Агата Кристи - Икс или игрек?

– Спасибо. С удовольствием, – ответил Томми.

Капитан-лейтенант Хейдок водил Томми по своему дому, как мальчишка, не скрывая распиравшей его гордости. В столовой он распахнул дверцу сейфа, в котором был найден спрятанный радиопередатчик Ханна. В гараже показал место под полом, где у того находились бензиновые баки. И наконец, походя продемонстрировав две великолепные ванные комнаты, скрытое потолочное освещение и разные кухонные хитрости, повел нового гостя вниз по крутым, вырубленным в известняке ступеням в небольшую не видную с берега бухточку, по пути не переставая объяснять, какое это было бы удобное место для высадки противника.

Внизу, почти у самой воды, оказался грот, где, очевидно, некогда прятались контрабандисты, и здесь Хейдок тоже с увлечением распространялся о том, как этот грот мог бы быть использован для десанта.

Майор Блетчли с ними не пошел. Он остался сидеть на веранде, мирно попивая херес. Насколько Томми мог понять, удачная охота на германских шпионов, принесшая капитан-лейтенанту такие материальные выгоды, служила излюбленной темой всех его разговоров и знакомые со стажем уже слышали все это помногу раз.

Действительно, майор Блетчли подтвердил догадку Томми, когда несколько позже они вдвоем возвращались в «Сан-Суси».

– Славный малый этот Хейдок, – сказал он. – Но все никак не может успокоиться. Мы тут уже столько раз слышали эту его историю, прямо из ушей обратно лезет. Уж так он гордится, так бахвалится своими уловками, будто кошка котятами.

Действительно, похоже. Томми ухмыльнулся в ответ.

Затем разговор перешел на случай из жизни самого майора Блетчли – как он в тысяча девятьсот двадцать третьем году поймал за руку нечестного слугу-туземца, и Томми мог свободно предаваться своим мыслям, лишь изредка отвлекаясь на то, чтобы пробормотать: «Неужели?», «Не может быть!» или «Надо же, какая удивительная история!» – а майору Блетчли больше ничего и не требовалось.

Сейчас Томми особенно ясно чувствовал, что покойный Фаркер не зря, умирая, назвал «Сан-Суси». Судя по всему, он был на верном пути. Здесь, в этом заштатном городке, в стороне от всего, давно уже шли вражеские приготовления. Приезд сюда немца Ханна, его широкомасштабное строительство красноречиво свидетельствовали о том, что этот участок побережья был избран под штаб агентурной деятельности противника, центр подрывной работы.

Предыдущий тур состязания сторон окончился благодаря бдительности капитан-лейтенанта Хейдока в пользу Британии. Но что, если «Привал контрабандистов» – всего лишь один из опорных постов в сложной схеме запланированной вражеской высадки на побережье? Например, он мог служить пунктом связи с морем. Здешняя бухта, практически не доступная с суши, подходит для таких целей как нельзя лучше. Но это еще не все. Когда Хейдок сорвал тут их планы, что должен был бы предпринять противник в ответ? Перебазироваться, естественно, на менее удобное, но более безопасное место по соседству – в «Сан-Суси». Разоблачение Ханна произошло около четырех лет назад. И, судя по рассказу Шейлы, вскоре после этого миссис Перенья перебралась сюда с континента и открыла пансион. Каков может быть следующий ход?

Словом, все указывает на то, что Лигемптону уготована роль вражеского центра, что здесь уже произведены подготовительные работы к приему десанта и, возможно, имеются поблизости также другие вспомогательные пункты.

Томми воспрял духом. Уныние, вызванное затхлой, сонной обстановкой в «Сан-Суси», как рукой сняло. Выходит, это безобидное на первый взгляд заведение в действительности далеко не безобидно. Под мирной поверхностью творятся темные дела. И похоже, заправляет всем миссис Перенья. Прежде всего необходимо разузнать о ней как можно больше, выведать, что прячется за нехитрой личиной хозяйки пансиона. Ее переписка, знакомства, общественная работа в помощь фронту, – где-то среди всего этого замаскирована ее истинная деятельность. Если миссис Перенья и есть знаменитая немецкая шпионка Игрек, то, значит, она руководит всей пятой колонной в Англии. Ее истинное лицо известно немногим, притом лишь на самом верху. Но со своим руководством она не может не поддерживать связей, и эти-то связи они с Таппенс обязаны вскрыть.

В удобный момент, как это сейчас виделось Томми, горстка злоумышленников по указке из «Сан-Суси» должна будет захватить «Привал контрабандистов» и закрепиться там. Момент этот еще не настал, но, возможно, он уже близок. Германия, завладев французскими и бельгийскими портами в Ла-Манше, сможет сосредоточить силы на захвате и покорении Англии, а военное положение во Франции сейчас очень скверное. Правда, на море властвует британский флот. Так что вторжение будет осуществляться сверху, с воздуха, и изнутри, через предательство, – и если нити внутреннего заговора находятся в руках миссис Переньи, тогда, значит, нельзя терять ни минуты.

– …и я понял, что нельзя терять ни минуты, – донеслись до Томми слова майора, как бы повторяющие его мысли. – Я позвал Абдула, это мой слуга, надежный малый…

Майор Блетчли продолжал бубнить свое.

А Томми думал:

«Но почему именно Лигемптон? Какие тут могут быть соображения? Ну, во-первых, он немного в стороне, провинциальная глубинка, так сказать, консервативная, старомодная. В этом его преимущество. Что еще? За Лигемптоном тянется равнина, сельскохозяйственные угодья, пастбища. Большие луга. То есть подходящие места для посадки транспортных самолетов и для приземления парашютных десантов. Но такое же местоположение имеют и другие прибрежные города. Зато тут расположен крупный химический комбинат, где, кстати сказать, работает Карл фон Дейним.

Карл фон Дейним. Как он вписывается в эту картину? Вписывается вполне. Не в качестве главы организации, как правильно заметил Грант. На него в первую голову падет подозрение, и его в любой момент могут интернировать. Но пока что, на свободе, он делает то, что ему поручено. Он сказал Таппенс, что занимается проблемами обезвреживания и разложения ядовитых газов. Ну, а с этим связаны разные неприятные возможности, о которых лучше не думать. Да, Карл, конечно, тоже участвует, вынужден был признать Томми. А жаль, симпатичный юноша. Впрочем, что ж. Он тоже работает на свою родину и рискует собственной жизнью. Такого противника Томми уважает. Он приложит все усилия, чтобы его обезвредить, и, если это получится, того ждет расстрел. Но человек знал, на что шел.

Другое дело – те, кто предают свою страну, кто наносит удар изнутри, их Томми глухо, мстительно ненавидит. С этими, видит бог, он сумеет справиться!

– …и так я с ними расправился! – победно заключил майор Блетчли свой рассказ. – Здорово, а?

Томми, без краски стыда, подтвердил:

– Да, майор, я в жизни не слышал ничего хитроумнее!

Миссис Бленкенсоп читала письмо, написанное на тонкой заграничной бумаге, с цензорским штампом с наружной стороны, – явившееся, кстати сказать, непосредственным результатом ее телефонного разговора с «мистером Фарадеем».

– Ах ты, мой дорогой Реймонд! – пробормотала она якобы себе под нос. – Я так радовалась, что он в Египте, и вот теперь все должно перемениться! Конечно, это – военная тайна и совершенно секретно, прямо он ничего такого написать, разумеется, не может, а только намекает, что принят один чудесный план и что я должна быть готова к большому приятному сюрпризу в ближайшем будущем. Я, конечно, рада узнать, куда его отправляют, но мне, право же, не совсем понятно, как же…

Блетчли крякнул.

– Но ведь такие вещи, по-моему, писать не разрешается?

Таппенс презрительно усмехнулась и сложила драгоценное письмо, победно оглядывая завтракающих.

– У нас, майор, свои приемы. – Она лукаво подняла брови. – Дорогой Реймонд знает, что, если только я знаю, где он находится или куда его перебрасывают, тогда я уже не так волнуюсь. А прием очень простой. После одного условленного слова по первым буквам идущих за ним слов прочитывается название нового места. Правда, фразы иногда получаются очень забавные. Но Реймонд так изобретателен! И я уверена, никто не догадается.

За столом поднялся негромкий ропот. Время было выбрано точно: в кои-то веки за завтраком собрались все.

Блетчли, побагровев, произнес:

– Прошу прощения, миссис Бленкенсоп, но то, что вы делаете, в высшей степени глупо. Маршруты военных эшелонов и эскадрилий – это немцы как раз и пытаются узнать.

– Но я ведь никому не рассказываю, – возразила Таппенс. – Я очень, очень осторожна.

– Все равно так нельзя. И у вашего сына рано или поздно будут из-за этого неприятности.

– О, надеюсь, что нет. Ведь я же его мать! Матери должны знать такие вещи.

– Ваша правда, я тоже так считаю, – прогудела миссис О'Рурк. – Мы тут все можем подтвердить: из вас эти сведения клещами не вытянешь.

– Письма могут прочесть, – не согласился Блетчли.

– Я очень осмотрительна и нигде их не оставляю, – тоном оскорбленного достоинства произнесла Таппенс. – Эти письма я всегда запираю.

Майор Блетчли с сомнением покачал головой.

Утро было хмурое, с моря дул холодный ветер. Таппенс одна дошла до конца пляжа.

Она вынула из сумочки два письма, за которыми зашла в газетный киоск по дороге.

Письма шли довольно долго, в Лигемптон их переадресовали на фамилию миссис Спендер. Таппенс предпочитала запутывать следы. Ее дети считали, что она гостит в Корнуолле у старой тетки.

Она распечатала первое письмо.