Агата Кристи - Хлеб великанов

Нелл понимала. Ей дали понять, что деньги Бентов ей не достанутся. Майра оставит деньги своей собственной семье. Естественно; на другое Нелл и не рассчитывала.

Вообще-то дядя Сидни заранее поговорил с Майрой — узнать, не ожидается ли у молодых ребенок. Майра сказала — как ей кажется, нет. Дядя Сидни велел уточнить.

— Я точно не знаю, но, кажется, если ты завтра сыграешь в ящик, завещав деньги Вернону, они достанутся ей. Без вариантов.

Майра слезливо заговорила о том, как жестоко с его стороны говорить, что она умрет.

— Ничего подобного я не сказал. Все вы, женщины, одинаковы. Кэри дулась на меня целую неделю, когда я заставил ее оформить завещание. Мы не хотим, чтобы денежки уходили из семьи.

Сверх того, он не хотел, чтобы денежки уходили к Нелл. Он не любил ее, считая, что она перебежала дорожку Энид. И с отвращением смотрел на миссис Верикер: в ее присутствии он чувствовал себя неуклюжим, потным и не знал, куда девать руки.

— Нелл обязательно посоветуется со специалистом, — сладким голосом прощебетала миссис Верикер.

— Не подумайте, что я хочу встревать, — сказал дядя Сидни.

В Нелл вспыхнуло болезненное чувство сожаления. Ах, если бы она была беременна! Вернон так берег ее. «Дорогая, будет ужасно, если меня убьют, а ты останешься с ребенком на руках, — куча забот и мало денег… к тому же… ты можешь умереть, я не могу рисковать».

Тогда действительно казалось, что можно подождать. А теперь ей было очень жаль. Утешения матери показались ей жестокими.

— Нелл, ты случайно не ждешь ребенка? Слава богу. Ты выйдешь замуж еще раз, и лучше, чтобы не было обузы.

В ответ на ее пылкий протест миссис Верикер улыбнулась.

— Я не должна была говорить это сейчас, но ты еще дитя. Вернон и сам хотел бы, чтобы ты была счастлива.

«Никогда не буду. Она не понимает», — думала Нелл.

— Ну, ну, мы живем в печальном мире, — сказал мистер Бент, вгрызаясь в бутерброд. — Погибает цвет человечества. Но я горжусь Англией, горжусь, что я англичанин. Мне радостно чувствовать, что и я вношу свой вклад, как эти ребята. В следующем месяце мы удвоим производство взрывчатых веществ. Работаем день и ночь. Могу сказать, я горжусь фирмой «Бент».

— Это должно быть очень прибыльно, — сказала миссис Верикер.

— Я предпочитаю смотреть на это иначе. Я считаю, что служу своей стране, — сказал мистер Бент.

— Надеюсь, все мы делаем, что можем, — сказала миссис Левин. — Я работаю по два дня в неделю, забочусь о бедных девушках, у которых появляются дети войны.

— Слишком много легкомыслия, — сказал мистер Бент. — Мы не должны распускаться. Англия никогда не была распущенной.

— В любом случае надо позаботиться о детях, — сказала миссис Левин и добавила: — А как там Джо? Я думала, что встречу ее здесь.

И Сидни, и Майра смутились. Стало ясно, что Джо — это, что называется, деликатная тема, и они быстро ее обошли. Работает на войну во Франции… очень занята… Не смогла получить увольнение.

Мистер Бент посмотрел на часы.

— Майра, у нас осталось мало времени до поезда. Надо вернуться засветло. Кэри — вы знаете мою жену — нездорова, поэтому не смогла приехать. — Он вздохнул. — Странно, как все оборачивается к лучшему. Мы жалели, что у нас нет сына, а теперь оказалось, что судьба нас пощадила. Вот бы мы сейчас переживали! Пути Господни неисповедимы.

Миссис Верикер сказала, после того как они расстались с миссис Левин, подвезшей их на машине:

— Я очень надеюсь, Нелл, что ты не считаешь своим долгом часто видеться с этой семьей. Сказать не могу, до чего мне не нравится, как эта женщина купается в своем горе. Она прямо-таки упивается им, хотя вряд ли предпочла бы лечь в гроб вместо сына.

— О, мама! Она действительно несчастна. Она обожала Вернона. Как она сказала, он — все, что у нее было в мире.

— Женщины любят эту фразу. Она ничего не значит. И не делай вид, что Вернон любил мать. Он ее только терпел. Между ними не было ничего общего. Он насквозь Дейр.

Этого Нелл не могла отрицать.

Она прожила у матери три недели. Миссис Верикер была к ней очень добра — в пределах собственных принципов. Она была не из тех, кто вечно готов сочувствовать, но уважала горе Нелл и не вмешивалась. Ее практические суждения были, как всегда, безупречны. Она говорила с нотариусом и осталась очень довольна.

Эбботс-Пьюисентс все еще сдавался. Жильцы занимали его до будущего года, и нотариус настоятельно советовал продать его, а не сдавать еще раз. К удивлению Нелл, миссис Верикер эту позицию не поддержала. Она предложила подождать с продажей.

— Мало ли что может случиться, — сказала она.

