Вдруг в окне второго этажа я заметил блики — кто-то рассматривал меня в бинокль. Понимая, что наблюдение продолжается, я все же еще раз проехал вдоль берега. Поравнявшись с виллой, снова украдкой глянул на окна. Так и есть — линзы бинокля сфокусированы точно на моей скромной персоне. Что ж, примем вид беззаботного туриста! Однако чем вызван такой интерес?

После захода солнца я вернулся в отель, раздумывая над планом дальнейших действий. Утром следующего дня я еще ничего не решил. Часов в десять пошел на пляж и безмятежно растянулся на горячем песке, на время выбросив из головы мысли о Джефферсоне, Джейн Уэст и даже о бедняжке Лейле. Впервые за последние дни мной овладело то чувство свободы, которое дает Гонконг и которому так трудно не подчиниться. Около часа я с наслаждением впитывал солнечные лучи всем телом. Сквозь полудрему я услышал легкие шаги и лениво открыл глаза.

Высокая стройная женщина медленно шла по горячему песку к морю, и волосы цвета спелой пшеницы свободно падали на ее точеные плечи. Она была интригующе прекрасной, как мелодия Брамса. Бикини пурпурного цвета почти не скрывало ее тела, покрытого нежным золотистым загаром.

Небрежно кинув шляпу на песок, она с ленивой грацией вошла в воду и вскоре доплыла до отдаленного плотика. Усевшись на него, она опустила ноги в воду. Выглядела она там очень одиноко, и мне пришла в голову мысль составить ей компанию. Недолго думая, я бросился в море и поплыл стремительным брассом, который производит впечатление, если его не надо долго демонстрировать. Доплыв до плотика, я уселся на нем в некотором отдалении от женщины. Она лежала на спине и, повернув голову, наблюдала за мной.

— Простите, что я нарушил ваше уединение. Одно ваше слово — и я исчезну, — сказал я, демонстрируя приличное воспитание.

Она молча изучала меня. У нее был вид очень искушенной женщины.

— Не откажусь от компании, — наконец произнесла она. — Недавно приехали?

— Меня зовут Нельсон Райан, — представился я. — Мне дали имя в честь знаменитого английского адмирала. Мой отец увлекался историей Англии и был буквально помешан на Нельсоне.

— А меня зовут Стелла Энрайт, — в свою очередь, представилась женщина. — Я живу здесь уже давно. Приятно встретить новое лицо. Вы надолго прибыли?

Ну, может ли так везти человеку? Это же сестра Энрайта, снимающего виллу Лин Фана. А может, тут дело отнюдь не в везении и знакомство тщательно спланировано?

— Думаю немного отдохнуть. — Я достал из непромокаемого кармана плавок пачку сигарет и зажигалку. — А вам повезло, что вы живете здесь. Это очень красивое место.

Я предложил ей сигарету, и мы закурили.

— Да, здесь хорошо. Правда, лето слишком жаркое. — Она выпустила в неподвижный воздух колечко дыма. — Мой брат пишет книгу о Гонконге, а я веду хозяйство. — Она посмотрела на меня. — Вы остановились в отеле?

— Да. А у вас здесь дом? Вы, кажется, снимаете виллу у китайца-игрока?

Стелла удивилась.

— Верно. А откуда вы знаете?

— Слышал. — После некоторого колебания я решил идти напролом. — По-моему, раньше эту виллу снимал Герман Джефферсон?

Она удивленно подняла брови.

— Герман Джефферсон? Вы его знали?

— Мы из одного города.

— Он умер… погиб в автомобильной катастрофе.

— Слышал об этом. А вы тоже были знакомы?

— Гарри, мой брат, общался с ним. Я же видела Германа всего один или два раза. Значит, вы знали его? Гарри будет интересно узнать об этом. Ужасно, что он погиб… А каково его жене!..

— Как? Вы и ее знаете?

— Видела как-то раз… Прелестная женщина. Я вполне понимаю Германа, в нее невозможно не влюбиться.

От меня не ускользнуло, что она сказала о Джоян с тем кисло-сладким выражением, с которым женщина обычно говорит о других женщинах, не уступающих ей в привлекательности.

— Она увезла его тело в Америку и скорее всего там останется. В конце концов, отец Германа миллионер, и я думаю, он позаботится о ней.

Я поборол искушение сообщить ей о смерти Джоян.

— Кто-то рассказывал мне, что Герман разбогател и оставил Джоян незадолго до гибели… Говорят, он еще снял виллу Фана.

Женщина села и нахмурилась.

— Что за нелепость? Кто вам мог это сказать?

— О, я уже не помню, — небрежно сказал я. — А что, это не так?

— Конечно, нет, — она вдруг успокоилась и улыбнулась. — Герман был… — она замолчала, потом пожала обнаженными плечами. — Ну, по правде говоря, Герман был никчемным человеком. Я не любила его, но он забавлял Гарри. Ходили слухи, что он живет на заработки жены. Он никогда не смог бы снять виллу Фана. Это просто смешно.

Мы оба оглянулись, услышав тарахтение мотора. К нам направлялась быстроходная лодка, разрезая волны и разбрызгивая белую пену.

— А вот и Гарри, — сказала Стелла.

