И Мириам ничего не оставалось, как признать, что, может, так оно и есть.

Силия и Дермут были очень счастливы.

И Мириам говорила себе, что нет у нее оснований так подозрительно и враждебно относиться к человеку, который забрал у нее дочь.

2

Дермут оказался совсем не таким мужем, каким рисовала себе Силия в воображении. С него слетела вся его самоуверенность, властность, дерзость. Он был юн, застенчив, по уши влюблен, и Силия была его первой любовью. В некотором отношении он действительно был довольно похож на Джима Гранта. Но если застенчивость Джима раздражала Силию, потому что она не любила его, то Дермут своей застенчивостью становился ей лишь милее.

Раньше, сама того не сознавая, она побаивалась Дермута. Он был ей чужим. Она чувствовала, что хотя и любит его, но ничего о нем не знает.

Джонни де Бэр привлекал ее физически, Джим волновал ее ум, Питер вплелся в самую ткань ее жизни, но в Дермуте она обрела того, кого у нее никогда еще не было, — товарища по играм.

Было в Дермуте нечто вечно мальчишеское — и это нечто разыскало в Силии ребенка. Их планы, взгляды, характеры были очень разными, но каждому нужен был товарищ по играм, и они нашли друг друга.

Супружеская жизнь была для них игрой — и они играли в нее с увлечением.

3

Что запоминается в жизни? Не то, что зовется важными событиями. Нет, запоминаются мелочи — обыденное… они упорно держатся в памяти — от них не избавиться.

Оглядываясь назад, на самое первое время супружества, о чем вспоминала Силия?

О том, как покупали платье у портнихи — самое первое платье, купленное ей Дермутом. Примерочная была в тесном закутке, и пожилая женщина помогала Силии. Потом звали Дермута, чтобы тот решал, какое платье ему больше по вкусу.

Оба они были от этого в неимоверном восторге.

Дермут, разумеется, делал вид, что ему это не впервой, что он часто этим занимался. Они вовсе не собирались показывать портнихам, что поженились только-только — ни за что!

Дермут даже небрежно обронил:

— Оно, пожалуй, напоминает то, что я тебе купил два года назад, в Монте.

Наконец они выбрали платье голубое как барвинок, с бутонами роз на плече.

Силия берегла это платье. Она его так и не выбросила.

4

А поиски жилья! Им, разумеется, нужен был дом с обстановкой или меблированная квартира. Неизвестно ведь, когда Дермута снова направят за границу. И чтобы было как можно дешевле.

Ни Силия, ни Дермут понятия не имели, что существуют разные районы и разные цены на жилье. Они начали свои поиски в центре Мейфэра[233].

На другой день они побывали в Южном Кенсингтоне, в Челси и на Бейсуотере[234]. Через день добрались до Западного Кенсингтона, Хаммерсмита, Западного Хэмпстеда, Бэттерси и других отдаленных районов.

В конечном счете выбор свелся к двум вариантам. В одном случае это была квартира с кухней и всем прочим — за три гинеи в неделю. Она находилась в одном из многоквартирных домов Западного Кенсингтона. Была она безупречно чистой и принадлежала мисс Бэнкс, незамужней даме, внушавшей благоговейный страх. Мисс Бэнкс была ходячая деловитость.

— Ни посуды, ни белья? Упрощает дело. Никогда не позволяю посредникам заниматься проверкой. Вы, разумеется, согласитесь со мной, что это выброшенные зря деньги. Мы с вами можем сами все проверить.

Давно Силия никого так не боялась, как мисс Бэнкс. Каждым своим вопросом она словно старалась подчеркнуть полную некомпетентность Силии в найме квартир.

Дермут сказал, что они подумают и дадут мисс Бэнкс знать, и поспешил вместе с женой на улицу.

— Ну, что ты думаешь? — запыхавшись, спросила Силия. — Чистота безупречная.

Никогда раньше она о чистоте не думала, но после двух дней ознакомления с дешевыми меблированными квартирами пришлось об этом задуматься.

— В некоторых квартирах просто воняет, — добавила она.

— Да, и обставлена она довольно прилично, и мисс Бэнкс говорит, что магазины под боком. Только не уверен, что сама мисс Бэнкс мне по душе. Такая мегера.

— Мегера.

— По-моему, она чересчур для нас умная.

— Давай сходим и еще раз посмотрим другую. Та к тому же дешевле.

Другая была за две с половиной гинеи в неделю. Верхний этаж старого запущенного дома, который знавал лучшие времена. Там было только две комнаты и большая кухня, но комнаты были просторные, с удачной планировкой и выходили окнами в садик, где росло целых два дерева.

Она была совсем не такой чистой, как квартира деловитой мисс Бэнкс, но зато, по словам Силии, это был довольно приятный вид грязи. Обои пошли пятнами от сырости, и краска облупилась, и пол надо было чинить, но кретоновая[235] обивка больших, удобных, потертых кресел была чистой, хотя до того выцвела, что с трудом угадывался рисунок.

