— Он прислал мне все это сегодня с нарочным.

Гилд внимательно прочитал записку и обратился к Мими:

— Теперь вы, миссис Йоргенсон.

Она рассказала ему о визите Уайнента, тщательно объясняя подробности, все время повторяя, что он отказывался говорить о чем бы то ни было касающемся Вулф или ее убийства. Что, давая ей акции и чек, он просто сказал, что хочет обеспечить ее и детей; хотя он уезжает, она не знает, когда и куда. Она не была обеспокоена тем, что все ей явно не верили. Она закончила улыбаясь, сказав:

— Он во многом хороший человек, но без винтика в голове.

— Вы хотите сказать, что он на самом деле сумасшедший? — спросил Гилд. — А не просто с причудами?

— Да.

— Что заставляет вас думать так?

— О, нужно пожить с ним, чтобы знать, насколько он сумасшедший, — сказала она беззаботно.

Гилд был недоволен:

— Во что он был одет?

— Коричневый костюм, коричневое пальто и шляпа, и я думаю, в коричневых туфлях, белой рубашке и сером галстуке < красным или красно-коричневым узором.

Гилд кивнул головой Энди:

— Скажи им.

Энди вышел. Гилд почесал подбородок, нахмурился задумчиво. Остальные наблюдали за ним. Когда он перестал чесать подбородок, он посмотрел на Мими и Макоули, но не на меня и спросил:

— Кто-нибудь из вас знает человека с инициалами Д.У.К.?

Макоули медленно покачал головой. Мими сказала:

— Нет. А что такое?

Гилд теперь посмотрел на меня.

— А вы?

— Я не знаю.

— Что такое? — повторила Мими.

Гилд сказал:

— Постарайтесь вспомнить. Он почти наверняка был связан с Уайнентом.

— Как давно? — спросил Макоули.

— Сейчас трудно сказать. Может, несколько месяцев; может, несколько лет. Это довольно крупный по объему человек с широкими костями, большим животом и, возможно, хромой.

— Макоули снова покачал головой:

— Я никого такого не помню.

— И я не помню, — сказала Мими. — Но я сгораю от любопытства. Я хочу знать, почему вы об этом говорите.

— Да, я скажу вам. — Гилд взял сигарету из нагрудного кармана, посмотрел на нее и положил опять в карман.

— Этот человек похоронен под полом цеха Уайнента.

Мими приложила обе руки ко рту и ничего не сказала. Глаза у нее были стеклянные. Макоули, хмурясь, спросил:

— Вы уверены?

Гилд вздохнул.

— Такие вещи зря никто не говорит, — сказал он устало.

Макоули покраснел и робко улыбнулся.

— Это был глупый вопрос. Как вы его нашли?

— Хм… Мистер Чарлз все время намекал, что мы должны были обратить больше внимания на тот цех. Поэтому, считая, что мистер Чарлз известен как человек, который знает гораздо больше, чем говорит об этом, я послал несколько человек сегодня утром, и они обыскали все. Мы уже осматривали его и ничего там не нашли. В этот раз решили осмотреть пол, так как мистер Чарлз сказал, что мы должны на это обратить внимание. И мистер Чарлз оказался прав. — Он посмотрел на меня с холодным недружелюбием. — Вскоре они нашли часть цементного пола, который был несколько новее остального. Они его взломали и нашли там останки мистера Д. У. К. Что вы думаете по этому поводу?

Макоули сказал:

— Ну и здорово же, что Чарлз додумался до этого! — Он повернулся ко мне. — Как вы…

Гилд прервал его:

— Вы не должны так говорить. Вы говорите просто «додумался», вы не отдаете должное уму мистера Чарлза.

Макоули был озадачен тоном Гилда. Он вопросительно посмотрел на меня.

— Он меня ставит в угол, потому что я не сказал лейтенанту Гилду о нашем утреннем разговоре, — объяснил я.

— И это есть, — сказал Гилд. — Среди всего прочего.

Мими засмеялась и, извиняясь, посмотрела на Гилда, когда тот взглянул на нее.

— Как убили мистера Д.У.К.? — спросил я.

Гилд заколебался, как будто решал, отвечать или нет, затем слегка повел своими большими плечами и сказал:

— Я еще не знаю, и когда это произошло — тоже. Я еще не видел останки, и медик еще не окончил осмотр, насколько мне известно.

— Что осталось от него? — спросил Макоули.

— Его распилили на части и опустили все в известь или еще во что-то, поэтому тела там почти не осталось, но вещи его, свернутые и положенные рядом, частично сохранились и по ним можно сделать кое-какие выводы. Там есть часть палки с резиновым наконечником. Вот почему мы подумали, что он должен хромать, и мы… — Он перестал говорить, так как вошел Энди. — Ну?

Энди угрюмо покачал головой.

— Никто не видел ни как он входил, ни как выходил. Как это в шутке говорится о человеке, который настолько тонок, что ему Нужно было два раза встать на одном месте, чтобы отбросить тень.

Я засмеялся, но не в ответ на шутку, и сказал:

— Уайнент не настолько тонок, — скажем, как бумага, из которой сделан чек или на которой написаны его письма.

