— Это очень необычный дом, — сказал я в свою защиту. — Кто еще был здесь ночью?

— Я могу назвать вам имена, — ответила она, — но почему бы вам не приехать позже и не поговорить с Минервой? Она их всех знает куда лучше, чем я.

— А вы разве не предложите мне завтрак и приятную беседу?

— Вы чертовски правы, я этого не сделаю.

— О’кей, я еще приеду этим утром и побеседую с Минервой.

— Пусть это будет попозже, чтобы мы смогли выспаться. Кроме того, для вас она «миссис Трент».

— Наверное, совсем не потому, что мы не были представлены друг другу, — ответил я. — А у нее по-настоящему хорошая фигурка, хотя и слегка худощава.

Лиз Стиллуэлл усмехнулась:

— Я сообщу ей об этом. Какое будет прекрасное начало для установления отношений!

Она проводила меня до двери и захлопнула ее, едва я оказался снаружи. Я сел в машину, проехал оставшуюся половину круга и выехал через ворота. Толпа на обочине проселочной дороги выросла. Появились еще две легковые машины, принадлежащие, я думаю, Эду Сэнджеру и доктору Мэрфи, и «мясной фургон». Не задерживаясь я проехал мимо, добрался до первой открытой забегаловки, где и остановился, чтобы съесть самый плотный завтрак, который мне удалось отведать за последние несколько лет. Затем я поехал прямо в Виста-Хейтс, пригородный район, заселенный большей частью людьми, которые считают, что хорошая жизнь — это когда у вас две машины в гараже. По адресу, указанному в документах Хеймера, в огромном парке стоял большой дом в загородном стиле. Я остановился на посыпанной гравием дорожке и вылез из машины. Нажав кнопку звонка, я услышал еле слышный перезвон колокольчика где-то внутри дома. Через полминуты дверь мне открыл какой-то парень и озадаченно уставился на меня.

Ему было лет тридцать, среднего роста, смотрелся довольно привлекательно, пожалуй, он мог быть профессиональным натурщиком. Его черные волосы были коротко подстрижены, темно-карие глаза скрывались за длинными изогнутыми ресницами, кожа лица покрыта ровным загаром. Одет он был в голубую шелковую рубашку, белые брюки и выглядел так, как будто только что шагнул с глянцевых страниц журнала для мужчин.

— Я хотел бы увидеть миссис Хеймер, — сказал я.

— Миссис Уоллес Хеймер? — прозвучал его спокойный и хорошо поставленный голос.

— Правильно.

— Я хотел бы тоже ее увидеть, — усмехнулся он. Зубы его смотрелись неправдоподобно белыми на фоне загара. — Насколько я знаю, таковой никогда и не существовало.

— Вы родственник мистера Хеймера?

Он покачал головой:

— Я — Крейг Поллок. Мы вместе живем в этом доме. А вы кто? — Я представился и показал ему свою жестянку.

— С Уолли что-то случилось?

— Вы не возражаете, если я войду?

— Значит, случилось что-то плохое, — он шире открыл дверь. — Входите, лейтенант.

Мы прошли в гостиную, обставленную скромной, но хорошей мебелью. Ее стены были украшены картинами, выглядевшими как оригиналы. Поллок указал мне на кресло и сам сел напротив.

— Как плохи дела?

— Он мертв.

Его лицо окаменело.

— Как это произошло?

— Огнестрельное ранение. Патрульные обнаружили его сидящим в своей машине в миле от дома миссис Трент.

— Вы хотите сказать, что он покончил с собой?

— Оружия мы не нашли. Он был убит, мистер Поллок.

— Я знал, что будут проблемы, — с бешенством в голосе произнес он. — А там еще и Майлз Джерард и София Платцер. Эта Минерва Трент — такая сука! Это все из-за нее.

— Вы не были приглашены на вечеринку?

— У Минервы политика — никогда не приглашать к себе гомосексуальные пары. Вместе они надоедают, говорит она, так пусть «жена» остается дома.

— Кто такие Майлз Джерард и София Платцер?

Он опустил сложенные ладонь к ладони руки между колен и тесно сжал их:

— До меня все происшедшее пока еще не дошло, лейтенант. Я имею в виду то, что Уолли мертв. Это скоро наступит, и тогда я не смогу говорить с вами.

— Я понимаю, мистер Поллок, — сказал я ему.

— Я попытаюсь разъяснить вам ситуацию. Мы должны начать с Минервы Трент. Вы знаете что-либо о ней?

— Я видел ее дом, но с ней не разговаривал. То, что она вдова нефтепромышленника Трента — это все, что мне рассказали о ней.

— Очень богатая сучка, — сказал он. — Она считает, что за деньги можно купить все, да так чаще всего и бывает. Еще у нее есть восхитительная теория о геях. Гей остается геем до тех пор, пока не встретит женщину, которая обладает большой сексуальной мощью, чтобы превратить его в гетеросексуала, каким он и должен быть изначально. А Минерва, конечно, именно такая женщина.

— Тогда странно, зачем мистер Хеймер вообще пошел на эту вечеринку, — заметил я.

