– Его убили, – пролепетала Кирстен. – Убили… закололи. Прямо в мозг ткнули. Маленький укол, и нет человека. Я предупреждала его, – вдруг неистово запричитала она, – делала все, что могла. Но он был как ребенок, забавлялся игрой с опасными предметами… вот и доигрался.

Тине почудилось, будто она видит дурной сон. Словно в тумане, стояла она у тела, опустив глаза, а Кирстен тем временем, подняв бесчувственную руку Филипа, напрасно пыталась нащупать уже не бьющийся пульс. О чем же он хотел спросить Тину? Как бы то ни было, теперь он уже ни о чем ее не спросит. Тина потеряла способность соображать, но ее сознание воспринимало и регистрировало множество мелких подробностей. Он только что писал, да. Ручка лежит, но бумаги перед ним нет. Никаких записей, убийца забрал их с собой.

– Надо сказать другим, – спокойно и отрешенно произнесла Тина.

– Да, да, пойдемте спустимся к ним. Надо сказать вашему отцу.

Обняв Тину за плечи, Кирстен повела ее к двери. Взгляд девушки остановился на подносе и обломках посуды.

– Неважно, – сказала Кирстен. – Уберем после.

Тина споткнулась, и Кирстен поддержала ее:

– Осторожно, упадете.

Они прошли по коридору. Дверь библиотеки открылась, и в коридор вышли Лео и Гвенда. Тина внятно и тихо проговорила:

– Только что убили Филипа. Его закололи.

Все как во сне, подумала Тина. До нее донеслись растерянные возгласы отца, Гвенды, они заторопились к Филипу… К Филипу, которого уже не было в живых. Кирстен оставила Тину и засеменила вниз по лестнице:

– Нужно сообщить Мэри. Нужно подготовить ее. Бедная Мэри, какое ужасное потрясение!

Тина медленно пошла следом за Кирстен. С ней творилось что-то странное, внезапно захотелось спать, сильная боль сжала сердце. Куда она идет? Она и сама не знала. Двигалась словно в бреду. Подошла к распахнутой парадной двери, миновала ее. Увидела вышедшего из-за угла дома Мики. Автоматически, не отдавая себе в том отчета, направилась к нему.

– Мики, – еле слышно сказала. – О, Мики!

Он распахнул объятия. Тина прижалась к нему.

– Все хорошо, – сказал Мики. – Я с тобой.

В его руках она казалась совсем крошечной. Последние остатки сил покинули ее, и она беспомощно опустилась на землю. В этот момент из дома выбежала Хестер.

– Она в обмороке, – растерянно сказал Мики. – Такого с ней никогда прежде не случалось.

– Это шок, – пояснила Хестер.

– Что значит… «шок»?

– Филипа убили. Ты не знаешь?

– Откуда я могу знать? Когда? Как?

– Только что.

Потрясенный, Мики оглядел Хестер. Потом поднял на руки Тину, в сопровождении Хестер отнес ее в комнату миссис Эрджайл и положил на диван.

– Позвони доктору Крейгу, – распорядился Мики.

– Как раз подъезжает его машина, – сказала Хестер, выглянув в окно. – Папа сообщил ему по телефону насчет Филипа. Я… – Она оглянулась. – Я не хочу его видеть.

Хестер выбежала из комнаты и помчалась вверх по лестнице.

Дональд Крейг вылез из машины и прошел в открытую парадную дверь. Навстречу ему из кухни появилась Кирстен.

– Добрый день, мисс Линдстрем. Боже мой, что я узнал?! Мистер Эрджайл сообщил мне, будто убили Филипа Дюранта. Убили?

– Это правда, – ответила Кирстен.

– Мистер Эрджайл уже позвонил в полицию?

– Не знаю.

– Может быть, он всего-навсего ранен? – осведомился Крейг.

Он вернулся к машине и взял медицинскую сумку.

– Нет, – сказала Кирстен бесцветным, усталым голосом. – Он мертв, сомневаться не приходится. Его закололи, ударили вот сюда. – Она провела рукой по затылку.

В вестибюль выбежал Мики.

– Хелло, Дон, тебе бы лучше заняться Тиной! – закричал он. – Она в обмороке.

– Тина? Значит, она не в Редмине? Где она?

– Вон там.

– Я взгляну на нее, а потом поднимусь наверх, – бросил Крейг через плечо и вошел в комнату. – Прежде всего ее надо согреть. Принесите горячего чая или кофе, как только она очнется. Да вы сами знаете…

Кирстен кивнула.

– Кирстен! – Выйдя из кухни, по коридору медленно брела в вестибюль Мэри Дюрант. Кирстен подошла к ней. Мики беспомощно озирался.

– Это вранье, – громко прохрипела Мэри. – Это вранье. Вы все придумали. Он был жив и здоров, когда я вышла от него. Он был жив и здоров. Он писал. Я просила его ничего не писать. Говорила – не надо. Почему он не послушался? Откуда такое ослиное упрямство? Почему не уехал из этого дома, когда я его умоляла?

Кирстен всеми силами старалась успокоить Мэри, ласково поглаживая ее.

Из комнаты, где лежала Тина, быстрыми шагами вышел Дональд Крейг.

– Кто сказал, что эта девушка в обмороке? – спросил он.

Мики удивленно посмотрел на него.

– Но она и в самом деле в обмороке, – пробормотал он.

– Где она находилась, когда потеряла сознание?