— Что ты хочешь сказать? — спросил Гилд — лицо его по краснело, глаза смотрели зло и подозрительно.

— Он мертв давно уже. Только на бумаге жив. Я на сто процентов ручаюсь, что в этой могиле, с одеждой толстого, хромого мужчины, лежат его кости.

Макоулн наклонился ко мне.

— Ты уверен в этом, Чарлз?

Гилд заворчал на меня:

— Что вы еще выдумываете?

— Если хотите, я заключаю пари. Кто будет столько возиться с телом, а после этого оставит самое простое, от чего можно избавиться, одежду — нетронутою, если только они…

— Но они не были нетронутыми. Они…

— Конечно, нет. Они бы неестественно выглядели тогда. Они должны быть только частично уничтожены — остаться должна только часть, по которой можно было бы сделать выводы. Я ручаюсь, что инициалы были явно заметны.

— Я не знаю, — сказал Гилд уже не с таким пылом. — Они были на пряжке ремня.

Я засмеялся. Мими сказала зло:

— Это нелепо, Ник. Как это может быть Клайд? Ты же знаешь, он был здесь в обед. Ты же знаешь…

— Глупо быть тебе с ним заодно. Уайнент мертв; твои дети, вероятно, его наследники. А это больше денег, чем лежит у тебя a ящике стола. Зачем тебе брать только часть награбленного, когда ты можешь взять все?

— Я не знаю, что ты имеешь в виду, — сказала она. Она очень побледнела.

Макоули сказал:

— Чарлз думает, Уайнента не было здесь в обед, а эти ценные бумаги и чек тебе дал кто-то другой или ты сама их украла. Это так? — спросил он меня.

— В сущности.

— Но это нелепо! — упорствовала она.

— Будь разумна, Мими, — сказал я. — Предположим, Уайнент был убит три месяца назад, а труп замаскировали под кого-то другого. Все думают, что он уехал, оставив право распоряжаться всем своим имуществом Макоули. Хорошо, тогда все его имущество целиком в руках Макоули, по крайней мере до тех пор, пока он его не кончит грабить.

Макоули сказал, вставая:

— Я не знаю, к чему ты клонишь, Чарлз, но я…

— Спокойно, — сказал ему Гилд. — Пусть он выскажется.

— Он убил Уайнента, и он убил Джулию и Нунхайма! — заверил я Мими. — Что тебе еще надо? Ты хочешь быть следующей в списке убитых? Ты должна понять, раз ты помогала ему, сказав, что видела Уайнента, а это у него слабое место, так как он единственный человек, который заявляет, что видел Уайнента с октября, — он не будет рисковать, ожидая, когда ты изменишь свое решение: ведь можно убить тебя из того же пистолета, а вину свалить на Уайнента. И для чего ты это делаешь? Ради этих нескольких паршивых акций в ящике — лишь маленькой части того, что ты можешь получить через своих детей, если мы докажем, что Уайнент мертв.

Мими повернулась к Макоули:

— Ах ты сукин сын!

Гилд, глядя на нее, от удивления открыл рот. Макоули сделал движение. Я не собирался ждать и смотреть, что он будет делать, а ударил его кулаком в челюсть левой рукой. Удар был хорош — он упал, а я почувствовал жгучую боль в левом боку и понял, что от удара разорвал рану.

— А вы что ждете?! — закричал я на Гилда. — Хотите, чтобы а завернул вам его в целлофановый пакет?

XXX

Было около трех часов утра, когда я вошел в наш номер в «Нормандии». Нора, Дороти и Лэри Краули были в гостиной комнате. Нора и Лэри играли в карты. Дороти читала газету.

— Действительно Макоули убил его? — сразу спросила Нора.

— Да. Утренние газеты писали что-нибудь об Уайненте?

Дороти ответила:

— Нет, только об аресте Макоули.

— Макоули его тоже убил.

Нора спросила:

— Действительно?

Лэри сказал:

— Ну и ну!

Дороти заплакала, — Нора удивленно посмотрела на нее. Дороти проговорила, рыдая:

— Я хочу домой, к маме!

Лэри предложил не очень охотно:

— Я был бы рад отвести тебя домой, если…

Дороти повторила, что хочет домой. Нора суетилась возле нее, но не отговаривала. А Лэри, пытаясь скрыть нежелание, взял свою шляпу и пальто. Они с Дороти ушли. Нора закрыла за ними дверь и прислонилась к ней.

— Объясни ты мне все, мистер Чараламбидес, — попросила она меня.

Я покачал головой. Она села на диван рядом со мной:

— Выкладывай. Если ты пропустишь хоть слово, я…

— Мне придется выпить, прежде чем начать говорить.

Она обругала меня и принесла виски.

— Он признался?

— С какой стати? В убийствах, проходящих по первой категории, никто не признается. Чересчур много было убийств, и по крайней мере два из них были слишком хладнокровно совершены, чтобы прокурор позволил ему признаться как в убийствах, проходящих по второй категории. Ему ничего больше не остается, как отказываться.

— Но он совершил их?

— Да.