— Потому что, как и большинство людей там, он хотел получить что-нибудь от ее денег, — с горечью произнес Поллок. — Мы занимаемся антикварным бизнесом, лейтенант, специализируемся в основном на азиатских вещах. У нас здесь в Пайн-сити есть маленький магазин, но мы ведем торговлю по всей стране, а могли бы продавать куда больше. Но у нас нет средств на расширение дела. Нам нужна значительная сумма. А банки не хотят иметь дела с нами, потому что степень риска в торговле антиквариатом слишком велика. — Внезапно губы его искривились. — Бог мой, что я говорю!

— Мистер Хеймер надеялся достать нужные вам деньги у миссис Трент, — подсказал я.

Он кивнул:

— Майлз Джерард познакомил нас с ней. Майлз тоже гей, и неоднократно подъезжал к Уолли, но Уолли всегда был верен мне. Мы были вместе последние пять лет, наши отношения были почти образцовыми. Вы не смеетесь, лейтенант?

— А почему я должен смеяться?

— Воображаю, думаете вы, какую околесицу несет этот парень об отношениях между двумя выродками.

— Вы ошибаетесь.

— Благодарю. Я полагаю, Майлз знал, каким образом действует Минерва. Он считал, что она полностью отключила меня, и надеялся подъехать к Уолли. Майлз думал, что пока меня нет на сцене благодаря Минерве, у него появился шанс заполучить Уолли. Но эта тактика не сработала, и поэтому Майлз с каждым разом становился все сволочнее. Он делал все возможное, чтобы усилия Уолли убедить Минерву вложить деньги в наш бизнес накрылись. Я просил Уолли не ходить на эту проклятую вечеринку. Это может кончится только скандалом, говорил я ему, или еще чем-нибудь похуже.

— А кто такая София Платцер?

— Она «мужик» и тоже хочет разжиться за счет Минервы. Ей совсем не нравится конкуренция со стороны Уолли и, будучи тем, кто она есть, быстренько прочувствовала ситуацию между Уолли и Майлзом и все время играла на этом.

— Не похоже, что у кого-либо из них была причина убить его, — сказал я с сомнением.

— Они и не способны на это, — уверенно сказал он.

— Вы можете предположить, что кто-либо из них желал его смерти?

— Нет, — он прикусил нижнюю губу. — Вот, начинает доставать меня! То, что он умер!

— Я хотел бы, чтобы вы потом опознали тело.

— Я сделаю это. И я хотел бы забрать его.

— Конечно, — сказал я, — после вскрытия.

— Все равно это должно быть сделано, я не подумал об этом.

— Я могу взять машину позднее и отвезти вас в морг, — предложил я.

— Спасибо, я как-нибудь сам доберусь. Когда я увижу тело Уолли собственными глазами, я буду уверен, что он на самом деле мертв.

Глава 2

Я зашел в лабораторию по расследованию преступлений и нашел там Эда Сэнджера с обычным озабоченным выражением лица.

— Я составил список содержимого бумажника, лейтенант, — сказал он. — Не хотите ли взглянуть?

— Есть что-нибудь интересное?

— Обычное. Машина принадлежала ему. Ему же принадлежат и все отпечатки на баранке.

Я слегка вздохнул:

— Бьюсь об заклад, у него под ногтями полно микроскопических частиц кожи.

— Да-да, конечно! А еще волосы, нитки и целая куча других неопровержимых улик, лейтенант. Когда вы найдете карлика, круглосуточно носящего опереточный плащ, будьте уверены — перед вами убийца.

— Благодарю вас, сержант Сэнджер, — сказал я иронически. — Как вы думаете, он был в машине, когда его застрелили?

— В других местах крови не обнаружено. — Он замолк на мгновение. — Ну и отличная же машина, этот специальный «роллc».

В первый момент я не поверил своим глазам: Эд Сэнджер улыбался. Я с тревогой подумал, не сломал ли я себе ногу и пока еще не заметил этого.

— Я без ума от спецмашин, — сказал он. — После того как «мясной фургон» увез Хеймера, я хорошо осмотрел машину. Под панелью за рулем я обнаружил тайник.

— Что, еще один труп?

Он пересек кабинет, открыл металлический шкаф, вынул что-то из него и поставил на свой стол. Это была бронзовая статуэтка Будды — фигурка счастливого толстяка с довольной улыбкой на лице, руки которого обнимали несколько маленьких детишек — маленьких будд.

— Хеймер был торговцем антиквариатом, — сказал я. — Но будь я проклят, она совсем не выглядит старинной. Похоже, что ее сделали в какой-нибудь мастерской в Бангкоке не раньше, чем позавчера.

— Вы недооцениваете ее, лейтенант, — серьезно произнес Эд. — Она стоит кучу денег.

— Хотите надуть меня?

— Почти что, — с удовольствием сказал он.

Он взялся за голову Будды, резко повернул ее, и я увидел, что она легко отделилась от туловища. Он положил голову на стол, засунул пальцы в образовавшееся отверстие и вытащил пластиковый пакет с порошком серовато-белого цвета.

— Героин?

— Мы могли бы уже сейчас уйти с вами в отставку, лейтенант, — сказал он. — Не размешанный. Десять унций чистого дерьма. А если подсчитать его стоимость по ценам на улице?

— Прекратите взывать к моей естественной склонности к воровству, — ответил я. — Вы же знаете, что я всегда готов сделать это.