— Я думаю, что он мне безумно надоел бы уже через десять минут, — сказала она. — Но теперь я свободна.

— Вы не можете считать себя таковой, пока на вас этот комбинезон.

Она посмотрела вниз на свое обтянутое тканью тело и удовлетворенно улыбнулась:

— Я думаю, вы правы. И что, мне продолжать все время называть вас «лейтенант»?

— Меня зовут Эл.

— А меня — Конни. — Ее рот выглядел еще более возбуждающим. — Так удобнее.

— В трех кварталах отсюда есть французский ресторан. Там подают огромные лягушачьи ножки, а также салат и улиток, — предложил я.

— А прямо в отеле есть роскошный ресторан на колесиках. Его здесь называют «обслуживание в номерах», — улыбнулась она. — И, пожалуйста, никаких криков по поводу того, кто платит. Мои расходы любезно оплачивает журнал.

— В таком случае я бы не отказался еще от одного мартини.

Конни взяла мой пустой стакан со столика. Пока она отходила от меня, я любовался ее соблазнительно покачивающейся прелестной попкой, ну уж очень обтянутой джерси. Она наполнила оба стакана, подала мне один, а со своим снова устроилась в кресле.

— Ты видел тело Хеймера в машине? — спросила она.

— Конечно.

— В какое время это было?

— Не спрашивай. Часов в пять утра.

— Да, у тебя был длинный день, Эл. — На ее лице появилась озабоченность. — Ты не устал?

— Совсем нет, — заверил я.

— Тебе нужно расслабиться, — сочувственно произнесла она. — Почему бы тебе не принять душ?

Когда я уже хотел сказать «нет», она добавила:

— Тогда я сделаю тебе массаж. У меня это здорово получается.

Я одним глотком проглотил мартини, отставил стакан и направился в ванную комнату. Важно быстро принять душ, подумал я, а то она еще возьмет и передумает. Я разделся и встал под душ, последние десять секунд под ледяной струей. Затем я тщательно вытерся, обмотал себя полотенцем, сделав что-то вроде саронга, и возвратился обратно в комнату.

— Мне нравится, когда у мужчины волосы на груди. Ложись на постель, Эл. — Я сделал, как она велела. — Не так, — сказала она, — лицом вниз.

Я повернулся на живот и стал ждать. Мягкие руки нежно помяли мои плечи, кончики ее пальцев совершали ласковые круговые движения. Вдруг она хрюкнула.

— Что случилось? — спросил я вежливо.

— Этот чертов комбинезон. Он такой тесный, что при любом движении мне кажется, что я задушу сама себя.

Ее руки отодвинулись. Я услышал легкий звук расстегивающейся молнии, а затем еще более тихий шелест. Она удовлетворенно вздохнула.

— Вот так лучше, — произнесла она.

Ее руки вернулись к моим плечам. Потом они, поглаживая и потирая, медленно двинулись вниз по спине, и я почувствовал себя расслабленным. Еще чуть позже ее руки резко рванули саронг из полотенца, он развернулся и вылетел из-под меня. Мои ягодицы напряглись, когда ее пальцы углубились в них, а потом расслабились, когда руки двинулись вниз по бедрам, потом по икрам и, наконец, по лодыжкам.

— С этой стороны — все, — сказала резко Конни. — Перевернись.

Я повернулся и увидел ее, стоящую рядом в узеньких белых трусиках, образцовой формы грудь, твердые острые соски. Мой полуподнявшийся ранее шустрик мгновенно занял боевую позицию. Ее руки опустились на мою грудь и начали сильно массировать ее. Мой инструмент с надеждой покачивался в воздухе. Я подумал, единственное, что ему оставалось делать, так это ждать своей очереди. Ее руки в последний раз прошлись по моему животу, она отошла к изголовью кровати, и мне не стало видно ее. Моим насторожившимся ушам показалось, что снова раздался легкий шелест, хотя я и не был уверен в этом.

— К этому нужен особый поход, — откуда-то сзади сказала Конни.

В следующий момент длинные каштановые волосы, мягко коснувшись лба, проплыли над моим лицом. Вот я лежу на посадочной полосе, наблюдая подлетающие самолеты, представилось мне, а этот уж точно собрался приземлиться. Пара грудей медленно проследовала мимо, соски коснулись моей груди. Затем перед моим взором появились мягкие изгибы ее живота. Мои глаза уставились в густой каштановый лес, который, правда, едва скрывал розовую пещеру. Мой инструмент конвульсивно подпрыгнул, когда две нежные влажные губы обхватили его вершину. Если уж самолет приземлился, то мне, по крайней мере, можно исследовать пещеру, подумал я, и мой язык проник к подходу к ней. Когда я почти достиг точки, откуда нет возврата, я схватил Конни за бедра и перекатил ее на спину. В тот момент обычная — миссионерская — позиция показалась мне самой подходящей. Я распростерся над ней, мое копье влетело в пещеру до самого конца древка. Она издала жалобный стон, и ее ногти вонзились в мою спину. Взрыв произошел одновременно, в высшей точке его она счастливо закричала. Мне бы очень хотелось присоединиться к ней, но в груди у меня не хватило воздуха.

