Джордж Халькис умер от сердечного приступа. Никто и не предполагал, что это событие вызовет целый ряд преступлений и убийств. Быть может, Эллери Квин и вообще не обратил бы внимания на смерть Джорджа Халькиса, если б на третий день после пышных похорон старого слепого человека его внимание не привлекли намеренно.

Впрочем, в пространных некрологах, которые газеты посвятили Джорджу Халькису, отсутствовало упоминание о странном месте, где был погребен покойный, — месте, которое наверняка заинтересовало бы иных любителей истории старого Нью-Йорка. Старинный, довольно мрачный дом, принадлежавший семейству Халькисов, располагался на 54-й улице рядом с той овеянной сагами церковью, фасад которой выходил на 5-ю авеню. Между церковью и виллой Халькисов находилось кладбище— одно из древнейших в старом городе. На этом кладбище и должны были погрести бренные останки усопшего.

Погребение прошло без особых слез и волнений. Покойный лежал в большом роскошном гробу в салоне виллы, предназначенном для приемов. Преподобный отец Джон Генри Элдер служил по нему панихиду.

По ее окончании члены семьи, а также немногие друзья и служащие покойного подошли к гробу и простились с усопшим. Дельфина, сестра покойного, плакала, но делала это аристократически сдержанно. Деметриос, которого все в доме звали просто Демми, уставился своим пустым идиотским взглядом на гроб и, казалось, был удивлен холодным, отсутствующим выражением лица мертвого двоюродного брата. Гильберт Слоун поглаживал мясистую руку своей супруги. Аллан Чейни, сын Дельфины от первого брака, засунул руки в карманы пиджака и мрачно смотрел прямо перед собой. В углу с измученным видом стоял Начио Сюиза, директор картинной гелереи Халькиса. Вудрафф, присяжный поверенный покойного, в соответствии с обстановкой изображал на лиде печаль.

Владелец похоронного бюро Стерджес не преминул собственноручно завинтить крышку гроба. Аллан, Демми, Слоун и Сюиза подставили свои плечи под гроб, преподобный отец Элдер пробормотал молитву, и траурная процессия медленно тронулась.

Она не пошла на кладбище через главный вход, а двинулась к задней калитке за маленьким садиком, который примыкал к кладбищу. Любопытные зеваки, наблюдавшие за происходящим с 54-й улицы, казалось, были тронуты этим спектаклем. Они, как голуби, стаей облепили железную решетку и уставились сквозь нее на маленькое кладбище. Среди них были газетчики и фотографы. Траурная процессия не удостоила их вниманием. Процессия остановилась перед прямоугольником в кладбищенской земле, с которого сняли дерн. Там ее ожидали два могильщика, церковный служка Хониуэлл и маленькая пожилая дама, вытиравшая платочком свои полные слез глаза.

Дальнейшее произошло так, как ему и положено было произойти: один из могильщиков склонился над стальной плитой, которая виднелась под тонким слоем земли, и поднял ее. Все присутствующие явственно ощутили затхлый дух подземелья. Гроб медленно опустили в яму, выложенную камнем.

2

Преподобный отец Элдер вернулся на виллу Халькисов, чтобы произнести принятые в таких случаях слова утешения. Церковный служка Хониуэлл, всегда ревностно выполнявший возложенные на него обязанности, следовал за ним как тень. Маленькая пожилая дама, которая поджидала траурную процессию на церковном дворе, тоже вдруг оказалась в салоне для приемов и с любопытством разглядывала печальные декорации, сооруженные для похорон, пока Стерджес и его люди быстро и абсолютно бесшумно ликвидировали следы своей безрадостной деятельности. Никто не помешал маленькой пожилой даме войти, никто, кажется, не обратил на ее присутствие никакого внимания, за исключением разве что слабоумного Демми, который устремил на нее недовольный взгляд. Все остальные либо расселись по креслам, либо слонялись по комнате. Видно было, что присутствующие лихорадочно пытаются завести подобающую случаю беседу, но при этом явно не знают, как ее начать и о чем говорить.

Майлз Вудрафф, который чувствовал себя так же, как и остальные скорбящие, постарался ускользнуть в библиотеку покойного и таким образом избежать глупых разговоров. Дворецкий Уикс так и подскочил на своих старых ногах, обнаружив полное замешательство, когда присяжный поверенный вошел туда. Он явно задремал. Вудрафф успокоительно махнул рукой, мол, ничего не нужно. Все еще погруженный в свои печальные мысли, он бесцельно прошелся к той нише, между двумя книжными шкафами, где стоял сейф, в котором Халькисы хранили деньги и ценные бумаги.

Как позднее не уставал заверять Вудрафф, исключительно из потребности отвлечься от мрачных раздумий он стал вертеть циферблат на замке сейфа до тех пор, пока тот не принял положение, которое позволяло открыть тяжелую, круглую стальную дверь. Он уверял, что у него и в мыслях не было смотреть, где небольшая стальная коробка, которую он видел за пять минут до того, как траурная процессия покинула дом. Как бы то ни было — случай так распорядился или провидение божье, — а Вудрафф обнаружил, что коробка эта исчезла! Созерцательность с Вудраффа как рукой сияло. Он подскочил к Уиксу, который подумал было, что видит приступ буйного помешательства, и закричал ему прямо в ухо:

— Вы не прикасались к этому сейфу?