– Она была со мной… Вышла из дома, пошла мне навстречу. Потом неожиданно рухнула.

– Рухнула, хм? Да, именно рухнула, – угрюмо проговорил Дональд. Не теряя времени, он подошел к телефону. – Нужна «Скорая помощь». Немедленно.

– «Скорая помощь»? – Кирстен и Мики ошалело его разглядывали. Мэри, казалось, никак не реагировала на происходящее.

– Да. – Дональд яростно крутил диск телефона. – Эта девушка не в обмороке, – пояснил он. – Ее ткнули каким-то острым предметом. Слышите? В спину. Требуется немедленная госпитализация.

Глава 23

В номере отеля Артур Калгари снова и снова просматривал только что сделанные заметки, время от времени кивая.

Да, теперь он на правильном пути. Вначале, правда, допустил промах, поставив в центр своего расследования фигуру миссис Эрджайл. В девяти случаях из десяти такой подход дал бы хорошие результаты. Но это дело относилось к оставшейся, десятой доле случаев.

Он органически ощущал наличие какого-то неизвестного ему фактора. Если определить и выявить этот фактор, вопрос будет решен. Убитая, оказавшись в центре его расследований, мешала ему сосредоточиться на иных версиях. Но она, как теперь становилось очевидным, была всего лишь жертвой, не более.

Ему пришлось еще раз проанализировать случившееся с самого начала, обратив особое внимание на Джако. Не на безликого Джако, несправедливо осужденного за несовершенное преступление, но на реального Джако со всеми присущими ему человеческими качествами.

Был ли Джако, применяя термины старой кальвинистской доктрины, «сосудом зла»? А может, ему было уготовано в жизни иное предназначение? Во всяком случае, по мнению доктора Макмастера, его преступные наклонности неизбежно привели бы его к преступлению. Окружающая среда не могла ни помочь ему, ни уберечь его от этого. Так ли это на самом деле? Лео Эрджайл говорил о Джако с сочувствием и сожалением, считая, что человек он трудный, но не преступник. Как увязать между собой эти точки зрения? А как охарактеризовала его Хестер? Не мудрствуя лукаво, назвала ужасным. Примитивное детское суждение. А что сказала про него Кирстен Линдстрем? Что Джако был коварен. Да, именно коварен! Тина заявила: «Я никогда не любила его и не доверяла ему». Похоже, разве нет? В общем, все давали ему сходные характеристики. И только голос его вдовы выпадал из этого однозвучного хора. Морин Клег оценивала Джако, как говорится, со своей колокольни. Он не оправдал ее ожиданий, и она сожалела о том, что не устояла перед его обаянием. А теперь, найдя себе надежного супруга, она беззаботно повторяла его нравоучительные сентенции. Морин, не таясь, перечислила Калгари изрядную долю жульнических проделок Джако, раскрыла способы, с помощью которых ему удавалось прикарманивать деньги. Деньги!

Утомленному взору Артура Калгари вдруг представилось, будто это слово, выведенное гигантскими буквами, заплясало на противоположной стене. Деньги! Деньги! Деньги! Словно навязчивый оперный мотивчик. Деньги миссис Эрджайл! Деньги, помещенные в фонды! Деньги, выплачиваемые в качестве ренты! Остаток имущества, оставленный супругу! Деньги, взятые в банке! Деньги в ящике бюро! Хестер, спешащая в гараж без гроша в сумочке, выпрашивает у Кирстен Линдстрем два фунта. И у Джако были обнаружены деньги, которые, как он клялся, дала ему мать.

Постепенно вырисовывалась общая картина, которая, словно сплетенный из нитей узор, состояла из отдельных элементов-событий, непременно связанных с деньгами. Где-то здесь притаился и неизвестный фактор, так долго не поддающийся расшифровке.

Калгари взглянул на часы. Он обещал в условленное время позвонить Хестер. Пододвинул к себе телефон и набрал нужный номер:

– Хестер. У вас все в порядке?

– О да. У меня все в порядке.

Калгари моментально уловил смысл выделенного интонацией слова. Отрывисто спросил:

– Что случилось?

– Филипа только что убили.

– Филипа! Филипа Дюранта? – недоверчиво переспросил он.

– Да. И Тину тоже, то есть она пока что жива. Находится в больнице.

– Рассказывайте же, – приказал Артур.

Она рассказала. Он спрашивал, переспрашивал, уточнял, пока не получил всю необходимую информацию. Потом угрюмо сказал:

– Держитесь, Хестер, выезжаю. Буду у вас… – он посмотрел на часы, – ровно через час. Мне нужно сначала повидать помощника инспектора Хьюша.


– Что именно вы хотите узнать, Калгари? – спросил Хьюш.

Калгари не успел еще ответить, как на столе у помощника инспектора зазвонил телефон. Хьюш взял трубку:

– Да, говорите. Минуточку. – Он пододвинул к себе листок бумаги, взял ручку и приготовился записывать. – Да, давайте. Да. – Он записал. – Что? Назовите по буквам последнее слово. Понятно. Да, вроде бы в этом нет особого смысла? Правильно. Больше ничего? Правильно. Спасибо. – Он положил трубку. – Звонили из больницы.

– Тина? – спросил Калгари.

Помощник инспектора кивнул:

– К ней на несколько минут вернулось сознание.

– Она что-нибудь сказала? – осведомился Калгари.

– Даже не знаю, следует ли вам об этом говорить, доктор Калгари.