На взгляд Силии, у этой квартиры было еще одно преимущество. Женщина, живущая в полуподвале этого же дома, сможет для них готовить. И вид у нее был славный: толстая, благодушная, с добрым взглядом, она напоминала Силии Раунси.

— Не надо будет искать прислугу.

— Да. Но ты уверена, что квартира тебе подходит? От остального дома она не изолирована, и это не совсем — ну, не то, к чему ты привыкла, Силия. Я хочу сказать: твой дом такой чудесный.

Да, дом чудесный. Теперь она понимала, до чего он чудесный. Неброское достоинство мебели в стиле «чиппендейл»[236] и «хепплуайт»[237], фарфор, чистый прохладный вощеный ситец. Может, дом и ветшает — протекает крыша, кухонная плита допотопная, видавшие виды ковры, — но он по-прежнему чудесный…

— Как только кончится война, — Дермут решительно выставил подбородок, — я собираюсь за что-нибудь взяться и заработать для тебя денег.

— Не надо мне денег. И кроме того, ты уже капитан. Если бы не война, ты бы и через десять лет не стал капитаном.

— Но капитанское жалованье никудышное. В армии у человека нет будущего. Найду что-нибудь получше. Теперь, когда мне надо работать для тебя, я могу горы сдвинуть — я это чувствую. И сдвину.

Силию его слова глубоко растрогали. Дермут так не похож на Питера. Он не приемлет жизнь такой, какая она есть. Он будет менять ее. И Силия чувствовала, что, он добьется успеха.

Она думала:

«Правильно я сделала, что вышла за него. Мне безразлично, что там говорят. Когда-нибудь все поймут, что я сделала правильно».

Критические голоса конечно же раздавались. В частности, миссис Люк искренне тревожилась.

— Но, Силия, милочка, жизнь твоя будет просто ужасной. Ты ведь даже не сможешь держать судомойку. Тебе придется жить просто по-свински.

Дальше невозможности держать судомойку воображение миссис Люк не шло. Для нее уже это было величайшей катастрофой. Силия великодушно не стала сообщать ей, что у них, возможно, не будет и кухарки!

А потом Сирил, воевавший в Месопотамии, прислал, услышав о помолвке, длинное и неодобрительное письмо. Он писал, что все это смехотворно.

Но Дермут был честолюбив. Он добьется успеха. У него было отменное качество — целеустремленность, которое Силия чувствовала и которым восхищалась; у нее самой оно начисто отсутствовало.

— Давай возьмем эту квартиру, — сказала она, — мне тут нравится больше всего, правда, нравится. И мисс Лестрейндж намного приятнее, чем мисс Бэнкс.

Мисс Лестрейндж была приветливой женщиной лет тридцати, с озорным огоньком в глазах и очень доброй улыбкой.

Если эта молодая парочка, всерьез занимавшаяся поисками жилья, и показалась ей забавной, виду она не подала. Мисс Лестрейндж согласилась со всеми их пожеланиями, тактично поделилась некоторыми нужными сведениями и объяснила Силии, которая ничего подобного никогда раньше не видела и потому, увидев, просто перепугалась, — как работает газовая колонка.

— Но часто принимать ванну вы не сможете, — бодро заметила хозяйка, — газа дают только сорок тысяч кубических футов, а вам ведь нужно будет еще и готовить.

Итак, Силия и Дермут сняли на полгода квартиру в доме номер 8 на Ланкастер-Террас, и Силия приступила к своим обязанностям хозяйки дома.

5

Поначалу Силия страдала от одиночества.

Каждое утро Дермут отправлялся в Военное министерство, а Силия на целый долгий день оставалась одна.

Пендер, денщик Дермута, подавал на завтрак яичницу с беконом, прибирал квартиру и шел получать пайки. Из полуподвала поднималась тогда миссис Стедмен, и они с Силией обсуждали, что готовить на ужин.

Миссис Стедмен была женщиной отзывчивой, говорливой и старательной, хотя кухаркой оказалась неважнецкой. Была она, как сама признавала, «с перцем не в ладах»: для нее, казалось, не было середины между пищей, совершенно не приправленной, и такой, от которой прошибала слеза и перехватывало в горле.

— У меня всю жизнь так, еще с тех пор, как я была девчонкой, — бодро говорила миссис Стедмен, — странно, не правда ли? И пеку я тоже не ахти…

Миссис Стедмен стала по-матерински опекать Силию, которая хотела быть бережливой, но не была уверена в том, что знает, как это надо делать.

— Давайте-ка лучше я буду делать закупки. Барышню вроде вас наверняка надуют. Вы же не будете ставить селедку на хвост, чтобы проверить, свежая она или нет. А некоторые из этих рыботорговцев такие ловкачи.

И миссис Стедмен мрачно покачала головой.

Ведение домашнего хозяйства осложнялось, конечно, тем, что время было военное. Яйца шли по восемь пенсов за штуку. Силии и Дермуту приходилось в основном питаться яичным порошком, супами из пакетиков, которые — как бы реклама ни нахваливала их — Дермут называл «супами из бурого песка», и мясом, что давали по пайку.