– К чему входить в подробности?
– Нет, теперь ты уже должна продолжать. Ты слишком много рассказала, чтобы останавливаться. Я решительно настаиваю на продолжении.
– Мне кажется, ты мог бы сказать это немного в другом тоне. – На лице Мод появилось выражение оскорблённого самолюбия.
– Хорошо, я не настаиваю. Но я прошу тебя рассказать мне немного подробнее об этих прошлых увлечениях.
Мод откинулась на спинку кресла. Глаза её были полуприкрыты. На лице мелькала едва заметная тихая усмешка.
– Если, Фрэнк, ты так хочешь знать, то я готова рассказать тебе решительно всё. Но пожалуйста, не забывай, что в то время я даже ещё не была знакома с тобой. Расскажу тебе один случай из моей жизни. Самый ранний. Я отчётливо помню его во всех подробностях. Произошло это оттого, что меня оставили одну в комнате с молодым человеком, пришедшим к моей матери.
– Так.
– Ты понимаешь, мы были в комнате совершенно одни.
– Отлично понимаю.
– Он стал говорить мне, что я ему очень нравлюсь, что я очень хорошенькая, что он никогда ещё не видел такой милой, славной девицы, – ты знаешь, что мужчины обыкновенно говорят в таких случаях.
– А ты?
– О, я едва отвечала ему, но, конечно, я была ещё очень молода и неопытна, мне было приятно слушать его. Вероятно, я ещё плохо умела тогда скрывать свои чувства, потому что он вдруг…
– Поцеловал тебя?
– Именно. Он поцеловал меня. Не шагай так из угла в угол, дорогой. Это действует мне на нервы.
– Хорошо, хорошо. Как же ты ответила на это оскорбление?
– Ты непременно хочешь знать?
– Я должен это знать. Что ты сделала?
– Знаешь, Фрэнк, мне вообще очень жаль, что я начала рассказывать тебе всё это. Я вижу, как это раздражает тебя. Закури лучше свою трубку и давай поговорим о чём-нибудь другом. Я знаю, что ты будешь очень сердиться, если узнаешь всю правду.
– Нет, нет, я не буду сердиться. Итак, что же ты сделала?
– Если ты так настаиваешь, то я, конечно, скажу тебе. Видишь ли, я возвратила ему поцелуй.
– Ты… ты поцеловала его?!
– Ты разбудишь прислугу, если будешь так кричать.
– Ты поцеловала его!
– Да, дорогой, может быть, это было нехорошо, но я так сделала.
– Боже мой, ты это сделала?
– Он мне очень нравился.
– О Мод, Мод! Ну, что же случилось дальше?
– Затем он поцеловал меня ещё несколько раз.
– Ну конечно, если ты сама его поцеловала, то что же ему оставалось делать! А потом?
– Фрэнк, я, право, не могу.
– Нет, ради бога, говори. Я готов ко всему.
– Ну хорошо. Тогда, пожалуйста, сядь и не бегай так по комнате. Я только раздражаю тебя.
– Ну вот, я сел. Видишь, я совсем спокоен. Что же произошло потом?
– Он предложил мне сесть к нему на колени.
– Вот как!
– Фрэнк, да ты квакаешь, точно лягушка! – Мод начала смеяться.
– Я очень рад, что тебе всё это представляется смешным. Ну, что же дальше? Ты, конечно, уступила его скромной и вполне понятной просьбе и села к нему на колени.
– Да, Фрэнк, я так и сделала.
– Господи боже!
– Не раздражайся так, дорогой.
– Ты хочешь, чтобы я спокойно слушал о том, как ты сидела на коленях у этого негодяя?
– Ну что же я могла ещё сделать?
– Что сделать? Ты могла закричать, могла позвонить прислуге, могла ударить его. Наконец, ты, оскорблённая в лучших чувствах, могла встать и выйти из комнаты.
– Для меня это было не так-то легко.
– Он держал тебя?
– Да.
– О, если бы я был там!
– Была и другая причина.
– Какая?
– Видишь ли, в то время я ещё довольно плохо ходила. Мне было всего три года.
Несколько минут Фрэнк сидел неподвижно, с широко раскрытыми глазами.
– Несчастная! – проговорил он наконец, тяжело переводя дух.
– Мой милый мальчик! Если бы ты знал, насколько лучше я себя теперь чувствую.
– Чудовище!
– Мне нужно было расквитаться с тобой за моих сорок предшественниц. Старый ловелас! Но я всё-таки немного помучила тебя, ведь верно?
– Да я весь в холодном поту! Это был какой-то кошмар. О Мод, как ты только могла?
– Это было прелестно.
– Это было ужасно!
– И как ты ревновал, о, я очень рада и нисколько не раскаиваюсь.
Фрэнк мягко обнял жену за талию.
– Мне кажется, – заметил он, – я даже и не подозревал…
Но тут с подносом в руках в комнату вошла прислуга.
Двигатель Брауна – Перикорда
Был холодный, туманный майский вечер; кругом царила густая мгла, уличные фонари на Стрэнде казались слабыми мерцающими точками, и даже залитые электрическим светом окна магазинов в густом тумане выглядели всего лишь бледными светлыми пятнами. Высокие дома, длинным рядом тянущиеся к набережной, стояли мрачные и по большей части неосвещённые, и только в одном доме три больших окна на третьем этаже ярко светились во мгле, изливая целые потоки ослепительного электрического света. Прохожие невольно подымали головы и указывали друг другу на эти ярко освещённые окна.
