Агата Кристи - Икс или игрек?

Коронер спросил, почему не явились родственники женщины, и инспектор Брэ́сси дал объяснение. Эта семья была задержана по Закону о защите Королевства за правонарушение в связи с флотскими верфями. Инспектор заявил, что эти двое иностранцев объявили себя беженцами, чтобы попасть в страну, но немедленно попытались найти работу рядом с базой флота. Вся семья попала под подозрение. У них оказалось больше денег, чем они заявили. Против убитой женщины – Полонской – не было ничего, разве что ее подозревали в антибританских настроениях. Возможно, она была шпионкой, и безумие ее являлось лишь маской.

Когда на допрос вызвали миссис Спрот, она разразилась слезами. Коронер был с нею ласков и тактичен, когда заставлял ее вспомнить развитие событий.

– Это так ужасно, – рыдала миссис Спрот. – Так ужасно кого-то убить! Я не хотела… то есть даже не думала… но там была Бетти, и я подумала, что эта женщина хочет сбросить ее с утеса, и мне надо было остановить ее, о господи, я не знаю, как я это сделала!

– Вы хорошо умеете обращаться с огнестрельным оружием?

– О нет! Только из винтовки на ярмарках стреляла, да и там я никогда никуда не попадала… О господи, мне всегда казалось, что я кого-то убиваю!

Коронер утешил ее и спросил, видела ли она когда-нибудь убитую.

– О нет, ни разу в жизни. Наверное, она была совсем полоумной, она ведь не знала ни меня, ни Бетти!

На остальные вопросы миссис Спрот ответила, что бывала на вязальных собраниях в пользу польских беженцев, но только этим и ограничиваются ее контакты с поляками в этой стране.

Следующим свидетелем был Хайдок; он описал все меры, предпринятые им для того, чтобы выследить похитительницу, и что случилось потом.

– Вы точно уверены, что женщина собиралась спрыгнуть вниз?

– Или бросить туда ребенка. Она прямо спятила от ненависти. Разговаривать с нею было бесполезно. Надо было действовать. Я сам подумал было выстрелить в нее и завалить, но она прикрывалась ребенком. Я боялся убить ребенка. Но миссис Спрот рискнула и спасла свою дочурку.

Миссис Спрот снова расплакалась.

Показания миссис Бленкенсоп были краткими – она просто подтвердила слова коммандера.

Затем последовали показания мистера Медоуза.

– Вы согласны с показаниями миссис Бленкенсоп и коммандера Хайдока?

– Да. Та женщина явно была настолько не в себе, что подойти к ней было невозможно. Она была готова броситься с обрыва вместе с ребенком.

Больше говорить было особо не о чем. Коронер указал присяжным, что Ванда Полонская погибла от руки миссис Спрот, и формально снял с последней обвинение. Показаний по поводу состояния ума погибшей женщины не было. Возможно, ей руководила ненависть к Англии. Некоторые из «подарков», распределяемых среди беженцев, были подписаны, и, возможно, женщина таким образом узнала имя миссис Спрот и ее адрес, но понять, почему она решила похитить ребенка, было трудно – возможно, имела место какая-то безумная мотивация, непостижимая для нормального человека. Полонская, согласно ее собственным словам, пережила у себя на родине тяжелые утраты, и это могло повредить ее разум. С другой стороны, она могла быть и шпионкой.

Вердикт подтверждал выводы коронера.

На другой день миссис Бленкенсоп и мистер Медоуз встретились, чтобы обменяться мыслями.

– Ванда Полонская мертва, и опять дело глухо, – мрачно сказал Томми.

Таппенс кивнула:

– Да, концы обрублены. Ни бумаг, ни единого намека на то, откуда взялись деньги у нее и кузена, никаких записей о том, с кем они общались.

– Чертовски эффективно, – сказал Томми. Затем добавил: – Мне не нравится, как развиваются события.

Таппенс кивнула. Новости и правда были совсем неутешительные.

Французская армия отступала, и контрнаступление вряд ли было возможным.

Эвакуация из Дюнкерка продолжалась. Было понятно, что падение Парижа – вопрос дней. Все пришли в ужас, когда стало понятно, что ни техники, ни снарядов не хватит для противостояния немецким механизированным корпусам.

– Неужели это все результат нашего родного бардака и медлительности? – спросил Томми. – Или преднамеренный саботаж?

– Думаю, последнее, хотя никто и никогда ничего не докажет.

– Не докажет. Наши враги слишком хитры.

– Но сейчас мы хорошо чистим наши ряды.

– О да, мы сейчас обкладываем очевидных врагов, но мне кажется, что мы не докапываемся до тех, кто стоит за ними. Мозговой центр, организация, тщательно разработанный план, который использует нашу врожденную мешкотность, наши дрязги, нашу медлительность.

– Для этого мы здесь и находимся, – сказала Таппенс. – И никаких результатов.

– Но кое-что мы нашли, – напомнил ей Томми.

– Карл фон Дейним и Ванда Полонская, да. Мелкая рыбешка.

