и другие возможности. Трое обитателей «Сан-Суси» отсутствовали в момент возвращения Томми. Блетчли был в кино – но он был там один, и то, как майор назойливо пересказывал сюжет фильма, наводило на мысль, что он просто создает себе алиби.

Затем этот ипохондрик мистер Кайли, который прогуливался по саду. Но если б не тревоги миссис Кайли за супруга, никто и не узнал бы об этой прогулке и вряд ли представил бы себе мистера Кайли в ином виде, кроме как запеленатым, подобно мумии, в кресле на террасе. (Совсем не в его духе так долго разгуливать по вечерней прохладе, рискуя подцепить простуду.)

И еще миссис О’Рурк, с улыбкой помахивающая молотком…

– В чем дело, Деб? У тебя встревоженный вид, милая.

Дебора Бересфорд вздрогнула, затем рассмеялась, глядя прямо в добрые карие глаза Тони Мардсона. Тони ей нравился. У него имелись мозги – это был один из самых блестящих новичков в отделе шифровки, и похоже было, что пойдет он далеко.

Деборе нравилась ее работа, хотя она и требовала усилий, чтобы сосредоточиться. Работа была утомительной, но дело того стоило. Кроме того, оно давало ей приятное ощущение собственной важности. Это была настоящая работа, не то что обивать пороги госпиталей в надежде, что тебе выпадет шанс стать санитаркой.

– О, ничего, – ответила она. – Семейные проблемы, сам понимаешь.

– Семья – это всегда испытание… И что учудили твои?

– Да это все мама. Честно говоря, я немного за нее беспокоюсь.

– Почему? Что-то случилось?

– Ну, понимаешь, она уехала в Корнуолл к моей совершенно невыносимой старой тетке. Ей семьдесят восемь, и она уже совсем того.

– Звучит мрачно, – с сочувствием заметил молодой человек.

– Да. С маминой стороны это очень благородно. Но она все равно была немного расстроена, потому что в этой войне оказалась совсем не нужна. Конечно, мама ухаживала за ранеными и много что сделала во время последней войны – но сейчас все сильно изменилось, и люди среднего возраста стали не нужны. Нужны молодые, здесь и сейчас. Как я уже сказала, мама от всего этого немного расстроилась и уехала в Корнуолл к тете Грейси, где работает в саду, выращивает овощи и все такое прочее.

– Очень впечатляет, – сказал Тони.

– Да, это лучшее, что она могла сделать. Она до сих пор очень активна, понимаешь, – тепло сказала Дебора.

– Ну, так все вроде неплохо?

– О да, вроде бы так. Я так радовалась за нее и пару дней назад получила от нее письмо, довольно жизнерадостное.

– Тогда в чем дело?

– Дело в том, что я сказала Чарлзу, который собирался туда проведать родных, чтобы он зашел к ней. Он зашел. Только ее там не было.

– Не было?

– Нет. Она вообще туда не приезжала! Даже духу ее там не было!

Тони выглядел несколько растерянным.

– Странно как-то, – пробормотал он. – А где твой отец?

– Старик Морковкин-то? Где-то в Шотландии. В одном из этих ужасных министерств, где люди день напролет заполняют формы в трех экземплярах.

– Может, твоя мать поехала к нему?

– Этого не может быть. Он в одном из тех департаментов, где женам не позволено сопровождать мужей.

– О… да… тогда, наверное, она куда-то удрала.

Тони теперь был откровенно растерян – особенно когда Дебора жалобно воззрилась на него своими большими испуганными глазами.

– Да, но почему? Это так странно… И во всех своих письмах она говорит только о тете Грейси, саде и всем таком.

– Понимаю, понимаю, – торопливо сказал Тони. – Конечно, она хочет, чтобы ты думала… ну, в смысле, сейчас люди удирают, если ты меня понимаешь…

Взгляд Деборы из жалобного внезапно стал разъяренным.

– Если ты думаешь, что мама просто поехала с кем-то прошвырнуться, то ты абсолютно неправ! Абсолютно. Мама и папа преданы друг другу, преданы по-настоящему. Это даже стало предметом шуток в нашей семье. Она бы никогда…

– Конечно, нет, – торопливо сказал Тони. – Извини. Я совсем не имел в виду…

Гнев Деборы улетучился. Она наморщила лоб.

– Странно вот что – недавно мне сказали, что маму видели в Лихэмптоне, не где-нибудь, и, конечно, я сказала, что такого быть не может, потому что она в Корнуолле, но теперь…

Тони, собиравшийся поджечь сигарету, вдруг замер; спичка погасла.

– Лихэмптон? – резко спросил он.

– Да. Я даже и не думала, что мать вообще может туда уехать. Делать там нечего. Кругом одни пожилые полковники и старые девы.

– Да. Место вроде неподходящее, это точно, – сказал Тони.

Он зажег сигарету и сказал как бы между прочим:

– А что делала твоя мать во время прошлой войны?

Дебора машинально ответила:

– Ухаживала за ранеными и возила генерала – на армейской машине, естественно, не на автобусе. Обычное дело.

– А я думал, что она, возможно, как и ты, служила в разведке.

– Да у мамы голова к такому не приспособлена. Правда, мне кажется, что они с папой кого-то там выслеживали… Секретные документы и резидентов, что-то в этом роде. Конечно, эти голубки сильно преувеличивают, и может показаться, будто они действительно занимались чем-то ужасно важным. Мы не особо расспрашивали их, поскольку сам понимаешь, как это бывает в семьях – одну и ту же историю все рассказывают и рассказывают раз за разом.