Уикс только головой замотал.

У Вудраффа перехватило дыхание, он стал жадно ловить ртом воздух.

— С какого времени вы здесь сидите?

— С той минуты, как траурная процессия вышла из дома и направилась на кладбище.

— Кто-нибудь заходил в эту комнату, пока вы были здесь?

— Ни одна живая-душа, сэр.

Уикс был заметно напуган. Вудрафф, подобно библейскому судье, встал в величественной позе перед дрожащим стариком, готовым вот-вот разразиться слезами, и возопил:

— Вы спали… вы спали, когда я вошел сюда!

Уикс только и смог прошептать срывающимся голосом:

— На секундочку лишь закрыл глаза, сэр, всего на секундочку, но ни на минуту не засыпал. Разве я не вскочил сразу, едва услышал, как вы вошли, сэр?

— Ну хорошо, — Вудрафф заметно смягчился. — Я не собираюсь разводить здесь споры с вами. Позовите Слоуна и Чейни.

Оба названных господина так и выпучили глаза от удивления, когда увидели Вудраффа в позе ангела-мстителя рядом с сейфом. Он молча мерил их взглядом, будто судебный следователь. Со Слоуном что-то было не так, это он заметил сразу, но что именно было не так, он не мог понять. Аллан, по обычаю насупившись, смотрел прямо перед собой. Когда он приблизился к Вудраффу, поверенный унюхал сильный запах виски. Вудрафф громоподобным голосом обрушил на обоих господ страшную новость, меча вокруг молнии глубокого недоверия. Слоун покачал своей львиной головой. Аллан промолчал и просто пожал своими узкими плечами.

— Прекрасно, — сказал Вудрафф. — Как вам будет угодно, господа. Но вот что я вам скажу: в этом деле я докопаюсь до сути. Причем — немедленно!

Вудрафф без промедления ударил в набат и собрал всех, кто был в доме. Невероятно, но факт: ровно через четыре минуты после окончания похорон все общество, вернувшееся на виллу Халькисов, включая владельца похоронного бюро Стерджеса и его помощников, собралось в библиотеке (которая одновременно была кабинетом покойного) и испытало сомнительное удовольствие быть обруганным мистером Вудраффом. Все как один решительно отрицали, что брали что-либо из сейфа или вообще приближались к нему в этот день.

В момент этой драматической кульминации Джоан Бретт, секретарше покойного, и Аллану Чейни в голову пришла вдруг одна и та же мысль. Оба рванулись к двери и бросились по лестнице к главному входу. Вудрафф с охотничьим кличем кинулся за ними вслед. Он вдруг почувствовал ужасное подозрение, не сознавая, впрочем, какое именно. Аллан и Джоан вместе пытались открыть громадную бронзовую дверь. Когда это им наконец удалось, они предстали перед удивленными людьми, все еще толпившимися возле дома. Вслед за ними появился Вудрафф с явными признаками возбуждения. Джоан крикнула своим чистым альтом:

— Скажите, когда траурная процессия была на кладбище, кто-нибудь входил в дом?

Дерзостного вида молодой человек, без сомнения, репортер, который прислонился к закрытой садовой калитке, сказал твердо:

— Нет.

Аллан воскликнул:

— А кто-нибудь выходил из дома?

И снова последовал ответ:

— Нет.

Вудрафф сердито загнал обоих молодых людей в дом и тщательно запер за ними дверь. Поднявшись наверх в библиотеку, он продолжил начатое в том же духе. Он задавал один вопрос за другим, допрашивал то одного, то другого и выругался, как ломовой извозчик, когда выяснилось, что почти все в доме знали секретное ключевое слово, с помощью которого открывался сейф.

— Тут пытаются дурачить меня! — закричал он сердито. — Пытаются лгать мне в лицо. Ну погодите — я быстро докопаюсь до истины! Это я вам обещаю, господа хорошие! Я видел людей и похитрее. Я в данной ситуации только исполняю свой долг. Это вам понятно?

Все они закивали, как собрание китайских болванчиков.

— Каждого в этом доме нужно обыскать и — немедленно!

Тут все разом прекратили кивать.

— О, вы думаете, я шучу? Нет, это не шутки. Меня ничто не остановит. У меня украли коробку с завещанием прямо из-под носа!

Несмотря на всю серьезность ситуации, Джоан Бретт не сдержалась и хихикнула. Больно уж длинным представился ей нос Вудраффа.

Начио Сюиза, блистательный, элегантный, как с витрины, осмелился улыбнуться:

— Не придавайте этому такого значения, Вудрафф. Может, все прояснится достаточно просто.

— Ага! — Вудрафф просверлил его инквизиторским взглядом. — Что-то идея персонального обыска вам не нравится, Сюиза. Вы не могли бы объяснить мне — почему?

Сюиза приглушенно засмеялся.

— В конце концов, вы ведь не судебный следователь, Вудрафф. И потом, может быть, вам только показалось, что вы видели коробку на месте за пять минут до выхода траурной процессии.