– Ты думаешь, они работали вместе?

– Должны были бы, – задумчиво сказала Таппенс. – Помнишь – я видела, как они разговаривали?

– Значит, похищение подстроил Карл фон Дейним?

– Скорее всего, да.

– Но зачем?

– Понимаю тебя, – ответила Таппенс. – Я все думаю и думаю над этим вопросом. И не вижу смысла.

– Зачем похищать именно этого ребенка? Кто такие эти Спроты? Денег у них нет – значит, не ради выкупа. И никто из них никаким боком не относится к госслужащим.

– Я знаю, Томми. Это просто не имеет никакого смысла.

– А сама миссис Спрот что говорит?

– У этой женщины, – презрительно сказала Таппенс, – куриные мозги. Она вообще не думает. Просто говорит, что злые немцы вполне способны на такое.

– Дурища, – сказал Томми. – Немцы рациональны. Если они посылают своего агента украсть ребенка, то это не просто так.

– Мне кажется, – сказала Таппенс, – что миссис Спрот могла бы найти причину, если бы только подумала. Должно быть что-то – какой-нибудь обрывок информации, который она невзначай получила, даже не понимая этого толком.

– «Ничего не говорите. Ждите указаний», – процитировал Томми записку, найденную на полу в спальне миссис Спрот. – Черт, это должно что-то значить.

– Конечно, должно. Просто обязано. Я могу предположить только то, что миссис Спрот или ее муж получили от кого-то что-то на сохранение, просто потому, что они такие заурядные люди, что никто ни в чем их не заподозрит, чем бы это самое «что-то» ни было.

– Это мысль.

– Я знаю, но это ужасно похоже на шпионский роман. Как-то нереально.

– А ты не пробовала попросить миссис Спрот порыться в памяти?

– Да, но беда в том, что ей неинтересно. У нее в голове было только желание вернуть Бетти, да потом она еще истерила, что убила человека.

– Забавные вы существа, женщины, – задумчиво проговорил Томми. – Вчера она, как мстительная фурия, была готова хладнокровно уложить целый полк, чтобы вернуть своего ребенка, а потом, по невероятной удаче пристрелив похитителя, ломается и впадает в истерику…

– Коронер снял с нее обвинение, – сказала Таппенс.

– Естественно. Черт, я бы не рискнул в таком случае стрелять.

– Она тоже, если б соображала, – сказала Таппенс. – Она просто понятия не имела об опасности, потому и выстрелила.

Томми кивнул.

– Прямо как в Библии, – сказал он. – Давид против Голиафа.

– О! – воскликнула Таппенс.

– В чем дело, старушка?

– Пока не знаю. Но когда ты это сказал, у меня мелькнула в голове какая-то мысль – и снова улетела!

– Очень ценная, стало быть, – сказал Томми.

– Не ерничай. Такое иногда случается.

– Случайно попал в цель, да?

– Нет, минуточку… что-то связанное с Соломоном…

– Кедр, храм, много жен и наложниц?

– Замолчи. – Таппенс зажала уши ладонями. – Только мешаешь.

– Евреи? – с надеждой сказал Томми. – Колена Израилевы?

Но Таппенс все качала головой. Через пару минут она сказала:

– Не могу вспомнить, о чем напомнила мне та женщина.

– Покойная Ванда Полонская?

– Да. Когда я впервые ее увидела, ее лицо показалось мне смутно знакомым.

– Думаешь, ты уже когда-то с нею встречалась?

– Нет, я уверена, что нет.

– Миссис Перенья и Шейла совершенно другого типа.

– О да, это не они. Знаешь, Томми, что касается этих двоих, я тут подумала…

– И что придумала?

– Не уверена. Это касается той записки, которую миссис Спрот нашла на полу, когда похитили Бетти.

– И?..

– То, что в записку завернули камень и бросили в окно, – это чушь. Ее там кто-то положил, специально, чтобы миссис Спрот ее нашла, и я думаю, что это была миссис Перенья.

– Миссис Перенья, Карл, Ванда Полонская – все они работали вместе…

– Да. Помнишь, как миссис Перенья появилась в самый критический момент и взялась за дело – чтобы только не позвонили в полицию? Она перехватила инициативу в управлении ситуацией.

– Стало быть, она остается первой кандидаткой на роль Игрек.

– А у тебя не так?

– Думаю, нет, – медленно проговорил Томми.

– У тебя есть другая идея?

– Вероятно, совершенно идиотская.

– Говори.

– Нет, пока нет. Мне не с чего начать. Вообще не с чего. Но если я прав, то мы столкнулись не с Игрек, а с Икс.

Бересфорд задумался.

«Блетчли. Он подходит. Почему нет? Такой простецкий типаж – почти слишком простой… и, в конце концов, именно он предложил позвонить в полицию. Да, но он не мог быть полностью уверен, что мать девочки не поддержит эту идею. А записка с угрозой это обеспечила. Он мог позволить себе встать на противоположную точку зрения…»