— Если существует какая-либо вещь, которую журналист особо высоко ценит, — прошептала она чуть позже, — то это глубокое изучение дела.

Глава 4

На следующее утро, встав часов в десять, я совсем не почувствовал себя уставшим. Это состояние я полностью отнес на счет терапевтического воздействия ничем не сдерживаемого секса. Прошедший день начался около трех утра и продолжался до двух часов ночи, когда я добрался до своей квартиры от «Старлайта». Это был отличный вечер, и даже прекрасный ужин, организованный «обслуживанием в номерах», не мог идти ни в какое сравнение с обслуживанием, оказанным горячей и неустанной Конни Эннис. Две чашки кофе после обычного ежедневного душа-бритья-одевания — и я был снова готов, как и всегда, к тому, чтобы лицом к лицу встретиться с новым днем.

Офис Майлза Джерарда, совмещенный с небольшим выставочным залом, располагался на Бульваре Акаций. Поставив машину, я вошел в зал. Он был обставлен современной мебелью, чем-то напоминающей японскую, и забит буйно растущей зеленью. Здесь же я увидел стройную блондинку в белой юбке и желтой блузке. Она выглядела такой тонкой, что могла бы, подумал я, сломаться посредине, если бы вдруг резко повернулась на своих высоких каблуках.

— Доброе утро, сэр, — произнесла она медовым голосом. — Чем могу служить вам?

Я представился и сказал, что хотел бы видеть Майлза Джерарда. К тому времени, когда я закончил свой монолог, улыбка исчезла с ее лица.

— Если вы подождете, я посмотрю, смогу ли найти его.

Она быстро застучала высокими каблуками. Сзади она была похожа на двигающуюся свежеоструганную доску — никаких изгибов, колебаний, просто ровная вертикальная поверхность. Мои нервы даже не дрогнули! Она возвратилась через минуту и сообщила, что Джерард готов принять меня в своем кабинете. Я прошел вглубь и открыл дверь в его кабинет. Он поднялся из-за своего стола и поприветствовал меня.

Его густые черные волосы были зачесаны прямо назад ото лба, было видно, что над ними хорошо потрудился парикмахер. Черные глаза смотрели с лица, которое могло бы принадлежать повзрослевшему древнегреческому богу Адонису. Одет он был в ржавого цвета мягкий кожаный пиджак, серый шерстяной свитер с вырезом и темно-коричневые вельветовые брюки. На шее висела золотая цепь, на руке — золотые часы, а на правой руке — массивный золотой перстень. Я был не столько изумлен, сколько ошеломлен.

— Вы — лейтенант Уилер, — сказал он мягким голосом. — Меня зовут Майлз Джерард. Конечно, я знаю о смерти бедного Уолли. И ждал встречи с вами. — Он улыбнулся белоснежной улыбкой. — Почему бы вам не присесть?

Я устроился в кресле напротив его обтянутого кожей стола.

— Как вы думаете, кто убил его? — начал я разговор с отвлеченного вопроса.

— Мой дорогой лейтенант, — ответил он, — не имею ни малейшего представления. Уолли был просто изумительный человек. Я даже вообразить не могу, что у него могли быть враги.

— Кое-кто высказал предположение, что это — безответная любовь, — сказал я. — Вы же вели в отношении него откровенную игру, но он остался верным Крейгу Поллоку.

— У меня нет сомнения, сам Крейг рассказал вам об этом, — он тихо вздохнул. — Крейг всегда страшно ревновал, даже в тех случаях, когда Уолли только начинал говорить с другим мужчиной. Уолли мне очень нравился, но я и подумать не мог о том, чтобы разрушить такие глубокие и полновесные отношения, которые у него были с Крейгом.

— Когда вы уехали с ужина?

— Примерно в половине четвертого.

— Вы были последним, кто уехал до Хеймера.

Его брови приподнялись:

— А это имеет значение, лейтенант?

— Тот, кто убил его, вероятно, съехал с дороги, подождал, пока появится Хеймер, а потом остановил его.

— Это был не я. Я поехал сразу домой.

— Вы — художник по интерьеру и дизайнер?

Он кивнул в подтверждение:

— В основном, я занимаюсь мебелью. Можно сказать, я чувствую ее.

— Известно, что Джон Блейк поставляет вам некоторые вещи, которые вы используете в работе.

— Да, я беру кое-что из хорошего товара, который он импортирует, — согласился Джерард. — Уолли обычно покупал у него всякое дерьмо. В основном из Юго-Восточной Азии. Иногда эти вещи были просто отвратительны! Какие-то керамические и бронзовые фигурки Будды, пресс-папье, большей частью абсолютный хлам. Но, похоже, Уолли успешно реализовывал его на рынке. — Он с сожалением покачал головой. — Повсеместный дурной вкус масс, я полагаю.

— Как вы познакомились с Блейком?

— Несколько лет назад в доме Минервы. Он был кем-то вроде компаньона ее покойного мужа, как я понял. Она все продала ему, а тот в свою очередь перепродал какой-то крупной компании, а потом я слышал, все потерял во Флориде. Он как раз только начинал заниматься импортом. Я заинтересовался этим и представил его Уолли, который тоже проявил интерес к его делу.