Сильнее, чем прежде, Томми ощущал, что слова умирающего Фаркара о «Сан-Суси» вывели его на верный след. Здесь, в этом медвежьем углу, враг заблаговременно делал приготовления. Появление немца Ханна и его масштабные работы ясно показывали, что конкретно этот участок побережья был избран в качестве места сбора, фокуса вражеской деятельности.

Эта игра была сорвана благодаря неожиданной активности подозрительного коммандера Хайдока. Первый раунд остался за Британией. Но если предположить, что «Приют контрабандиста» был лишь первым аванпостом сложной схемы вторжения? Скажем, «Приют контрабандиста» обеспечивает морское сообщение. Берег, недоступный, кроме как по тропе, идущей сверху вниз, прекрасно согласуется с таким планом. Но это лишь часть целого.

Поскольку этот план был сорван из-за Хайдока, какой следующий ход сделает враг? Может, он отступит на следующую выгодную позицию – а это, скажем, «Сан-Суси». Разоблачение Ханна произошло около четырех лет назад. Насколько понял Томми из рассказа Шейлы Перенья, это случилось вскоре после того, как миссис Перенья вернулась в Англию и купила «Сан-Суси». Не это ли был очередной ход в игре?

Все это наводило на мысль, что Лихэмптон – сущий вражеский центр, по соседству с которым уже обустроены базы и налажены связи.

Томми воодушевился. Уныние, порожденное безопасной и пустой атмосферой «Сан-Суси», исчезло. Хотя все казалось невинным, но это была невинность волка в овечьей шкуре. Под этим безобидным прикрытием шла работа.

И центром ее, насколько мог судить Томми, была миссис Перенья. Первым делом надо было узнать о ней как можно больше, чтобы проникнуть за ширму ее якобы рутинной жизни хозяйки пансиона. Ее переписка, ее знакомства, ее общественная деятельность или работа на оборону страны – где-то там должна обнаружиться суть ее настоящей деятельности. Если той самой знаменитой шпионкой, агентом Игрек, является миссис Перенья, то именно она руководит всей деятельностью «пятой колонны» в этой стране. Ее настоящее имя должно быть известно лишь немногим – только тем, кто находится на самом верху. Но она должна связываться со своими начальниками штабов, и именно эти связи им с Таппенс придется отследить.

В настоящий момент, как видел Томми, «Приют контрабандиста» легко захватить и удерживать небольшими силами – хватит нескольких крепких парней, которым дадут приказ из «Сан-Суси». Момент еще не настал, но он может быть совсем близок.

Как только немецкая армия возьмет под контроль порты на западном побережье Франции и Бельгии, враг может непосредственно приступить к операции вторжения и покорения Британии, а во Франции дела сейчас обстоят очень плохо.

Британский флот полностью владеет морем, так что атака пойдет с воздуха и силами внутренних врагов, которыми командует миссис Перенья, так что нельзя терять времени.

Слова майора Блетчли были созвучны его мыслям:

– Как вижу, вы понимаете, что времени терять было нельзя. Я схватил Абдула, моего грума… хороший он был парень, этот Абдул…

Рассказ продолжался.

«Почему Лихэмптон? – думал Томми. – Есть какая-то причина? Он стоит в стороне – это типичное болото. Консервативный, старомодный. Все эти моменты делают его привлекательным. Есть ли еще что-нибудь?»

За городом в глубь острова уходили сельскохозяйственные угодья. Много пастбищ. Значит, удобное место для высадки воздушного десанта или посадки самолетов с войсками. Но это и во многих других местах можно сделать. Здесь были также большие химические предприятия, на одном из которых, следует заметить, работал Карл фон Дейним.

Карл фон Дейним… Как он с этим связан? Да очень просто. Как указывал Грант, он не глава заговора. Он просто винтик в машине. Он под подозрением. И его могут в любой момент интернировать. Но до тех пор он будет выполнять свою задачу. Фон Дейним намекнул Таппенс, что работает над проблемой нейтрализации некоторых отравляющих газов. Так что предположения тут могут быть самые неприятные.

Томми решил, пусть и неохотно, что Карл участвует в заговоре. Жаль. Поскольку парень ему нравился. Что же, он служит своей стране. Так что его жизнь в его же руках. Томми уважал такого врага – подобных надо уничтожать любой ценой. В итоге парню светил расстрел, но ты, друг, сам понимал, чем все может кончиться, когда брался за это дело.

А вот те, кто предавал собственную страну, подрывая ее изнутри, – вот эти люди вызывали в нем настоящую мстительную злобу. Бог видит, он доберется до них!

– …И вот так я их накрыл! – торжествующе закончил свой рассказ Блетчли. – Правда ведь, ловко сделано?