То были окна квартиры инженера-электротехника и изобретателя Фрэнсиса Перикорда. Свет в его рабочем кабинете, горящий в столь поздний час, свидетельствовал об упорной энергии и неустанной работе этого человека, быстро продвигающегося к высшим достижениям на избранном поприще.
Если бы прохожие могли заглянуть в его кабинет, они увидели бы там двух мужчин; один был сам Перикорд, человек с профилем хищной птицы, нервный брюнет с худощавой угловатой фигурой. В нём безошибочно угадывалось кельтское происхождение. Другой – крепкий, дородный мужчина с рыжеватыми волосами и голубыми холодными глазами – был Джереми Браун, известный механик.
Они были компаньонами в нескольких задуманных и уже исполненных изобретениях. Творческий гений одного в значительной мере дополнялся практическим умом и способностями другого. И если в столь поздний час Браун находился ещё в кабинете Перикорда, то это объяснялось тем, что сегодня производился опыт, который должен был подвести итог многим месяцам их неустанной совместной работы и упорных исканий.
Между ними стоял длинный стол, его окрашенная коричневой краской поверхность сильно пострадала от различных кислот и иных химических веществ и была прожжена и исцарапана во многих местах. Стол был завален различными аккумуляторами, индукционными катушками, огромными фаянсовыми изоляторами. И среди груды различных предметов виднелась странного вида машина, или аппарат, вертевшаяся с шипением и жужжаньем. На ней-то, по-видимому, и было сосредоточено внимание компаньонов, которые не спускали с неё глаз.
Многочисленные провода прикрепляли металлический приёмник в виде маленького четырёхугольного ящика к большому стальному кругу, или обручу, снабжённому с двух сторон внушительного вида и размеров шатунами, выдающимися наружу. Сам круг, или обруч, оставался неподвижен, но шатуны по обеим сторонам его вместе с короткими рычагами, приделанными к ним, вращались с головокружительной быстротой в продолжении нескольких секунд, затем на мгновение останавливались, а потом возобновляли свою работу. По всей видимости, двигатель, заставлявший их вращаться, находился в металлической коробке. В комнате чувствовался лёгкий запах озона. Оба компаньона с напряжением следили за машиной.
– Браун, а где же крылья? – спросил изобретатель.
– Они слишком громоздки, и я не мог привезти их сюда – в них два метра одной только длины и девяносто сантиметров ширины; но мотор достаточно силён для того, чтобы привести их в действие, – за это я вам ручаюсь.
– Они из алюминия с медными скрепами?
– Да!
– Нет, вы посмотрите только, как прекрасно он работает! – воскликнул Перикорд, протянув худую, с нервными пальцами руку и нажав кнопку, очевидно регулирующую ход механизма. Шатуны стали вращаться медленнее и спустя минуту совершенно остановились. Изобретатель нажал другую кнопку, стержни содрогнулись, и аппарат возобновил своё вращательное движение.
– И заметьте: тому, кто будет испытывать этот аппарат, не придётся тратить никаких мускульных усилий – он может оставаться совершенно пассивным и управлять аппаратом только силою мысли…
– Да, и всё благодаря совершенству моего двигателя, – заметил Браун.
– Нашего двигателя, – сухо поправил его изобретатель.
– Да, конечно, – согласился его коллега с некоторой досадой, – того мотора, который вами задуман, но мною построен… как бы вы его ни называли.
– Я называю его двигателем Брауна – Перикорда! – воскликнул инженер, и в чёрных глазах его сверкнул недобрый огонёк. – Вы разработали некоторые технические детали, но сама мысль – абстрактная идея этого аппарата – принадлежит мне; она моя, и только моя!
– Пусть так, но абстрактная мысль не приводит двигатель в действие, – ворчливо пробормотал Браун.
– Вот потому-то я и сделал вас своим компаньоном, – сказал изобретатель, нервно барабаня тонкими пальцами по столу. – Я изобретаю, вы строите – и мне кажется, что таким образом работа распределена поровну между обоими.
Браун только сжал губы в ответ, как бы сознавая, что спорить совершенно излишне, и сосредоточился на аппарате, который вздрагивал и колебался при каждом движении стержней, словно собираясь с минуты на минуту слететь со стола.
– Ну разве он не великолепен?! – восторженно восклицал Перикорд.
– Вполне удовлетворителен, – флегматично поправил его англосакс.
– Он может стать для нас источником бессмертной славы!
– Источником хороших доходов… – снова поправил своего восторженного коллегу Браун.
– Наши имена будут стоять наряду со славным именем Монгольфьеров!
– Наряду с именем Ротшильдов, лучше сказать, так как последнее куда предпочтительнее.
– Ах нет, Браун, вы на всё смотрите с самой прозаической точки зрения! – вскричал изобретатель, устремляя взгляд пылающих глаз с машины на своего компаньона. – Наше богатство – это всё мелочи. Такие же деньги могут быть у любого тупоумного плутократа. Нашей истинной наградой будет благодарность потомства, признательность всего человечества!..
Этот сборник историй Артура Конан Дойла представляет собой истинное достояние английской литературы. Каждая история представляет собой приключение, полное захватывающих моментов и неожиданных поворотов событий. Особенно мне понравилась история «Хозяин Черного Замка», где главный герой противостоит магическим силам и доказывает свою доблесть. Это произведение позволяет погрузиться в мир волшебства и приключений, при этом предлагая много интересных идей. Я рекомендую этот сборник всем, кто любит хорошую литературу.