— Сорок или сорок два. Прекрати, Нора. Тебе не нужно соваться в это дело. Пусть Чарлзы занимаются своими бедами, а Уайненты — своими.

Она обиделась.

— Может, я выпью, и мне станет легче.

Я встал с кровати и сделал ей коктейль. Когда я вошел в спальню, зазвонил телефон. Я взглянул на часы на столе: было почти пять утра. Нора говорила по телефону:

— Алло. Да, я слушаю. — Она посмотрела на меня. Я покачал головой, чтобы она сказала, что меня нет. — Да, конечно. — Она положила трубку и улыбнулась.

— Ты замечательна, — сказал я. — Что там?

— Дороти идет к нам. Я думаю, что она пьяна.

— Просто великолепно. — Я взял свой халат. — Я боялся, что мне придется ложиться спать.

Она нагнулась, ища свои шлепанцы.

— Не будь занудой. Ты можешь целый день спать. — Она нашла шлепанцы, надела их и встала. — Она действительно так боится матери, как говорит?

— Если она говорит это в здравом уме. Мими — сущая отрава.

Нора сощурила темные глаза и медленно спросила:

— Что ты от меня скрываешь?

— О, дорогая, я надеялся, что мне не придется тебе говорить. Дороти в действительности моя дочь. Я не знал, что со мной происходит, Нора. Для меня это была весна в Венеции, и я был так молод, и луна светила…

— Придумай что-нибудь позабавней. Ты не хочешь что-нибудь поесть?

— Если ты хочешь. Что ты будешь есть?

— Говяжьи биточки с луком и кофе.

Дороти явилась, когда я делал по телефону заказ в круглосуточный буфет. Когда я вошел в гостиную, она с некоторым трудом поднялась и сказала:

— Я ужасно виновата, Ник, что так беспокою тебя и Нору, но и таком состоянии я не могу идти домой. Я не могу… Я боюсь… Я не знаю, что может случиться со мной, что я сделаю. Пожалуйста, не ругайте меня. — Она была очень пьяна.

Аста терлась у ее ног.

Я успокоил ее:

— Не волнуйся. Все в порядке, садись. Через пару минут принесут кофе. Где ты так набралась?

Она села и тупо покачала головой.

— Я не знаю. Где я только не была, после того как ушла от вас. Я была везде, только не дома, потому что в таком состоянии я не могу идти домой. Посмотрите, что у меня. — Она снова встала и вынула из кармана пальто пистолет — весь исцарапанный. — Посмотрите на это. — Она стала махать им передо мной.

Аста, виляя хвостом, стала прыгать. Нора тяжело задышала. Шея у меня похолодела. Я оттолкнул собаку и забрал у Дороти пистолет.

— Что это за фиглярство? Садись. — Я опустил пистолет в карман халата и толкнул Дороти, чтобы она села на стул.

— Не сердись на меня, Ник, — захныкала она. — Ты можешь взять его. Я не хочу никому приносить неприятности.

— Где ты его достала? — спросил я.

— В подпольной забегаловке на десятой авеню. За него я отдала браслет с изумрудами и алмазами.

— А затем выиграла его в карты. Он у тебя на руке.

Она уставилась на браслет.

— А я думала, что отдала.

Я посмотрел на Нору и покачал головой. Нора вступилась:

— Не приставай к ней, Ник, она…

— Он не пристает ко мне, Нора. Он не пристает, — возразила быстро Дороти. — Он единственный человек на свете, к которому я могу обратиться.

Я вспомнил, что Нора не дотронулась до своего бокала, поэтому я вошел в спальню и выпил его. Когда я вернулся, Нора сидела на ручке кресла Дороти, обняв ее. Дороти шмыгала носом, Нора говорила:

— Да Ник не сердится, дорогая. Он любит тебя. — Она посмотрела на меня. — Ты же не сердишься, Ник, правда?

— Нет, мне просто не по себе, — Я сел на диван. — Где ты достала пистолет, Дороти?

— У одного человека, я сказала тебе.

— Что за человек?

— Я сказала тебе, у человека в подпольной забегаловке.

— И ты дала ему браслет за это?

— Я думала, что дала, но посмотри — браслет у меня.

— Я это заметил.

Нора похлопала ее по плечу.

— Конечно, твой браслет у тебя.

Я пообещал:

— Когда разносчик принесет кофе и еду, я дам ему денег, чтобы он остался. Я не собираюсь оставаться наедине с парой…

Нора сердито посмотрела на меня и объяснила ей:

— Не обращай на него внимания, он всю ночь такой.

Дороти сказала:

— Он думает, что я глупая, маленькая пьяная дура.

Нора еще раз похлопала ее по плечу, успокаивая. Я спросил:

— А зачем тебе был нужен пистолет?

Дороти села прямо и уставилась на меня своими пьяными, расширенными глазами.

— Это для него, — прошептала она возбужденно, — если бы он приставал ко мне! Я боялась, потому что была пьяна. Вот что по было. Я и другого боялась тоже, поэтому и пришла сюда.

— Ты имеешь в виду своего отца? — спросила Нора, пытаясь скрыть в своем голосе появившийся интерес.

Девушка замотала головой.

— Клайд Уайнент — мой отец. Моего отчима.

