Агата Кристи - И тогда никого не осталось

Уставившись на мисс Брент, Вера спросила:

— Что же произошло?

— Естественно, я и часа не стала держать ее под своей крышей. Никто не сможет меня упрекнуть в снисходительном отношении к безнравственности.

Вера низким голосом произнесла:

— Что произошло… с ней?

Мисс Брент сказала:

— Распутное создание, не довольствовавшееся одним грехом на своей совести, совершило грех еще более тяжкий. Она покончила с собой.

Охваченная ужасом, Вера прошептала:

— Она убила себя?

— Да, бросилась в речку.

Вера поежилась и уставилась на тонкий профиль мисс Брент. Она спросила:

— И что вы почувствовали, когда узнали, что она наделала? Вам было ее не жаль? Вы не винили себя?

Эмили Брент выпрямилась.

— Я? Мне не в чем себя упрекнуть.

Вера сказала:

— Но если ваша… твердость… довела ее.

Эмили Брент резко заявила:

— Ее собственные действия, ее собственный грех — вот что ее довело. Если бы она вела себя как порядочная, скромная молодая женщина, ничего подобного бы не случилось.

Она повернулась к Вере. В ее глазах не было ни угрызений совести, ни беспокойства. Взгляд был тверд в собственной непогрешимости. Эмили Брент восседала на вершине острова Ниггер, облаченная в свою броню из добродетели. Маленькая старая дева больше не казалась Вере немного нелепой.

Неожиданно… она стала ужасной.

Доктор Армстронг вышел из столовой и вновь оказался на террасе. Теперь судья сидел на стуле, безмятежно глядя на море.

Ломбард и Блор расположились налево. Они курили, но не разговаривали. Как и раньше, доктор немного поколебался: Его взгляд задумчиво остановился на господине судье Уогрейве. Он хотел с кем-то посоветоваться. Он прекрасно понимал, каким проницательным и логичным умом обладает судья, но тем не менее колебался. Может, ум господина судьи Уогрейва и был хорош, но сам он старик. Армстронг счел, что сейчас нужен человек действия.

Он принял решение.

— Ломбард, могу я с вами переговорить?

Филип вздрогнул.

— Конечно.

Они оставили террасу и отправились вниз по склону к кромке воды. Когда они очутились за пределами слышимости, Армстронг сказал:

— Мне нужен совет.

Брови Ломбарда поднялись. Он заметил:

— Дорогой вы мой, у меня нет никаких медицинских познаний.

— Нет, нет, я имею в виду совет касательно сложившейся ситуации.

— О, это совсем другое дело.

Армстронг продолжил:

— Если честно, что вы думаете о настоящем положении?

Ломбард немного поразмышлял и потом сказал:

— Наводит на некоторые размышления, а?

— У вас есть какие-нибудь идеи насчет женщины? Вы согласны с теорией Блора?

Филип выпустил облако дыма и заявил;

— Она вполне вероятна, сама по себе.

— Точно.

По голосу Армстронга казалось, что он испытал облегчение. Филип Ломбард был не дурак.

Ломбард продолжил:

— И, конечно, следует согласиться с предположением, что мистер и миссис Роджерс в свое время вышли сухими из воды, совершив убийство. И не вижу, почему бы делу обстоять не так. Что, по-вашему, они сделали? Отправили старую даму?

Армстронг медленно ответил:

— Все могло бы быть гораздо проще. Сегодня утром я спросил у Роджерса, чем болела эта миссис Брэди. Ответ на многое пролил свет. Нет надобности входить в медицинские подробности, но при определенной сердечной болезни используют амилнитрит. Когда начинается приступ, разбивают ампулу амилнитрита и лекарство дают понюхать больному. Если не дать амилнитрит вовремя, последствия могут быть фатальными.

Филип Ломбард задумчиво заметил:

— Все так просто. Искушение, должно быть… было слишком велико.

Доктор кивнул.

— Да, никакого прямого действия. Не надо доставать мышьяк, ничего определенного, просто — ничего! И Роджерс действительно ночью отправился за доктором, и они были совершенно уверены, что никто никогда ничего не узнает.

— Даже если кто и узнает, ничего доказать не сможет, — добавил Филип Ломбард.

Неожиданно он нахмурился.

— Конечно… это очень многое поясняет.

Армстронг озадаченно сказал:

— Прошу прощения.

Ломбард ответил:

— Я имею в виду… это поясняет загадку острова Ниггер. Здесь собраны преступления, за которые невозможно осудить совершивших их людей. Пример — Роджерсы. Другой пример — старый Уогрейв, который совершил убийство строго в рамках закона.

Армстронг резко спросил:

— Вы верите этой истории?

Филип Ломбард улыбнулся.

— О да, верю. Уогрейв убил Эдварда Ситона, убил так же, как если бы вонзил в него стилет! Но он достаточно умен, чтобы проделать это с судейского места, облачившись в парик и мантию. Так что как ни крути, его за преступление не осудишь.

