Джеймс Хэдли Чейз - Гроб из Гонконга

— Что? Что ты сказал? Замужние женщины не должны работать? — наконец хрипло спросила она.

— Угу…

— Но я ведь не замужем, Гарри!

— Скоро будешь… Я приеду за тобой часа через два… — С этими словами он повесил трубку.

Сев в такси, он велел отвезти себя в «Ройял-Тауэрс-отель». Там он выгрузил багаж и сдал в камеру хранения, затем попросил портье соединить его с апартаментами Чалика.

Ждать пришлось недолго. Вскоре он уже поднимался туда.

В приемной сидела молодая блондинка и что-то усердно отстукивала на машинке. Строгая, одетая во все черное, она сразу же не понравилась Гарри. Он не любил женщин такого типа. Они спокойны, умны, жестоки и очень деловиты.

Она внимательно посмотрела на Гарри.

— Мистер Эдварде?

— Он самый.

— Мистер Чалик примет вас немедленно.

Блондинка открыла дверь, ведущую в кабинет, и пригласила Гарри войти. Он мило улыбнулся ей, скорее по привычке, чем из желания показаться приветливым. Но мог и не утруждать себя, так как она даже не посмотрела в его сторону.

Чалик сидел за письменным столом, положив руки на бювар.

— Здравствуйте, мистер Эдварде, — сказал он, пока Гарри подходил к столу. — Достали кольцо?

Гарри молча уселся в кресло, стоящее возле стола, скрестил ноги и посмотрел на человека, сидящего перед ним.

— Примите мои поздравления. Надеюсь, что остальные

трое присоединятся к вам в ближайшее время?

Гарри покачал головой.

— Они не придут.

Чалик нахмурил брови.

— Но они, конечно, рассчитывают получить свою долю?

— Она им больше не нужна…

Чалик нервно заерзал в кресле, посмотрел на кончик сигары, снова перевел взгляд на Гарри.

— Но почему, позвольте вас спросить, мистер Эдварде?

— Потому, что их больше нет в живых.

— Вы хотите сказать, что мисс Десмонд мертва?

— Да. И двое других тоже.

Чалик пренебрежительно махнул рукой, мол, те двое мало его интересуют.

— Что же с ней случилось?

— Укололась о какую-то ядовитую колючку, каких много в джунглях.

Чалик встал и подошел к окну. Новость ошеломила его, а перед Посторонними он не привык показывать свои чувства.

— Откуда я могу знать, что вы говорите правду? — спросил он, снова повернувшись к Гарри. — Как умерли остальные?

— Джонса сожрал крокодил. Как умер Феннел, я не знаю. Вероятно, его убил зулус. Я нашел мертвого зулуса, в лодке которого лежал рюкзак Феннела, а на палец было надето кольцо. Феннел выкрал у нас кольцо, компас и удрал… Мне удалось выбраться из этого ада, Гай — нет.

— Вы уверены, что она умерла?

— Абсолютно!

Чалик сел и вытер носовым платком вспотевшие руки. Он вложил много денег в свое дело и хотел и впредь работать с Гай. Что же теперь делать? Положение довольно неприятное. Придется искать другую женщину, а пока он будет заниматься этим, фирма понесет значительные убытки…

— Так где же кольцо?

Гарри вынул из кармана спичечную коробку и положил ее на стол. Чалик открыл ее, вытряхнул кольцо на поверхность стола и начал рассматривать. Да, это, несомненно, оно. Он почувствовал удовлетворение. Он хорошо организовал дело, заставив этих людей работать на себя, и заработал полмиллиона. Внимательно осмотрев кольцо, он кивнул.

— Понимаю, что операция была не из легких, мистер Эдварде. И чтобы быть справедливым по отношению к вам, я удвою ваш гонорар. Вы довольны?

Гарри покачал головой.

— Достаточно девяти тысяч. Не желаю получать деньги за счет погибших. Так я буду чувствовать себя чище.

Глаза Чалика сверкнули, но он сдержался и пожал плечами. Открыв ящик письменного стола, достал конверт и бросил его на стол.

— Здесь девять тысяч долларов в Тревелер-банк.

Гарри взял конверт и, не проверяя его содержимого, положил в карман. Затем поднялся и направился к двери.

— Мистер Эдварде.

— Да?

— Я буду вам весьма признателен, если вы представите письменный отчет о том, что произошло с вами за время операции. Подробный. Моя секретарша предоставит в ваше распоряжение магнитофон.

— А что вы будете делать с этим отчетом? Передадите в полицию? Кольцо у вас, и вы не вправе от меня чего-то требовать.

Гарри прошел мимо блондинки, даже не взглянув в ее сторону, и поспешил к лифту. Он хотел как можно скорее увидеться с Тони.

Какое-то мгновение Чалик смотрел на закрывшуюся дверь, потом пожал плечами.

