Мистер Персивал фыркнул, скользнул назад в гостиную и закрыл дверь толчком ноги.

Уолт повернулся и вышел через кухню мистера Персивала, сдерживая горячее желание бегом промчаться через парк и подняться к себе. Больше всего на свете ему хотелось вскрыть новое письмо и получить обещанные «точные указания относительно первой из великих задач». Но он был избран благодаря своим качествам — тщательности, добросовестности и, прежде всего, послушанию. Гордо терпя боль ожидания, подобно христианскому мученику, Уолт неторопливо зашагал к себе. «Пусть никто не знает о том, что твоя судьба наконец явилась к тебе»…

* * *

В офисе находились двое низкорослых мужчин — плотный, курящий сигару, и худой, с прыщами на лице. Они пришли рано, и телефоны еще не начали трезвонить, что вполне удовлетворяло плотного. Откинувшись назад на вращающемся стуле, он подремывал, закинув ноги на письменный стол и нацелившись сигарой в потолок.

Его худой компаньон довольно хмыкнул.

Человек с сигарой открыл выпуклые и в то же время глубоко посаженные глаза.

— Что ты раздобыл?

— Ну, в Хайалиа[5] это не сработает, — ответил худой, разложив на столе несколько листов желтоватой бумаги и взяв карандаш. — Как, впрочем, в любых обычных состязаниях. Но в парных бегах с двуколками все может выгореть, если действовать тщательно.

— Значит, система?

— Да, но только теоретическая. Я лично не выиграл на ней ни цента.

— Это все равно. Выкладывай.

— Ладно, слушай, — быстро заговорил худой. — Ты ставишь на любого фаворита, но только с номером один или два и если ставки три к двум или меньше. И так в каждом заезде. Я проделал это шестьдесят три раза подряд. Получалось не всегда, но в итоге из шести с половиной долларов образовалось двести восемь и семьдесят центов.

— Чисто теоретически — на бумаге?

— Попробуй сам. Только держись подальше и надень туфли на высоких каблуках. Увидишь, чего стоит этот тотализатор.

— Послушай-ка, — начал человек с сигарой, но внезапно на его лице усмешка сменилась тревогой. — Что такое?

За дверью началась какая-то суматоха, и в офисе появилась похожая на старую деву леди с прямой спиной и выбивающимися из-под шляпки без полей кудряшками и небритый гигант, пытавшийся высоким тенором увещевать леди и одновременно объяснить происходящее человеку с сигарой.

Последний поднял руку. Гигант умолк, и заговорила леди:

— Меня зовут Эмили Йорк, вы приняли ставки от моего кузена Персивала.

Сидящий человек медленно убрал ноги со стола и передвинул сигару в угол рта.

— Какого Персивала?

— Персивала Йорка, и вам это отлично известно.

— На двери написано «Консультанты по капиталовложениям», — вставил прыщавый. — Вы ошиблись адресом, леди.

— Персивал Йорк получает свой доход ежеквартально — в январе, апреле, июле и октябре, — продолжала Эмили Йорк. — Сейчас его счета уже превышают доход за целый год. Скачки, насколько я знаю, начинаются завтра. Он не сможет оплатить проигрыши, а на выигрышах погорите вы.

— Мы не букмекеры и не знаем никакого Персивала Йорка, — упорствовал прыщавый.

— Заткнись, — бросил ему человек с сигарой. — Что вам нужно, леди?

— Не принимайте никаких ставок от Персивала Йорка! И сообщите другим букмекерам, что с ним нельзя иметь дело.

— По-моему, эта дама… — начал прыщавый.

— Заткнись, — снова прервал его человек с сигарой. — Вы его жена, леди?

— Господи, конечно нет! — фыркнула Эмили Йорк. — Я его кузина.

— Вам известно, леди, что может случиться с кузинами, сующими нос в чужие дела?

— Тсс! — зашипел прыщавый.

В глазах мисс Эмили мелькнул интерес.

— Вы мне угрожаете?

— Тсс! — повторил прыщавый.

— Босс! — пискнул небритый гигант. — Хотите, чтобы я?..

— Если так, то думаю, вам следует знать, что я — хорошо известная общественная деятельница и всегда захожу в полицейский участок того района, где работаю, чтобы сообщить дежурному сержанту, куда я иду. Если я не позвоню в участок через двадцать минут, он пошлет за мной двух детективов.

— Можешь идти, — сказал человек за столом небритому гиганту, который сразу же повиновался. — Вы имеете в виду, леди, что заходили к копам, прежде чем пришли сюда?

— Совершенно верно, — кивнула мисс Эмили Йорк.

— Господи! — с почтением произнес человек с сигарой.

— Это я и пытался тебе сказать, — заявил прыщавый. — Она в одиночку закрыла заведение Розали!

— Хорошо, что мы не занимаемся такими делами, — заметил человек за столом. — Что плохого, леди, если мы принимаем немного ставок?

— Я не намерена закрывать вашу контору, если вас это беспокоит, — ответила Эмили Йорк. — По крайней мере, сейчас. В данный момент вы способны оказаться полезными, так как можете связаться с другими букмекерами скорее, чем я.

— Вы в самом деле хотите, чтобы у этого Перси не принимали ставки? — осведомился человек с сигарой, пуская кольца дыма.

— Не у Перси, а у Персивала. А вы этого не хотите?

— Я?

— Он уже должен вам почти две тысячи восемьсот долларов. Если он не будет делать ставки, то не сможет проигрывать, а если не сможет проигрывать, то ему, возможно, удастся наскрести денег, чтобы расплатиться с вами. Вы же не игрок, в отличие от тех, которые звонят вам по этим телефонам.

— Не могу с этим не согласиться, — откликнулся мужчина с сигарой.

Эмили Йорк посмотрела на часы:

— Мне пора звонить.

Человек с сигарой поспешно поднялся:

— Спасибо, что пришли, мисс Йорк. Не то что я знаю кого-нибудь по имени Персивал Йорк, но не возражаю передать о нем несколько слов, чтобы услужить леди. Постараюсь найти нужных людей…

Но Эмили Йорк уже вышла. Небритый гигант с беспокойством сунул голову в дверь.

— Босс, не хотите, чтобы я?..

— Убирайся! — сердито рявкнул человек с сигарой.

— Что за сукин сын этот Персивал Йорк! — произнес прыщавый.

— Садись за телефон! Старая перечница получает доход с того же наследства, что и Перси. Если он не сможет уплатить по счетам, то долг перейдет на главу семьи. Это же Йорки из Йорк-Сквера, болван!

— Тяжелая публика, — с тоской промолвил прыщавый.

— Узнаешь, насколько тяжелая, если они до тебя доберутся! Быстро начинай звонить!

* * *

Тем временем Эмили Йорк свернула в находящееся неподалеку здание, напоминающее собор. Название расположенного в нем учреждения красовалось в витринах, написанное тяжелыми литыми бронзовыми буквами, а цены на ярлыках товаров были более чем внушительными.

Внутри ощущался мужской запах, но не металла и ношеной одежды, как в раздевалке, и не опилок и пива, как в старомодном салуне, а кожи и промасленного дерева, как в фешенебельном клубе, ассоциирующийся с ароматом дорогих сигар. При виде приближающейся фигуры в юбке единственный находящийся в поле зрения служащий нашел убежище за витриной. Он был бы меньше испуган даже при появлении жирафа, если бы только тот оказался мужского пола.

Эмили Йорк подошла к нему, потребовала управляющего и, когда тот появился, начала без предисловий:

— Мистер Персивал Йорк покупает здесь одежду в кредит. Если он будет продолжать это делать, его долги превысят его доходы. Если же он прекратит покупки в кредит, ему, возможно, удастся оплатить счета. В этом случае выиграют и мистер Йорк, и ваш магазин.

Вслед за этим леди назвала себя и удалилась, оставив находившихся в пещере с сокровищами в состоянии тревожного недоумения.

Следующим в списке (а у нее имелся таковой) было заведение совсем иного рода — третьеразрядный магазин, где торговали спиртными напитками. Мисс Йорк определила управляющего по красной надписи над карманом серого измятого жакета. Это был лысеющий субъект с бельмом на глазу и влажными губами, за которыми виднелись гнилые зубы.

Мисс Йорк потребовала открыть ей кредит, а когда ей грубо заявили, что закон это запрещает, осведомилась, почему Персивал Йорк был удостоен этой чести. Она назвала управляющему точные цифры баланса, указала на висящую на стене лицензию и пообещала, что отпуск Персивалу Йорку любого товара за что-нибудь, кроме наличных денег, повлечет за собой закрытие магазина. Напоследок мисс Йорк пригрозила ревизией цен, указанных в счетах ее пьющего кузена. Этот выстрел в темноте скостил почти сорок процентов с последнего счета Персивала, который, однако, был не в состоянии оценить дерзость своей кузины.

Выполнив таким образом древнюю заповедь, гласившую, что благотворительность должна начинаться дома, мисс Эмили Йорк села в автобус, доставивший ее к месту работы — Дому социальной службы.

Глава 4

МАНЕВРИРОВАНИЕ

Он писал:


«Дорогой Уолт!

Ты единственный в своем роде.

Много ли на земле людей, столь же сдержанных и достойных, как ты?

Немного. Некоторые, рожденные в порфире, обладают природным достоинством. Некоторые сами открыто достигают высот. А некоторые, быть может самые лучшие, остаются связанными честью и их священным долгом.

Они подавлены, но не попраны, унижены, но не низки.

Истинная мера, которой измеряется человек, — это его гнев. Означает ли это, что лучшие люди — напористые и драчливые? Вовсе нет, хотя большинство людей ведут себя подобным образом. «Не наступай на меня». Великий девиз — для змеи.

Я могу заглядывать в сердца всех людей. Должен сказать тебе, что те, кто легко приходят в бешенство, сердиты на самих себя. Они не уверены в себе, не знают, что делается у них под кожей, и поэтому постоянно боятся.