— Ладно, — сказал Гилд медленно, несколько недовольно, — в таком случае я бы хотел, извините, поговорить с мистером Чарлзом. — Он тщательно сложил свой платок и убрал его в карман.

— Вы можете говорить здесь. — Она встала с кресла. — Я пойду поговорю с миссис Чарлз, пока вы не кончите. — Она игриво стукнула меня кончиком указательного пальца по щеке, когда проходила.

— Не позволяйте им говорить слишком плохо обо мне, Ник.

Энди открыл ей дверь, закрыл за ней, снова сложил губы трубочкой и резко дунул. Я лег на кровать.

— Ну, — спросил я, — что вам удалось выяснить?

Гилд прокашлялся.

— Она сказала, что нашла эту цепь и нож на полу, где Вулф, по всей вероятности, оборвала ее, борясь с Уайнентом, и она сказала, почему прятала ее до сих пор. Между нами говоря, в этом нет большого смысла, если здраво рассуждать. Но, может, в данном случае нужен другой подход. Я не могу понять ее во многом, не могу — и все.

— Самое главное, — посоветовал я ему, — это не дать ей замучить вас. Когда ты уличишь ее во лжи, она допускает это и вместо пой говорит еще одну ложь и т. д. Большинство людей, даже женщины, теряют мужество, когда ты ловишь их на третьей или четвертой брехне, и начинают говорить правду или молчать, но не Мими Она продолжает врать, и нужно быть осторожным: ты начинаешь верить ей — не потому, что она, кажется, говорит правку, а потому, что устаешь не верить.

Гилд сказал.

— Хмм… Возможно. — Он засунул палец за воротник. Ему было очень неловко. — Послушай, как ты считаешь, она убила ее?

Я увидел, что Энди смотрит на меня очень внимательно Я сел и опустил ноги на пол.

— Я не знаю. Мне кажется, цепь подбросили. Мы можем выяснить, была ли у него такая цепь. Если Мими помнит эту цепь, может, она и сейчас где-то есть. Если она помнит эту цепь так же хорошо, как говорит, — почему она не могла заказать ювелиру сделать такую же. И любой может купить нож и выгравировать любые инициалы, какие хочет. Но есть много фактов, противоречащих тому, что она могла зайти так далеко. Если она действительно подложила ее, более чем вероятно, у нее была вся цепь. Может, она у нее давно была. Но все это нам надо проверить.

— Мы делаем все, что можем, — терпеливо сказал Гилд, — Итак, ты думаешь, что она это сделала?

— Ты про убийство? — Я покачал головой. — Я так далеко еще не зашел. Как насчет Нунхайма? Пули совпали?

— Да, из того же пистолета, каким она была убита, — вся пять.

— В него пять раз стреляли?

— Да. И так близко, что одежда обожжена.

— Я видел его красноволосую любовницу в ресторане, — сказал я ему. — Она утверждает, что я и ты убили его, потому что он много знал.

Он проговорил:

— Гм… А в каком ресторане? Мне, возможно, надо будет поговорить с ней.

— «Пигерон-клаб» Стадси Бэрка, — сказал я ему и дал адрес. — Морелли там тоже ошивается. Он говорит, что настоящая имя Джулии Вулф — Нэнси Кейн и что ее друг, Фейс Пеплер, отбывает наказание в Огайо.

По тому, как он сказал: «Да?» — мне показалось, он уже выяснил о Пеплере и о прошлом Джулии.

— А что еще ты узнал?

— Мой друг Лэри Кроули, журналист, видел Йоргенсона вы ходящим из ломбарда на Шестой авеню рядом с Сорок шестой улицей вчера в обеденное время.

— Да?

— Тебя, кажется, не волнует эта новость. Я…

Мими открыла дверь и вошла со стаканами виски и минерала ной водой на подносе.

— Я подумала, вам неплохо будет выпить, — проговорила она весело.

Мы поблагодарили ее. Она поставила поднос на стол, сказала:

— Я не хочу мешать вам, — улыбаясь нам с видом снисходительности, как любят улыбаться женщины собравшимся мужчинам, и вышла.

— Вы что-то говорили, — напомнил мне Гилд.

— Если вы думаете, что я не до конца откровенен с вами, вы должны сказать это. Пока что мы вместе работаем, и я бы не хотел…

— Нет, нет, — поспешно сказал Гилд, — совсем не это, мистер Нарлз, — Его лицо слегка покраснело. — Я… дело в том, что комиссар нас торопит, и, думаю… я не придал этому значения, но второе убийство осложнило дело. — Он повернулся к подносу на столе: — Как будешь пить?

— Неразбавленное. И никаких наметок у нас нет?

— Тот же пистолет и много пуль, как и в случае с ней, но это все. Никто не подтверждает, что знает Нунхайма, или Уайнента, или кого-нибудь другого, кто у нас в списке. Дверь была не заперта, любой мог войти, но смысла в этом нет никакого. Никто ничего не видел и не слышал. Выстрелы-то они слышали, но они никого не видели.

Он дал мне стакан с виски.

— Пустые гильзы нашли? — спросил я.

Он покачал головой.

— Ни в тот, ни в этот раз. Вероятно, стреляли из револьвера.