Она наклонилась к Норе. Нора произнесла очень сочувствующим голосом:

— Бедный ребенок, — и многозначительно посмотрела на меня.

Я предложил:

— Давайте выпьем.

— Только не я. — Нора опять сердито посмотрела на меня. — И не думай, что Дороти хочет выпить.

— Нет, она хочет. Это поможет ей уснуть.

Я налил ей большую дозу виски и проследил, чтобы она все выпила. Это подействовало превосходно. Когда принесли кофе, она спокойно спала.

Нора захотела узнать:

— Теперь ты удовлетворен?

— Теперь я удовлетворен. Давай уложим ее, перед тем как есть.

Я перенес ее в спальню и помог Норе раздеть ее. У нее было замечательное маленькое тело. Мы вернулись к нашим биточкам. Я вынул пистолет из кармана и осмотрел его. Он был весь побитый. В нем было два патрона: один в стволе, другой в магазине.

— Что ты с ним собираешься делать? — спросила Нора.

— Ничего, пока я не выясню, не этим ли пистолетом убили Джулию Вулф. Это тридцать второй калибр.

— Но она утверждает, что достала его в забегаловке за браслет.

— Я слыхал это.

Нора через сандвичи наклонилась ко мне. Ее глаза горели и были почти темные.

— Ты считаешь, что она взяла его у своего отчима?

— Да, — сказал я, но сказал слишком честно.

— Ты, как уж. Может, она и взяла, но ты не знаешь. И ты не веришь ей.

— Послушай, дорогая, завтра я куплю тебе целый набор детективных рассказов, но не забивай свою маленькую головку тайнами сегодня ночью. Все, что она хотела тебе поведать, так это: боялась, что Йоргенсон попытается ее взять, когда она придет домой, а она будет настолько пьяна, что может не устоять.

— Но ее мать!

— В семьях все бывает. Ты можешь…

Дороти Уайнент, нетвердо стоявшая в проеме дверей, в ночной рубашке, которая была очень длинна ей, поморщилась от света и попросила:

— Пожалуйста, я могу с вами немного побыть? Я боюсь здесь одна.

— Конечно.

Она подошла и легла на диван, уютно свернувшись калачиком, а Нора пошла взять что-нибудь, чтобы накрыть ее.

VI

Мы рано завтракали в тот день, когда приехали Йоргенсоны. Нора взяла трубку, потом отошла от телефона, стараясь не показать, что ей неловко.

— Это твоя мать, — сообщила она Дороти. — Она внизу. Я сказала им, чтобы они поднялись.

Дороти пробормотала:

— Черт побери. Жалко, что я позвонила им.

— Мы теперь вообще можем поселиться в прихожей, — пошутил я.

Нора обратилась к Дороти:

— Он не это имеет в виду. — И похлопала Дороти по плечу.

В дверь позвонили. Я подошел к двери. Восемь лет никак не повлияли на внешность Мими. Она стала более зрелой, лучше выглядела — и все. Она была крупнее дочери, и ее белокурые волосы были ярче. Она улыбнулась и протянула мне руку:

— С Рождеством. Рада видеть тебя после стольких лет. Это мой муж, мистер Чарлз, Крис.

— Я рад тебя видеть, Мими, — и обменялся рукопожатием с Йоргенсоном.

Он, вероятно, был лет на пять моложе жены — высокий, худой, прямо держащий себя, тщательно и щеголевато одетый брюнет с гладкими волосами и напомаженными усами.

Он склонился передо мной.

— Здравствуйте, мистер Чарлз!

Говорил он тяжело, с тевтонским акцентом, у него была худая, мускулистая рука. Мы прошли в комнату. Мими, когда кончили знакомиться, извинилась перед Норой за то, что они нагрянули.

— Ноя действительно хотела встретиться с вашим мужем, и к тому же, чтобы вовремя забрать мою дочку, есть только один способ — прийти за ней лично. — Она обернулась, улыбаясь, к Дороти:

— Лучше оденься, солнышко.

Солнышко недовольно проговорило, с набитым гренками ртом, что она не хочет тратить день, чтобы идти к тете Алисе, даже если это Рождество.

Мими похвалила Асту — замечательная собака и спросила меня, знаю ли я, где может быть Уайнент.

— Нет.

Она продолжала играть с собакой.

— Он безумен, абсолютно безумен — исчезнуть в такое время. Неудивительно, что полиция сначала думала, что он замешан в этом.

— Что они думают по этому поводу? — спросил я.

Она посмотрела на меня.

— Вы что, газеты не читали?

— Нет.

— Это про одного Морелли, гангстера. Он убил ее. Он был ее любовником.

— Они поймали его?

— Нет еще. Но сделал это он. Я бы хотела найти Клайда. Макоули ничем не поможет мне. Он говорит, что не знает, где он, но это же странно. Он обладает полномочиями адвоката и всего такого, и я прекрасно знаю, что он поддерживает связь с Клайдом. Вы полагаете, что Макоули можно доверять?

— Он адвокат Уайнента. Почему вы не должны ему доверять?

— Я как раз так и думала. — Она слегка подвинулась на стуле. — Садись. Мне нужно узнать у тебя массу вещей.