Она встала, балансируя на качающемся плоту, и помахала брату. Лодка замедлила ход, потом мотор заглох, и течение прибило судно к плотику. Высокий загорелый мужчина в полосатой рубашке и шортах приветливо улыбнулся нам. Его красивое лицо было слишком мясистым для человека, ведущего здоровый образ жизни. Сетка красных прожилок на щеках и носу подсказывала мне, что передо мной любитель крепких напитков.

— Скоро ленч, и я решил приехать за тобой, — обратился он к сестре и вопросительно посмотрел на меня. — Твой новый знакомый?

— Это Нельсон Райан. Он знал Германа Джефферсона, — сказала Стелла и оглянулась на меня. — Мой брат Гарри.

Мы кивнули друг другу.

— Вы знали Германа? — спросил Гарри. — Ну а что вы успели узнать здесь? Сколько вы еще здесь пробудете?

— К сожалению, не больше недели, — ответил я.

— Я приглашаю вас поужинать с нами, если вы не имеете более интересного предложения на сегодняшний вечер. Я заеду за вами на лодке… Другим путем на виллу не попадешь. Согласны?

— Благодарю. Но мне как-то неудобно вас стеснять.

— Об этом не беспокойтесь. Приходите на пляж часиков в восемь, и я заеду за вами. После ужина, если вы не против, выйдем в море. — Он посмотрел на Стеллу. — Ну, поехали домой?

— Сначала отвези меня на пляж. Я там оставила шляпу.

Стелла шагнула в лодку, а я, как зачарованный, не мог оторвать взгляд от ее изящной загорелой спины. Вдруг она оглянулась через плечо и, поймав мой взгляд, улыбнулась, словно прочитала мои мысли.

— Увидимся вечером, — сказала она и, помахав мне рукой, уселась рядом с братом. Лодка затарахтела к пляжу. Я закурил сигарету и провел на плоту еще с полчаса — было о чем подумать. Почувствовав голод, я нырнул в воду и поплыл к берегу.

В восемь часов я снова был на пляже. Вскоре из темноты показалась лодка. За рулем был широкоплечий китаец. Он помог мне сесть на скамью, и я ощутил, какая у него стальная хватка. Китаец объяснил, что мистер Энрайт не смог сам приехать и приносит извинения. Лодка шла очень быстро, и через несколько минут мы причалили у виллы Лин Фана. Я поднялся по ступенькам на террасу.

Стелла, в белом вечернем платье с большим декольте полулежала в кресле, держа в руке бокал с коктейлем. Поодаль, ожидая распоряжений, сидел юный слуга-китаец. Гарри Энрайта не было видно.

— Наконец-то, — томно произнесла Стелла. — Что будете пить?

— Виски с содовой.

— Гарри скоро будет. Сядьте так, чтобы я вас могла видеть.

Я опустился в большое кресло напротив.

Через распахнутые стеклянные двери была видна большая гостиная в китайском стиле, с лакированными ларцами, красными шелковыми обоями и черным столом, инкрустированным перламутром.

— Неплохо здесь у вас, — заметил я.

— Да, нам повезло, что мы сняли эту виллу. Мы живем здесь уже несколько недель… а до этого жили в Коолуме, но здесь значительно лучше.

— А кто жил здесь до вас?

— Думаю, никто. Хозяин только сейчас решил сдавать виллу. Он живет в Макао.

В этот момент вошел Гарри Энрайт. Мы пожали друг другу руки и опустились в кресла. Слуга-китаец принес нам хайбол. После первых общих фраз Энрайт спросил:

— Вы приехали по делам?

— Я в отпуске, — сказал я. — Не устоял перед искушением приехать сюда.

— Вполне понимаю вас, — Энрайт дружески изучал меня. — Я сам без ума от Гонконга. Стелла сказала мне, что вы приехали из Пасадена-сити и были знакомы с Германом Джефферсоном.

— Да, но лучше знаю отца. Старик беспокоился о нем и, узнав, что я еду сюда, попросил навести справки.

Энрайт заинтересовался.

— Какого рода справки?

— Ну, Герман жил здесь в течение пяти лет. Домой он писал редко. Отец не имел представления о том, чем здесь занимался Герман. Его просто потрясло известие о женитьбе сына на азиатке.

Энрайт кивнул и посмотрел на Стеллу.

— Еще бы!

— По-моему, отец раскаивается, что не помогал ему при жизни. Вам известно, каким способом Герман зарабатывал себе на жизнь?

— Вряд ли он чем-нибудь путным занимался, — медленно сказал Герман. — Он вел себя как-то таинственно. Лично мне он нравился, а… — тут он взглянул на Стеллу и улыбнулся, — она терпеть его не могла.

Стелла недовольно нахмурилась.

— Не преувеличивай. Мне он был просто безразличен. Я терпеть не могу мужчин, считающих, что каждая женщина обязательно должна в него влюбиться.

Энрайт расхохотался.

— Ладно, будем считать, что ты была равнодушна к нему, — язвительно заметил он. — Как в истории с незрелым виноградом. А мне он нравился.

— Значит, ты аморален, — заявила сестра. — Тебе нравятся люди, которые тебя забавляют.

Слуга-китаец объявил, что ужин подан.

Мы прошли в столовую. Восторгаясь изысканной китайской кухней, я не забывал наблюдать за хозяевами. Энрайт веселился вовсю, а Стелла казалась задумчивой и только время от времени принимала участие в разговоре. Когда ужин кончился, она неожиданно спросила: