Итальянская пресса уделила Хелен довольно много внимания. Почти все газеты поместили ее фотографию, на которой она была изображена в том виде, в каком я увидел ее впервые: очки в роговой оправе, волосы стянуты назад, лицо серьезное, интеллектуальное.

Накануне вечером, выйдя от Чалмерса, я сразу же позвонил Максуэллу и дал указание сообщить эту весть.

– Подай все как можно скромнее, – наставлял я. – Ничего из ряда вон выходящего. История такая: будучи на отдыхе в Сорренто и ведя съемку кинокамерой, она так увлеклась, что сорвалась с утеса.

– И ты думаешь, кто-нибудь на это клюнет? – спросил он возбужденным голосом. – Всем захочется узнать, чем это она там занималась одна на такой огромной вилле.

– Знаю, – отрезал я, – но это все, Джек, и тебе никуда не деться. Когда появится что-нибудь новое, сразу дадим. Так хочет старик, а если тебе дорога работа, делай, что тебе говорят. – Я бросил трубку, не дав ему больше препираться.

Увидев утренние газеты, я отдал ему должное. Он в точности последовал моим указаниям. В прессе появилась эта история и фотография, ничего другого. Ни один умник не выражал своего мнения. Газеты сообщали только эти факты, трезво и без истерики.

Минут в десять десятого Чалмерс вышел из отеля и сел на заднее сиденье «роллс-ройса». Под мышкой у него была куча газет, в зубах – сигара. Мне он даже не кивнул.

Я знал, куда ему нужно, поэтому не стал терять времени на расспросы, а, усевшись рядом с шофером, велел ехать в Сорренто, да поживей.

Меня несколько удивило, что Джун Чалмерс с нами не поехала. Со своего места я хорошо видел Чалмерса в зеркале заднего обзора. Он просматривал газеты быстро и внимательно, а прочитав то, что его интересовало, бросал их одну за другой на пол автомобиля.

К тому времени, как мы добрались до Сорренто, он просмотрел все газеты. Он сидел, курил сигару и смотрел в окно, общаясь с единственным богом, которого он когда-либо будет знать, – с самим собой.

Я направил шофера к моргу. Когда «роллс-ройс» остановился у знакомого мне небольшого здания, Чалмерс вышел из машины и, сделав мне знак оставаться на месте, прошел внутрь. Я закурил сигарету и попытался не думать о том, на что собирался смотреть он, но перед моим мысленным взором вставало разбитое, изуродованное лицо Хелен, оно являлось мне во сне накануне ночью и преследовало меня.

Он пробыл там двадцать минут. Вышел он так же бодро, как и вошел, в зубах сигара, уже почти догоревшая. Я решил, что смотреть на мертвую дочь с сигарой в зубах – значит до конца играть роль «железного» человека.

Не успел я выскочить из машины и придержать для него дверцу, как он уселся на заднее сиденье.

– Хорошо, Досон, теперь посмотрим на виллу. – За время поездки туда мы не обменялись ни единым словом. Я вышел из машины, отворил чугунные ворота и снова сел, а когда мы проползли по аллее, я увидел, что «линкольн» с открывающимся верхом все еще стоит на площадке перед парадной.

Чалмерс вылез из «роллс-ройса» и спросил:

– Это ее машина?

Я ответил утвердительно, что да. Он скользнул по ней взглядом, поднялся по ступенькам и вошел в дом. Я последовал за ним.

Шофер безо всякого интереса наблюдал за нами. Как только Чалмерс повернулся к нему спиной, он потянулся за сигаретой. Пока Чалмерс осматривал виллу, я оставался на заднем плане. Спальню он оставил напоследок и надолго там застрял. Сгорая от любопытства, чем он там занимается, я пододвинулся бочком к двери и заглянул. Он сидел на кровати рядом с одним из чемоданов Хелен, вороша своими толстыми пальцами ее нижнее белье, а сам он пристально смотрел в окно. На лице его было выражение, от которого меня бросило в дрожь, и я молча отодвинулся, чтобы не видеть его, прошел в гостиную, сел и закурил.

Последние два дня были худшими в моей жизни. Я чувствовал, что попал в западню, и теперь ждал, когда придет охотник и прикончит меня. Карлотти уже выследил меня от Сорренто до виллы, он знает, что я носил серый костюм, когда именно умерла Хелен. И я, загадочный человек в сером костюме, в это время был на вилле. От подобных мыслей меня мороз продирал по коже.

Чалмерс наконец вышел и неторопливо направился через гостиную к окну.

– Вы редко видели Хелен, когда она была в Риме?

Вопрос оказался неожиданным, и я почувствовал, как весь цепенею.

– Да. Я дважды заходил к ней, но она, похоже, не очень-то была мне рада, – ответил я. – По-моему, она смотрела на меня как на подчиненного своего отца.

Чалмерс кивнул:

– А вы не знаете, что у нее были за друзья?

– Боюсь, что нет.

– Она, очевидно, попала в очень дурную компанию.

Я промолчал.

– Драгоценности и машину ей, наверное, подарил этот Шеррард, – продолжал он, глядя на свои веснушчатые руки. – Похоже, я совершил ошибку, давая ей так мало денег. Надо было давать побольше и отправить с ней какую-нибудь женщину. Когда появляется красивый хлыщ, у которого денег куры не клюют и который не скупится на подарки, вряд ли даже самая порядочная девушка устоит перед ним. Мне ли не знать человеческую природу! Не следовало подвергать ее такому искушению. – Он вытащил сигару и принялся снимать с нее целлофановую обертку. – Она была глубоко порядочная девушка. Серьезная девушка, студентка. Хотела изучать архитектуру. Потому-то я и отпустил ее в Италию. Рим нужен архитекторам как воздух.

Вытащив носовой платок, я вытер лицо, но ничего не сказал.

– Я о вас весьма высокого мнения, – снова заговорил он. – Иначе я не поручил бы вам иностранный отдел. С коронером я уладил: он согласится на «смерть при случайных обстоятельствах». Разговоров о беременности не будет. С шефом полиции я тоже перемолвился. Он готов ничего не ворошить. Пресса будет играть по правилам: я сказал свое слово. Так что теперь у нас полная свобода действий. Я хочу поручить это дело вам. Послезавтра мне надо быть в Нью-Йорке. Раскручивать все самому у меня нет времени, а у вас есть. Отныне, Досон, вы будете заниматься только поисками Шеррарда.

Я сидел в оцепенении и смотрел на него.

– Заниматься поисками Шеррарда? – повторил я.

Чалмерс кивнул:

– Ну да. Шеррард соблазнил мою дочь, и теперь он, черт бы его побрал, за это заплатит. Но сначала надо найти его. В этом и будет заключаться ваша работа. Денег берите сколько хотите, помощников тоже. Можете нанять кучу частных сыщиков. Двух-трех я пришлю из Нью-Йорка, если здешние никуда не годятся. Это будет непросто. Ясно, что он действовал под чужим именем, но где-то он наверняка оставил улику, а найдя ее, вы найдете и другие улики, потом отыщете и его.

– Можете на меня положиться, господин Чалмерс, – каким-то образом сумел выдавить я.

– Дайте мне знать, как вы собираетесь взяться за эту работу. Я хочу быть постоянно в курсе дела. Если я сам что-нибудь придумаю, я вам сообщу. Главное – найти его, и найти как можно скорее.

– А что будет, когда мы его найдем?

Я просто вынужден был задать этот вопрос. Мне надо было знать.

– Я представляю все так, – заговорил он. – Хелен повстречала этого подонка вскоре после приезда в Рим. Ему недолго понадобилось, чтобы соблазнить ее. Если учесть, что она прибыла в Рим четырнадцать недель назад, он времени даром не терял. Она, вероятно, сообщила ему о своей беде, и, как и все подобные ему крысы, он стал потихоньку сматывать удочки. Я полагаю, Хелен сняла эту виллу в надежде вернуть его. – Он повернул голову и оглядел гостиную. – Довольно романтично, правда? Скорей всего, она надеялась, что здешнее окружение смягчит его сердце. По словам этого итальяшки, Шеррард, или как он там себя называет, приехал сюда, но не смягчился.

Я закинул ногу на ногу. Я просто не мог сидеть как истукан.

– Знаете, что я думаю? – продолжал Чалмерс. – Я думаю, смерть Хелен не была случайной. Я полагаю, либо она пыталась запугать его и заставить жениться на себе, угрожая самоубийством, а когда он сказал, ну, мол, давай прыгай, она и прыгнула. Либо же, дабы заткнуть ей рот, он сам столкнул ее с утеса.

– Не думаю, чтобы она прыгнула, – подытожил он, подаваясь вперед, лицо каменное, глаза страшные. – Скорей всего он ее убил! Он знал, что она моя дочь, что рано или поздно мне все станет известно. А он знал, что против меня у него никаких шансов. Вот он и подманил ее к краю пропасти и столкнул.

– Но это же убийство, – выдохнул я.

Он оскалился в безрадостной улыбке.

– Разумеется, убийство, но это уже не ваша проблема. От вас только требуется найти его, дальше за дело возьмусь я. Пусть все думают, что это несчастный случай. Меня это вполне устраивает. Зачем мне шумиха? А так никто не будет похихикивать у меня за спиной. Если этого типа арестуют и станут судить, вся грязная история непременно всплывет наружу, а я не хочу, чтобы она всплывала, но это вовсе не значит, что я не заставлю его заплатить сполна. Я могу убить его своим, особым способом, и именно это я и намерен сделать. – Его глаза уже свирепо сверкали. – Только не думайте, будто возьму и действительно убью его. Я еще не сошел с ума. Но я могу превратить его жизнь в ад. Для этого у меня есть и сила, и деньги, и именно так я и сделаю. Сначала я лишу его самого необходимого. Я могу устроить так, что его вышвырнут из дома, или из квартиры, или оттуда, где он живет. Могу устроить так, что он не зайдет ни в один приличный ресторан. Вы полагаете, это мелочь? Представляю, как бы вам это понравилось. Затем я займусь его деньгами и ценными бумагами. Я лишу его работы и приму меры к тому, чтобы никто и никуда его больше не взял. Могу нанять головорезов, чтобы они его время от времени попугивали и избивали, и он станет бояться показываться ночью на улице. Могу даже устроить так, что он потеряет паспорт. И вот тогда, когда он начнет думать, что жизнь плоха, тогда я возьмусь за него по-настоящему. – Он выпятил подбородок, лицо побагровело. – Я частенько сталкиваюсь с шизанутыми крутыми типами. Я знаю одного парня, который за пару сотен долларов ослепит этого мерзавца. Вырвет ему глазные яблоки, и хоть бы что. Уж я заставлю его заплатить сполна, будьте уверены, Досон. – Он похлопал меня по колену толстым пальцем. – Вы только найдите его, а уж я ему устрою.