Мистер Флеминг встретил ее упорный взгляд и, кажется, понял. Он задержал взор на Нелл, которая в трауре выглядела прекрасной и юной. Он заметил:

— Как вы сказали, многое еще может случиться. Во всяком случае, в течение года можно ничего не решать.

Уладив дела, Нелл вернулась в госпиталь Уилтсбери. Только здесь для нее была возможна жизнь. Миссис Верикер не спорила. Она была разумная женщина, и у нее были свои планы.

Через месяц после смерти Вернона Нелл снова была в госпитальной палате. Никто не заговаривал с ней об ее утрате, и она была благодарна. Девизом момента было — держаться.

— Сиделка Дейр, вас кто-то спрашивает.

— Меня? — удивилась Нелл.

Должно быть, Себастьян. Только он мог приехать навестить ее. Она не была уверена, что хочет его видеть.

Но, к ее величайшему изумлению, это был Джордж Четвинд. Он объяснил, что, проезжая через Уилтсбери, остановился узнать, нельзя ли с ней повидаться. Он приглашал ее на ланч.

— Я подумал, что сегодня вы дежурите во вторую смену.

— Вчера меня передвинули на утро. Я спрошу у старшей сестры. Мы сейчас не очень загружены.

Разрешение было дано, и через полчаса она сидела в отеле «Кантри», перед ней стояла тарелка с ростбифом, а официант склонился к ней с блюдом капусты.

— Единственный овощ, который в «Кантри» признают, — отметил Четвинд.

Он говорил занимательно и не касался ее утраты. Он только сказал, что ее возвращение на работу в госпитале — самый мужественный поступок, о каком ему приходилось слышать.

— Не могу выразить, как меня восхищают женщины. Они все терпят, они работают. Без шума, без героизма — принимают это как должное. По-моему, англичанки прекрасны.

— Надо же чем-то заниматься.

— Я понимаю. Все лучше, чем сидеть сложа руки.

— Да.

Она была благодарна ему. Джордж всегда все понимал. Он рассказал, что через день-два поедет в Сербию для организации помощи.

— Честно говоря, мне стыдно, что моя страна не вступает в войну. Но вступит, я убежден в этом. Это только вопрос времени. Пока мы делаем что можем, чтобы облегчить людям тяжесть войны.

— Вы хорошо выглядите.

Он выглядел моложе, чем ей помнилось, — хорошо сложенный, загорелый, только седина в волосах выдавала возраст.

— Хорошо себя чувствую, потому что много работаю. Организация помощи требует много энергии.

— Когда вы уезжаете?

— Послезавтра. — Совсем другим голосом он сказал: — Послушайте… вы не сердитесь, что я вот так заглянул к вам? Не считаете, что я суюсь не в свое дело?

— Нет, что вы. Это очень любезно. Особенно после того, как я… я…

— Вы знаете, что я не держу на вас зла. Я восхищаюсь тем, что вы послушались зова сердца. Вы любили его и не любили меня. Но нет причин не оставаться друзьями, верно?

У него был такой дружеский, такой несентиментальный взгляд, что Нелл легко сказала «да».

— Вот и прекрасно. Вы позволите мне делать то, что дозволяется друзьям? Я имею в виду — советовать в сложных случаях?

Нелл ответила, что будет только благодарна.

На том и порешили. Вскоре он уехал в своей машине, пожав ей руку и сказав, что надеется увидеться через шесть месяцев. Он просил ее в любое время обращаться к нему в затруднительных случаях.

Нелл обещала.

Зима выдалась для Нелл тяжелой. Она простудилась, не позаботилась принять необходимые меры и проболела больше недели. Когда стало ясно, что она не сможет возобновить работу в госпитале, мать увезла ее в Лондон. Там она медленно восстанавливала силы.

Утомляли бесконечные хлопоты. Оказалось, в Эбботс-Пьюисентс нужно полностью заменить крышу, проложить новые трубы, и ограда была в плачевном состоянии.

Впервые Нелл оценила, какой прорвой может быть собственность. Затраты на ремонт многократно покрывали ренту, миссис Верикер то и дело приходила Нелл на выручку, чтобы та не наделала слишком много долгов. Они жили так скудно, как только возможно. Миновали деньки кредитов и внешнего блеска. Миссис Верикер еле сводила концы с концами, ей это удавалось только благодаря карточным выигрышам. Она была первоклассным игроком в бридж и целыми днями пропадала в еще уцелевшем бридж-клубе.

Жизнь Нелл была скучной и тоскливой. Она тревожилась о деньгах, но недостаточно окрепла, чтобы работать, и ей не оставалось ничего другого, как сидеть и размышлять. Бедность вкупе с любовью — это одно, бедность без любви — совсем другое. Иногда Нелл удивлялась, как она вообще будет дальше жить, когда впереди такие унылые и мрачные перспективы. Это было невыносимо, просто невыносимо.

Мистер Флеминг опять пристает, что пора принимать решение по Эбботс-Пьюисентс. Через месяц жильцы уезжают. Надо что-то предпринимать. Надежды на более высокую ренту нет никакой. Никто не хочет снимать дом без центрального отопления и современных удобств. Он усиленно советует продавать. Он знает, какие чувства к этому дому испытывал ее муж. Но поскольку она, скорее всего, никогда не сможет там жить…