— И оба раза он разрядил весь барабан, учитывая выстрел в телефон, если, как и многие другие, для безопасности он не держит под курком патрона.

Гилд опустил стакан, который уже поднес ко рту.

— Не хочешь ли ты найти в этом зацепку, — недовольно спросил он, — только потому, что так можно стрелять?

— Но любая зацепка может помочь. Вы узнали, где был Нунхайм, когда ее убили?

— Ага. Слонялся возле дома Вулф. По крайней мере часть времени. Его видели перед домом, сзади дома, если верить людям, которые обратили мало внимания на это и у которых нет причины лгать. И за день до убийства он был у ее дверей, по словам мальчика-лифтера. Мальчик сказал, что он сразу же вышел и он не знает, заходил ли тот или нет.

Я сказал:

— Тогда, возможно, Мариам права, он слишком много жал. Вы узнали что-нибудь о разнице в четыре тысячи долларов, которые Макоули дал ей и которые Уайнент, по его словам, не получил?

— Нет.

— Морелли говорит, у нее всегда было много денег. Он ска зал, она однажды одолжила ему пять тысяч наличными.

У Гилда поднялись брови.

— Да?

— Да. Он также говорит, что Уайнент знал о ее прошлом.

— Мне кажется, — проговорил Гилд медленно, — Морелли о многом вам рассказал.

— Он любит говорить. Узнали что-нибудь о том, над чем Уайнент работал, когда уехал, и над чем он собирался работать там, куда уехал?

— Нет. Вы вроде интересуетесь его цехом.

— А почему нет? Он изобретатель, цех — его место работы Я бы как-нибудь хотел взглянуть на этот цех.

— Нет ничего проще. Расскажите мне еще о Морелли и как вам удалось разговорить его.

— Он любит говорить. Вы знаете человека по кличке Воробей — большой, толстый парень, с бледным лицом и женским голосом?

Гилд задумался.

— Нет. А что такое?

— Он там был с Мариам — хотел мне взбучку устроить. Ему не дали.

— Почему он хотел это сделать?

— Я не знаю. Возможно, она сказала ему, что я помог убить Нунхайма, вам помог.

Гилд сказал:

— О! — Он почесал подбородок ногтем большого пальца, посмотрел на часы. — По-моему, уже поздновато. Зайдите ко мн» завтра или сегодня.

Я сказал:

— Ладно, — хотя думал я о другом.

Я кивнул головой ему и Энди и пошел в гостиную. Нора спала на диване, Мими отложила книгу, которую читала, и спросила:

— Ваше секретное совещание окончено?

— Да. — Я пошел к дивану.

Мими сказала:

— Пусть она поспит немного, Ник. Ты останешься посла того, как твои друзья полицейские уйдут?

— Ладно. Я хочу увидеть Дороти.

— Но она спит.

— Ничего. Я разбужу ее.

— Но…

Вошли Гилд и Энди, попрощались. Гилд с сожалением по* смотрел на спящую Нору, и они ушли. Мими вздохнула.

— Я устала от полицейских, — сказала она.

— Ты помнишь ту историю?

— Да.

Вошел Гилберт.

— Считают, что Крис сделал это?

— Нет, — сказал я.

— А кто это сделал, по их мнению?

— Я мог бы вчера тебе сказать. А сегодня не могу.

— Это же нелепо, — возразила Мими. — Все знают, и ты также, что это сделал Клайд. — Когда я ничего не ответил, она повторила более резко: — Ты знаешь прекрасно, что это Клайд сделал.

— Нет, — сказал я.

У Мими от восторга осветилось лицо.

— Ты на него работаешь, ведь так?

То, что я сказал «нет», не произвело на нее никакого впечатления. Гилберт спросил, не споря, а просто потому, что хотел узнать:

— Почему он не мог это сделать?

— Он мог бы, но не сделал. Стал бы он писать эти письма, которые бросали подозрение на Мими, единственного человека, который скрыл главную улику против него?

— Но, возможно, он не знал этого. Может, он думал, что полиция не все узнает. Они часто так делают, не так ли? Или, может, он хотел дискредитировать ее, чтобы ей не поверили, если…

— Вот, — сказала Мими. — Вот что он сделал, Ник.

Я спросил Гила:

— Ты не думаешь, что он убил ее?

— Нет, я так не думаю, но я хочу знать, почему у вас такое мнение, — вы понимаете, ваш метод.

— А я бы хотел узнать твой.

Он слегка покраснел, и в его улыбке было некоторое смущение.

— О, но это другое дело.

— Он знает, кто убил ее, — сказала Дороти из двери.

Она была все еще одета. Она уставилась на меня так, как будто боялась смотреть на кого-либо другого. Лицо у нее было бледное, и она держала свое маленькое тело строго прямо. Нора открыла глаза, поднялась, облокотившись на локоть, и спросонья (просила:

— Что?

Никто ей не ответил. Мими сказала:

— Дороти, давай не будем устраивать драматические сцены Дороти ответила:

— Ты можешь побить меня, когда все уйдут. Ты это сделаешь Она сказала это не спуская с меня глаз. Мими старалась показать, что она не знает, о чем говорит ее дочь.

— Кто ее убил? — спросил я ее.

Гилберт сказал:

— Ты ставишь себя в глупое положение, Дори. Ты…