Словно молния пронзила мозг Армстронга.

«Убийство в больнице. Убийство на операционном столе. Безопасно, да, безопасно, как дом!»

Филип Ломбард тем временем говорил:

— Отсюда-то и этот мистер Оуэн, отсюда-то и остров Ниггер!

Армстронг глубоко вздохнул.

— Итак, мы дошли до этого пункта. Что действительно преследует этот человек, собрав нас здесь?

Филип Ломбард спросил:

— А что вы думаете?

Армстронг резко ответил:

— Давайте вернемся на минутку к смерти женщины. Какие могут возникнуть теории? Роджерс убил ее, так как боялся, что она все выдаст. Вторая возможность — она потеряла голову и сама выбрала самый легкий выход.

Филип Ломбард заметил:

— Самоубийство, а?

— Что на это скажете?

Ломбард ответил:

— Может быть… да… если бы не смерть Марстона. Два самоубийства за 12 часов слишком уж много. И если вы мне заявите, что Энтони Марстон, этот юный бык с железными нервами и чертовски малым количеством мозгов, взвинтился из-за того, что скосил пару ребятишек и покончил с собой, — ну, да это же смешно! И, во всяком случае, откуда он взял яд? Из того, что мне известно, цианид калия совсем не та штуковина, которую всякий носит в жилетном кармане. Но это уже по вашей части.

Армстронг заявил:

— Ни один человек в здравом смысле не станет носить с собой цианид калия, если только не хочет уничтожить осиное гнездо.

— Иными словами, ревностный садовник или землевладелец? И снова Энтони Марстон не из их числа. По-моему, надо как-то объяснить наличие этого цианида. Или Энтони Марстон решил покончить с собой до того, как сюда приехал, и посему держал его наготове… или…

Армстронг ему подсказал:

— Или?

Филип Ломбард ухмыльнулся.

— Почему вы заставляете меня это говорить? Когда слова сами готовы слететь с вашего языка. Или, конечно, Энтони Марстон был убит.

Армстронг втянул воздух:

— А миссис Роджерс?

— Я мог бы поверить в самоубийство миссис Роджерс с легкостью, если бы не Энтони Марстон. Я мог бы поверить, что Роджерс убрал свою жену, если бы не неожиданная смерть Энтони Марстона. Но нам нужна теория, объясняющая две смерти, последовавшие одна за другой.

Армстронг сказал:

— Вероятно, я смогу вам помочь в разработке данной теории.

И он повторил факты, которые сообщил ему Роджерс насчет исчезновения двух маленьких фарфоровых фигурок.

Ломбард сказал:

— Да, маленькие фарфоровые фигурки… Конечно, вечером за обедом их было 10. А теперь, вы говорите, восемь?

Доктор Армстронг процитировал:

Мужчины переглянулись. Филип Ломбард ухмыльнулся и отшвырнул сигарету.

— Чертовски похоже для совпадения! Энтони Марстон вчера ночью после обеда умер от удушья или, можно сказать, поперхнувшись, и матушка Роджерс засыпает и не просыпается.

— А посему? — спросил Армстронг.

Ломбард подхватил:

— А посему тут еще один ниггер. Ниггер в охапке дров. Икс! Мистер Оуэн! У. Н. Оуэн! Наш Неизвестный Сумасшедший на свободе!

— А! — издал облегченный вздох Армстронг. — Вы согласны со мной. Но вы понимаете, что из этого следует? Роджерс поклялся, что на острове нет никого, кроме нас, его и его жены.

— Роджерс ошибается! Или, возможно, Роджерс лжет!

Армстронг покачал головой.

— Не думаю, что он лжет. Он до смерти напуган. Почти до безумия напуган.

Филип Ломбард кивнул и сказал:

— Катер сегодня не пришел. Все сходится. Снова налицо действия мистера Оуэна. Остров Ниггер будет изолирован до тех пор, пока мистер Оуэн не закончит работу.

Армстронг побелел и сказал:

— Вы понимаете… он, должно быть, ненормальный, буйный маньяк!

Филип Ломбард ответил, и в его голосе прозвучала новая нотка.

— Правда, кое-чего мистер Оуэн не понимает.

— Чего же? Остров более или менее одна голая скала. Мы обыщем его в два счета. И быстренько найдем У. Н. Оуэна Эск.[26]

Доктор Армстронг горячо заявил:

— Он будет опасен.

Филип Ломбард засмеялся.

— Опасен? Кто тут боится большого плохого волка? Это я буду опасен, когда доберусь до него!

Он помолчал и добавил:

— Лучше заручиться помощью Блора. В таких ситуациях он неплохая подмога. А женщинам ничего не говорить. Что касается других, то генерал, по-моему, уже га-га[27]. Уогрейв питает отвращение к бурной деятельности. Работой займемся мы втроем.