Томми, не моргнув глазом, ответил:

– Более изобретательного хода я в жизни не встречал, майор!

II

Миссис Бленкенсоп читала письмо на тонкой импортной бумаге, проштампованное снаружи печатью цензора. Кстати, это было прямым результатом ее разговора с «мистером Фарадеем».

– Милый Реймонд, – прошептала она. – Я так радовалась, что он в Египте, а теперь, похоже, грядут большие перемены… Конечно, это тайна, и он ничего не может мне сказать – только то, что это великолепный план и что я должна готовиться к большому сюрпризу. Я рада узнать, куда его отправляют, но я не понимаю, почему…

Блетчли хмыкнул:

– Ему же не разрешено сообщать вам об этом, верно?

Таппенс хмыкнула и окинула взглядом обеденный стол, складывая свое драгоценное письмо.

– Ха! У нас свои методы, – лукаво сказала она. – Мой дорогой Реймонд знает, что если я буду знать, где он или куда его отправляют, я буду меньше беспокоиться. И это очень просто. Понимаете – идет определенное слово, а из начальных букв слов после него складывается название места. Конечно, иногда получаются очень забавные предложения, но мой Реймонд очень изобретателен. Я уверена, что никто ничего не заметит.

Вокруг стола пошел шепоток. Время было выбрано удачно – за завтраком собрались все.

Блетчли, побагровев, сказал:

– Извините, миссис Бленкенсоп, но это большая глупость. Передвижения сухопутных войск и воздушных сил – это именно то, что хотят узнать немцы.

– Но я же никогда никому ничего не рассказывала, – воскликнула Таппенс. – Я очень, очень осторожна!

– И все равно это неразумно, и когда-нибудь ваш сын попадет из-за этого в беду!

– О, я надеюсь, что нет. Я, знаете ли, его мать. Мать должна знать.

– Действительно. И я считаю, что вы правы, – пробасила миссис О’Рурк. – Из вас сведения клещами не вытянуть, мы это знаем.

– Письмо могут прочесть, – сказал Блетчли.

– Я никогда не оставляю писем на виду, – сказала Таппенс с видом оскорбленного достоинства. – Я всегда их запираю.

Майор с сомнением покачал головой.

III

Стояло хмурое утро. С моря дул холодный ветер. Таппенс одиноко стояла на дальнем конце берега. Она достала из сумки два письма, которые только что забрала из маленького газетного киоска в городе.

Им пришлось долго идти, поскольку они были переадресованы сюда вторично, на имя миссис Спендер. Таппенс любила путать следы. Ее дети были уверены, что она сейчас в Корнуолле у старой тетки.

Она распечатала первое письмо.

Дорогая мама,

Я бы мог рассказать тебе много забавного, но не имею права. Я думаю, мы показываем хорошие результаты. Пять немецких самолетов перед завтраком – такие сегодня ставки. Сейчас тут изрядный бардак, но в конце концов все будет хорошо.

Больше всего меня достает, что они расстреливают на дорогах несчастных гражданских. В результате мы звереем. Гас и Трандлз кланяются тебе. Они держатся.

Не беспокойся обо мне. Со мной все в порядке. Я ни за что не пропущу это представление. Передавай привет старику Морковкину – вояки уже дали ему работу?

Всегда твой, Дерек

Глаза Таппенс сияли, пока она читала и перечитывала это письмо.

Затем она открыла следующее.

Дорогая мама,

Как поживает тетушка Грейси? Держится? Надеюсь, ты стойко ее выносишь. Я бы не смогла. Новостей у меня нет. Работа у меня интересная, но такая секретная, что ничего не могу тебе о ней рассказать. Но я действительно чувствую, что делаю полезное дело. Не волнуйся, что тебе не удается поработать на оборону – все пожилые женщины рвутся что-то делать, но это же глупо. Нужны только молодые и деятельные. Интересно, как Морковкину служится там, в Шотландии? Наверное, сидит и формы заполняет… Но все равно он будет счастлив, что что-то делает.

С любовью, Дебора

Таппенс улыбнулась, сложила письма, любовно погладила их, затем, укрывшись за волноломом, зажгла спичку и подожгла письма. Подождала, пока они не превратились в пепел. Затем, достав авторучку и маленький блокнот, быстро написала:

Лангерн, Корнуолл

Дорогая Деб!

Здешние места так далеки от войны, что с трудом верится, что где-то воюют. Я очень рада была получить твое письмо и узнать, что у тебя интересная работа.

Тетя Грейси слабеет, и в голове у нее сплошной туман. Я думаю, она рада, что я с нею. Она много рассказывает о былом и порой, как мне кажется, путает меня с моей матерью. Сейчас здесь стали выращивать больше овощей – розовый сад теперь засажен картошкой.