Может, лучше и не знать, что там у них произошло… Но Гай жалко. Он знал, что семьи у нее нет, так что вопросов задавать не будут. Гай вошла в его жизнь, совершила ряд полезных дел и теперь ушла. Это печально, но, как говорится, незаменимых людей нет…

Он снова взял кольцо в руки и стал рассматривать. Потом, держа его в руке, потянулся к телефону и начал набирать номер. «Какие красивые бриллианты», — подумал он и погладил кольцо. Что-то кольнуло его в палец. Он положил кольцо на стол и поднес ко рту палец с выступившей капелькой крови. — «Кольцо Борджиа по-прежнему колется, — подумал он. — Разумеется, яд давно выветрился, ведь кольцу больше четырехсот лет. А все-таки оно колется», — подумал он еще раз с улыбкой.

Чалик прислушивался к телефонным гудкам. У него было прекрасное настроение: ведь клиент обрадуется, получив известие, что кольцо возвращается.

И Чалику было радостно сознавать это!

Было около одиннадцати часов, когда я солнечным мартовским утром ехал в резиденцию Санта-Роза, где меня ожидал ее владелец Джон Франклин Серф.

Когда он позвонил, меня не было в бюро, но Паула Бенсингер, которая занимается моими делами — и с удовольствием занялась бы и моей особой, если бы я не смотрел в оба, — уверила его, что через час я буду у него. Он не дал никаких разъяснений, только сообщил, что дело срочное и конфиденциальное. Но тот факт, что он владелец Санта-Розы, был вполне достаточен для Паулы: надо обладать большими деньгами, чтобы позволить себе роскошь жить в подобном поместье. А деньги всегда были решающим фактором для Паулы.

К тому времени, когда я появился в бюро, она уже успела собрать максимум сведений о Серфе, и пока я приводил себя в порядок, коротко пересказала все, что удалось узнать о нем из газет и журналов, посвященных особам из Оркид-сити. Серф был президентом «Ред-стар» — огромного предприятия морского транспорта, чьи корабли бороздили Тихий океан. Он овдовел два года назад: его жена погибла в автомобильной катастрофе. Его частная жизнь немного напоминала существование мумий из музея этнографии. Недавно он женился на манекенщице, и, как подозревала Паула, это о ней он собирался поговорить со мной. Когда мужчина такого возраста и такой богатый, цинично заявила Паула, созрел для того, чтобы жениться на подобной женщине, он непременно будет обманут.

Если же неприятности связаны не с женой — у Паулы всегда наготове несколько версий, — то, наверняка, дело касается его дочери — Натали, девушки лет двадцати, изувеченной в той же катастрофе, жертвой которой стала ее мать. Девушка доставляла ему неприятности так же легко, как он делал доллары.

— Этот малый — настоящий туз! — заявила Паула с огоньком в глазах, который загорался всякий раз, когда речь шла о деньгах. — И пусть он не думает, что нас он получит за абрикосы. Теперь отправляйся, он не должен передумать.

— Можно подумать, что ты — начальник этой дыры, — проворчал я и, очень недовольный, направился к двери. — Вставь новую ленту в свой «ремингтон», а остальным я распоряжусь сам.

— Я тебе докажу, что здесь распоряжаюсь я, — возразила она. — А если бы это было не…

Но я уже был за дверью.

Санта-Роза — нечто вроде земного рая на площади в сотню гектаров, с теннисными кортами, садами, бассейнами и фонтанами. Это — безгрешная обитель, если вам нравится такое сравнение. Мне — нет. Каждый раз, когда я ступаю на порог дворца миллиардера, купающегося в золоте, мой наличный счет показывает мне фигу в кармане.

Аллея, ведущая к дому, обсажена деревьями, и, проезжая по ней, я замечаю справа теннисную площадку таких размеров, что на ней вполне можно играть в футбол, и массу цветов таких ярких расцветок, что глазам больно смотреть.

Аллея огибает большой полукруг, в котором припарковалось штук пять или шесть машин, самая маленькая из них — «роллс-ройс» кремового цвета. Два шофера-филиппинца с недовольным видом приводят ее в порядок. С правой же стороны находится дом, не очень большой — комнат на двадцать, — с широченной парадной дверью и окнами-дверьми, выходящими на террасу.

Я направляюсь к двери и обнаруживаю лоджию, перед которой разбиты две клумбы бегоний: красных и желтых. Остановившись перед клумбами, чтобы полюбоваться цветами и немного отдышаться, я оказываюсь перед девицей, которая принимает солнечные ванны в кресле на колесиках. Ее лицо не выражает особого удивления при виде незваного посетителя, но глубоко посаженные глаза обладают такой пронзительной силой, что, кажется, способны прочесть письма, находящиеся в моем портфеле, и сосчитать монеты в кармане. Ей лет этак 24–25, она небольшого роста и имеет вид неотшлифованного бриллианта. Взгляд исподлобья, присущий инвалидам. Маленький, красиво очерченный рот немного опущен к углам, выражая иронию и насмешку. Черные волосы, падающие на плечи, завиваются в локоны. На ней брюки и жилет, слишком просторные, чтобы судить о формах…